— Я повторяю, если у нас не будет детей, для меня это не станет трагедией. И мне не нужен ребенок от другой женщины. Для меня главное — это ты, твое здоровье, твое счастье. Ты для меня всегда будешь на первом месте, а ребенка мы можем усыновить.

— Но захочет ли Уилл принять такой вариант?

— Ему придется захотеть.

Санни была потрясена его словами. Она на первом месте… он женился не только ради ребенка.

— Ты будешь моей или ничьей, — он вздохнул и страстно обнял ее. — Я люблю тебя независимо от того, родишь ты мне наследника или нет.

Как она могла ответить на такую любовь? Только любовью.

Санни держала на руках очаровательного малыша, прильнувшего к ее груди. Ее сын!

Их дитя! Он так хорош, что они не устают им любоваться. Санни поцеловала ребенка. Малыш, сколько я тебя ждала, подумала она нежно. Сейчас Санни почти не вспоминала свои страдания, но тогда… Она вздохнула. Профессор, которого нашел Брайс, объяснил все слишком страстным желанием забеременеть, которое стало своеобразным стрессом для организма. К счастью, и Брайс и Санни оказались совершенно здоровыми, оставалось только ждать, когда ее организм придет в нормальное состояние. Не прошло и трех месяцев, как Санни наконец почувствовала, что станет матерью. Это был самый счастливый день в ее жизни.

Шаги, раздавшиеся в коридоре, явно принадлежали Брайсу, а дробный стук каблуков — ее маме, прилетевшей из Сиднея познакомиться с новым внуком и помочь Санни управляться на первых порах с маленьким Темплейром. И еще чьи-то шаги гулко отзывались в коридоре. Неужели и Уилл Темплейр выбрался из своей берлоги?

Брайс постучал и тут же просунул голову:

— Принимаете гостей?

— Ждем не дождемся, — улыбнулась Санни. Гости тут же вошли в комнату. К букетам роз, которые ей прислал Брайс, добавились новые, из ирисов и нарциссов.

— Я был уверен, что родится мальчик. У Темплейров в роду всегда первые рождались мальчики, — восторженно гудел Уилл. — Гены!

Санни уставилась на Уилла: неужели рождение внука так на него подействовало? Для нее это был очень приятный сюрприз. Значит, старик тоже счастлив, значит, он окончательно признал ее право на существование в его жизни и отвел ей место в сердце.

— Брайс, ты должен гордиться женой, которая родила тебе такого красивого сына. Я тоже когда-то гордился твоей матерью и благодарен ей по сей день за тебя… да будет ей земля пухом.

Санни, конечно, хотела дочь, но теперь она не променяла бы своего сыночка ни на кого на свете. Дочку она еще родит, а если опять будет мальчик, что ж… будем рожать до тех пор, пока не родится девочка.

— Санни, ты прекрасно выглядишь, — возбужденная и сияющая Марион Йорк подошла к дочери и поцеловала сначала Санни, а потом внука. — Какой прелестный малыш, вылитый папа.

— Папа? Мне кажется, что он похож на меня. — Уилл как бы невзначай положил руку на плечо Марион.

— Уилл, но вы же с Брайсом похожи, как близнецы, — отозвалась Марион. — Но глаза не ваши и не Брайса, они карие, как у Санни.

— Все равно, на кого похож мой сыночек, главное, что он есть, — сказала Санни, и все замолчали, любуясь малышом, который бессмысленно таращился на смеющиеся лица.

— Но что бы мы тут ни говорили, у него такие красивые мама и бабушка, что я уверен, он разобьет не одно женское сердце. — Уилл лукаво посмотрел на Марион и добавил: — У нас, Темплейров, это в роду — очаровывать красивых женщин.

— Да, Уилл, вы, видно, были дамским угодником, — польстила ему Марион. — Я счастлива, что ваш сын и моя дочь такая прекрасная супружеская пара, надеюсь, они будут счастливы. Бог дал им красоту и ум, возможно, не откажет и в счастье.

— Согласен с вами, Марион. Будем надеяться.

— Санни, Брайс, а как вы решили назвать мальчика? — обратилась бабушка к родителям.

— Адам, — почти одновременно ответили родители.

— Прекрасное имя и хорошо сочетается с фамилией — Адам Темплейр. Звучит!

