Рона опять переключил микрофон на себя.

— Остаюсь на приеме! О всех перемещениях объекта прошу докладывать немедленно!

Саас неторопливо вышагивал по тротуару в направлении проспекта Вади. На узком шоссе сплошным потоком двигались автомобили — утренние часы «пик». Остановившись на углу, он терпеливо ждал зеленого сигнала для пешеходов, чтобы перейти на трамвайную, остановку.

В первой машине, следовавшей за агентом, сидел Салаи. Не доехав до угла полсотни метров, он тоже ждал. Чуть позади следовал автомобиль Кути. Третья машина, немного поотстав, дожидалась на стоянке перед стадионом.

— Кажется, объект собирается сесть в трамвай, — сказал в микрофон Салаи. — Пусть кто-нибудь от «Филина» сядет вместе с ним.

— Принято! — ответил Кути и вылез из машины.

Саас, мирно ожидавший у перехода, вдруг ринулся сквозь поток автомобилей, словно самоубийца, решивший расстаться с жизнью под колесами. Со стороны можно было подумать, что он хочет успеть на подходивший к остановке трамвай. Лавируя между машинами, Саас проскочил на противоположную сторону улицы и достиг островка трамвайной остановки, но даже не попытался вскочить в вагон, а прошмыгнул перед носом уже отъезжающего трамвая и с ходу нырнул в распахнутую Миллсом дверь бордовых «Жигулей», стоявших непосредственно перед светофором у тротуара. Миллс с места рванул машину и включился в поток движения.

Кути был уверен, что объект сел в вагон. Он бросился за трамваем и едва успел вскочить на заднюю подножку. Какой-то мужчина задержал ногой пневматическую дверь и втащил его за руку внутрь вагона.

Машина Салаи, не обращая внимания на правила движения на предельной скорости совершила крутой разворот влево и помчалась вслед за трамваем, который успел за это время отъехать довольно далеко.

— Делай же что-нибудь! — нетерпеливо бросил Салаи оперативнику, сидевшему за рулем. Ему невольно вспомнилась вчерашняя бешеная гонка на «остине».

Оперативник, видимо, не уступал Салаи в искусстве вождения и, получив команду, вырвался из ряда, проделал каскад сложных трюков, опередил добрый десяток машин и устремился вдогонку за трамваем.

Кути в это время пробирался с задней площадки через битком набитый вагон вперед, к кабинке вагоновожатого. Напрасный труд! Скользя взглядом по лицам пассажиров, капитан не находил физиономии человека, побывавшего на кладбище. Кути стоял уже у передней двери, но объект как сквозь землю провалился — в трамвае его не было. Тогда Кути решил, что объект, пропустив этот трамвай, сел в следующий, а в толпе на остановке он просто его не заметил. Кути сошел на третьей остановке и стал ждать.

«Жигули» с Саасом и Миллсом катились тем временем к площади Карла Маркса. Саас прочитал вслух указание Форстера:

— «Имре возвращается сегодня вечером рейсовым самолетом. Взять под наблюдение немедленно. Не раздражать, не дергать, но ежедневно, один раз в день давать ему почувствовать, что мы его контролируем. Двадцать седьмого июня Имре вновь вылетает к нам».

Миллс кивнул.

— Хорошо. Значит, до вечера мы можем поразвлечься.

— Думаю, теперь у нас с ним будет немного хлопот, — высказал свое мнение его напарник.

— Если на той стороне нашим удалось его обломать, — отозвался Миллс и деликатно пропустил вперед милицейскую машину с синими фонариками на крыше.

— Бенкс шутить не привык. В этом Имре убедился сам. Дочь директора у шефа в качестве заложницы. Ее жизнь и судьба в его руках!

Миллс флегматично заметил:

— Да, но она там. Знаешь, я охотно поменялся бы с ней местами.

Машина Салаи с немалыми трудностями развернулась на проспекте Ваци и поехала назад. У трамвайной остановки подобрали капитана Кути.

— Кто будет докладывать обо всем старику? — Салаи вздохнул.

— Конечно, ты! — коротко ответил Кути. Затем, подумав немного, он пожал плечами и взял в руки микрофон. — Знаешь, я ведь у тебя в долгу за тот случай в аэропорту. Помнишь, за Форстера, который вдруг состарился и у него разболелись зубы? Тогда ты меня прикрыл грудью, теперь моя очередь. — Кути подал сигнал вызова.

— Докладывает «Жаворонок»!

— Центр слушает! — тотчас послышалось в ответ. — Где вы оба находитесь?

— На проспекте Ваци.

— Ведете объект?

Капитан зажмурился.

— Упустили, — пробормотал он, пригнувшись в ожидании удара грома.

И он прогремел.

— Черт бы вас побрал, идиотов! — гремел Рона. — Два недотепы, ростом до неба, а… Как это случилось?

Кути подробно изложил всю ситуацию. Доложил о трамвае, об интенсивности движения, о толпе, о толкучке в вагоне. Рона терпеливо выслушал его до конца, но ответил одним словом:

— Возвращайтесь.

Понурившись, оба офицера стояли перед Роной, полные сознания вины.

— Счастье ваше, недотепы, что Клара сфотографировала этого могильного червя. Отлично сработала, а ведь это было ее первым оперативным заданием! А вы… Которое по счету для вас это дело?