— Это мой первый внук. Боже, спасибо, что дал дожить до этого великого часа, — Уилл прослезился, но тут же вытер глаза. Все сделали вид, что ничего не заметили. Уилл помолчал и вдруг спросил: — Санни, а как насчет того, чтобы дать мне подержать внука?

— Я думаю, вам лучше сесть, — забеспокоилась Марион. — Насколько я знаю, вы недавно перенесли операцию, правильно?

— Профессор порекомендовал мне очень хорошее лекарство, и я сейчас чувствую себя хорошо… Ну, почти хорошо. Разве я выгляжу больным?

Все внимательно посмотрели на него и признали, что он действительно в прекрасной форме: исчезли отеки, лицо порозовело и, главное, глаза уже были не потухшие, а горели. Видимо, какой-то внутренний огонь подпитывал Уилла. Он был определенно доволен жизнью.

— Вы, Уилл, сейчас в лучшей поре своей жизни. Наверное, операцию сделали вовремя, а долгожданный внук — это самое лучшее лекарство.

В ответ Уилл самодовольно улыбнулся и похлопал себя по груди, но Марион снисходительно добавила:

— Но все же лучше присесть, да и держать удобнее сидя. К тому же, Уилл, у вас нет опыта обращения с младенцами, так что слушайте меня. Я вырастила целый выводок и то стараюсь держать таких крошечных сидя.

— Дорогая Марион, буду учиться у вас обращению с младенцами и беспрекословно слушаться. Давайте же мне его поскорее. — Уилл осторожно взял из рук Санни мальчика. — Малыш, ты вернул дедушке жизнь, ты мое маленькое сокровище.

Брайс и Санни все это время лукаво переглядывались. Им очень нравилось, как разговаривают Уилл и Марион. Какое счастье, что они подружились и, видимо, очень симпатизируют друг другу.

— Разве не прелесть? — не мог успокоиться дед. — Настоящий мужчина, о, чего это мы так нахмурились? Санни, может, он хочет есть?

— Нет, еще рано. Он вообще-то маленький обжора…

— Ну, это он точно в тебя, дорогая, — вступил в беседу Брайс.

Все с любовью смотрели, как малыш разевает свой крохотный ротик и крутит головкой. Эти бессмысленные пока еще гримасы казались им всем какими-то особенными, исполненными глубокого смысла.

Марион нетерпеливо ждала, когда дедушка отдаст ей внука, но тот не торопился и время от времени исподтишка поглядывал на нее. И не зря: несмотря на возраст, Марион была еще очень интересной, представительной дамой. Фигура у нее статная и хорошо сохранившаяся, лицо почти без морщин, прекрасные волосы… В общем, на взгляд Уилла, она была достойна самого пристального мужского внимания.

Она перехватила один из его взглядов и смущенно сказала:

— Пойду попрошу у персонала вазы, а то цветы завянут. Не знаю, есть ли у них вазы, — добавила она с сожалением.

— Мама, не волнуйся ты за цветы. Мы оставим их персоналу, пусть делают, что хотят.

Как только Марион вышла, Уилл тут же повернулся к невестке:

— Санни, твоя мать очень интересная женщина. Думаю, я останусь в Лос-Анджелесе и покажу ей город. Мы прекрасно проведем время. Надеюсь, она не откажет мне, как ты думаешь?

— Отец, но твое сердце требует чистого воздуха и покоя, — напомнил ему Брайс.

Уилл горделиво выпрямился и насмешливо посмотрел на сына:

— Ну, теперь Уиллу Темплейру есть для кого жить. У тебя, малыш, дед еще вполне может быть мужчиной. Почему бы ему не жениться в шестой раз?

Брайс и Санни разразились хохотом.

— Отец, но ты же противник поспешных браков. Кто меня ругал еще совсем недавно?

— Да, да, — поддержала Санни мужа. — Поспешная женитьба может плохо кончиться.

— Что-то я не вижу на ваших лицах осуждения, — отбивался Уилл.

— Сдаюсь, отец, — комично вздохнул Брайс и привлек к себе Санни. — Дорогая, как видишь, у меня появилась мама. Ты не против?

— А у меня — папа. Смиримся?

Уилл смотрел то на внука, то на сына с невесткой и довольно улыбался, но чувствовалось, что кое-кто в этой комнате его интересует все больше и больше. Он оглянулся на дверь, и как раз вовремя: вошла Марион с большой хрустальной вазой в руках.