— Товарищ начальник, все произошло так, словно… — начал было Кути.

— Словно, условно!.. Это вам не театр, товарищ драматург. Вас провели как первоклашек, в этом суть дела!

— Правильно, товарищ начальник, но мы… — Салаи тоже попытался спастись от полного разноса.

— Молчи! — прервал его Рона.

Собеседники умолкли — в кабинет вошла Клара. Переодеться после визита на кладбище она не успела, только сбросила с плеч платок. Глаза ее задорно блестели.

— Я принесла фотографии, — сказала она весело, — не могла дождаться, пока их обработают в лаборатории, сделала все сама. Вот, еще не высохли.

Из рук в руки пошли еще сырые отпечатки. Из трех снимков наиболее удачным оказался тот, когда Саас обернулся при уходе. В объектив попало все его лицо точно в анфас.

— Вот эту прошу сейчас же увеличить и размножить. — Рона поднял снимок высоко над столом. — Еще раз благодарю вас, Кларина, и поздравляю с удачей. А теперь принесите мне все фото, сделанные в аэропорту в день отлета Имре.

Из огромного стенного шкафа на стол плюхнулся объемистый конверт с соответствующим индексом, а из него появились на белый свет дюжины три фотографий, продукция целой оперативной группы, работавшей в аэропорту. Все они были разложены на столе, началась идентификация. Цель — обнаружить сегодняшнего посетителя кладбища.

— Вот он! — вскричал Салаи. — Взгляните!

На фотографии был изображен мужчина, стоявший на террасе аэропорта и смотревший на взлетную полосу.

Рона положил рядом снимок, сделанный Кларой.

— Он. Он самый! — сличив два лица, заключил подполковник и вздохнул с некоторым облегчением.

— Интересно, что это за птица? — в раздумье сказала Клара.

— Мы узнаем об этом, как только Имре ступит на родную землю.

— Я предлагаю, не дожидаясь директора, дать эти фото в информационный центр для картотеки, — предложил Кути.

— Правильная мысль, — одобрил Рона. — Гм. Ты предложил, ты и исполняй. Отнеси эти портреты в нашу «энциклопедию» и возвращайся.

Кути не заставил себя долго ждать.

— Помнится, в аэропорту трудились не только фотографы, но и кинооператоры? — продолжал Рона. — Ну-ка, Золтан, сын мой, шагай в лабораторию, прихвати с собой Кларин шедевр и попроси смонтировать те эпизоды, на которых виден в кадре этот джентльмен. Их надо пустить в замедленном темпе и повнимательнее просмотреть. Иногда один взгляд или поворот головы может выдать многое.

Салаи уже собрался уходить, когда Рона, остановив его жестом, напомнил:

— В двадцать тридцать пять прибывает самолет из Мюнхена. Прошу киношников подготовить к этому сроку весь материал. Я хочу показать его Имре сегодня.

— Но как привезти его сюда? Ведь на нем сразу повиснут «глазастики» с той стороны! — усомнился Салаи.

— Ничего, справимся! Помнится, мы у них в долгу. Или я ошибаюсь?

Лицо старшего лейтенанта залилось краской, он повернулся кругом и побежал выполнять поручение. В дверях он едва не столкнулся с коротышкой Шашвари, шефом технической службы.

— Разрешите доложить? — спросил Шашвари, не выпуская ручки двери.

— Входи, я только этого и жду! — Рона не удержался от улыбки.

— За то время, пока «остин» находился в нашем распоряжении, — начал пришелец в несколько бюрократическом диапазоне, — мы стремились собрать материальные доказательства прямых улик преступления. С этой целью…

— Выкладывай суть, человече! — Рона рассмеялся, его всегда смешил казенный способ выражать мысли. С тех пор как он узнал, что Имре возвращается, настроение у него поднималось час от часу.

— Из узора на шинах марки «Самсон» мы извлекли образцы почвы, анализ которой позволяет судить о ее лесном происхождении. Короче, «остин», несомненно, был в том лесу, где убили Додека. Путем сравнения образцов почвы мы установили, что нет ни малейшего основания сомневаться в этом. Факт можно считать доказанным.

Рона понял, что с Шашвари ничего поделать нельзя, и смирился.

— Мы установили это по результатам как химического, так и морфологического анализа. Повторяю еще раз наш вывод: «остин» не только был в лесу, но и стоял вблизи сторожки гражданина Иштвана Додека. — Шашвари положил перед подполковником два аккуратно скрепленных листа четко отпечатанного текста. — Протокол экспертизы прилагаю. Прошу на втором экземпляре сделать отметку о получении. Первый экземпляр вручается вам, товарищ подполковник.

— Браво! — Рона лихо расписался в положенном месте. — Значит, кроме фотографий, у нас есть теперь и другие вещественные доказательства. Благодарю тебя и в твоем лице всех сотрудников опертехнической службы! — Рона тепло обнял маленького шефа техников, проводил его до дверей и пожал руку на прощание.

Рона и Клара остались вдвоем.

— Кларика, сандвичами и чаем вы меня уже потчевали сегодня, а вот про кофе забыли. Не пора ли нам приступить к изготовлению первого литра этого чудодейственного напитка? До приезда Имре и других гостей мы с вами могли бы поблаженствовать за кофе вдвоем, а?