Она засмеялась:

— Глупый! Если не замолчите, я сейчас же перестану.

— Это хуже. Молчу.

Ничего особенного она со щекой не делала, только стирала кровь — лучше бы дала ей просто засохнуть. Закончив эту бесполезную операцию, она отняла руку и с гордостью осмотрела почти незаметные результаты своих трудов. Когда ее рука оказалась против его губ, Джек поцеловал на лету кончик пальца.

— Глупый! — повторила она, отдернув руку.

— Кончай там, — сказал Рыжий О'Лири, — или я тебе заеду.

— Легче на поворотах, — сказал Джек Конихан.

— Рыжик! — кликнула девушка, но поздно.

Правый кулак О'Лири описал дугу. Он попал Джеку точно в подбородок, и Джек уснул на полу. Рыжий великан круто повернулся на носках и навис надо мной.

— Хочешь что-нибудь сказать? — спросил он.

Я усмехнулся, глядя на Джека, потом Рыжему в лицо.

— Мне стыдно за него, — ответил я. — Если его уложил лопух, который начинает с правой.

— Сам хочешь попробовать?

— Рыжик! Рыжик! — взмолилась девушка, но ее никто не слушал.

— Если начнешь с правой, — сказал я.

— С правой, — пообещал он и начал.

Я щеголевато увел голову от удара и приложил указательный палец к его подбородку.

— А мог бы кулаком, — сказал я.

— Да? На тебе кулаком.

Я нырнул под левую, и его предплечье скользнуло по моему затылку. Заниматься балетом дальше не имело смысла. Пора уже было попробовать, что я сам смогу с ним сделать и смогу ли. Девушка повисла у него на руке.

— Рыжик, милый, неужели тебе не хватит на сегодня драк? Пускай ты ирландец, но хоть раз ты можешь себя вести как разумный человек?

У меня руки чесались заехать этому балбесу, пока его держит подруга.

Он засмеялся, нагнул голову, чтобы поцеловать ее в губы, и ухмыльнулся мне.

— Ничего, как-нибудь еще попробуем, — благодушно пообещал он.

— Надо все-таки выбираться отсюда, — сказал я. — Ты тут устроил базар, оставаться опасно.

— Не огорчайся, мальчик, — сказал он. — Держись за мой хлястик, и я тебя вытащу.

Дубина. Если бы не мы с Джеком, от него бы и хлястика не осталось.

Мы подкрались к двери, прислушались, ничего не слыхали.

— Лестница на третий этаж должна быть ближе к фасаду, — шепнул я. — Попробуем ее найти.

Мы осторожно открыли дверь. Из нашей комнаты в коридор просочилось немного света: похоже было, что там никого нет. Мы крадучись пошли по коридору, причем и Рыжий, и я держали девушку за руки. Я надеялся, что Джек выпутается благополучно, но пока что он отдыхал, а у меня забот и без него хватало.

Никогда не думал, что в ресторане у Лароя два километра коридоров. Оказалось — не меньше. Только до лестницы, по которой мы поднялись, пришлось идти не меньше километра. Мы не задержались перед ней, чтобы проверить голоса снизу. Еще через километр О'Лири нащупал ногой первую ступеньку лестницы, ведущей на третий этаж.

И тут на верхней площадке прежней лестницы закричали:

— Все наверх — они здесь!

На кричавшего упал белый луч света, и снизу кто-то с ирландским выговором скомандовал:

— Да слезь оттуда, петух полуночный.

— Полиция, — прошептала Нэнси Риган, когда мы уже взбегали по нашей лестнице на третий этаж.

Снова темень не хуже той, из которой мы вылезли. Мы тихо стояли на площадке. Новых спутников у нас, кажется, не появилось.

— На крышу, — сказал я. — Рискнем зажечь спичку.

Слабый огонек осветил нам в углу прибитую к стене лесенку и над ней люк в потолке. Не теряя больше времени, мы вылезли на крышу и закрыли люк.

— Пока все как по маслу, — сказал О'Лири, — а если Вэнсова шпана повозится с легавыми еще минутку — будьте здоровы.

Я повел их по крышам. Спустились метра на три, на крышу соседнего дома, поднялись на следующую и на самом другом ее краю, над узким двором, который выходил в переулок, нашли пожарную лестницу.

— Годится, по-моему, — сказал я и полез вниз. За мной стала спускаться девушка, потом О'Лири. Двор был пуст, — узкий бетонный проход между домами. Нижняя перекладина лестницы заскрипела под моей тяжестью, однако этот шум никого не привлек. Во дворе было темно, но не совсем.

— На улице разбегаемся, — сказал мне О'Лири, даже не подумав поблагодарить за помощь, — кажется, он так и не понял, что нуждался в ней. — Ты — своей дорогой, мы — своей.

— Ага, — согласился я, пытаясь наскоро сварить что-нибудь в котелке. — Сперва разведаю переулок.

Я осторожно прошел в другой конец двора и рискнул высунуть в переулок голову. Там было тихо, но на углу, примерно за четверть квартала, два бездельника бездельничали чересчур настороженно. Это были не полицейские. Я вышел в переулок и поманил их. Они не могли узнать меня на таком расстоянии и при таком свете и, если они были из шайки Вэнса, ничто не мешало им принять меня за своего.

Когда они направились к нам, я отступил во двор и тихо свистнул Рыжему. Он был не из тех, кого надо было дважды звать на драку. Он подошел ко мне одновременно с ними. Я занялся одним. Он взялся за другого.

Поскольку мне нужна была кутерьма, я трудился как вол, чтобы ее добиться. Эти ребята были форменные кролики. Из тонны таких не получится и пяти граммов драки. Мой все никак не мог понять, зачем я с ним так груб. Пистолет у него был, но он умудрился сразу его выронить, и, пока мы возились, от чьей-то ноги пистолет отлетел в сторону. Он барахтался, а я потел чернилами, пытаясь перекантовать его в нужную позицию. Темнота была мне на руку, но даже в темноте трудно было изображать борьбу, пока я перемещал его за спину О'Лири, не имевшего никаких хлопот со своим клиентом.

Наконец я добился желаемого. Я был позади О'Лири, который прижал своего к стене одной рукой, а другой — приготовился еще разок ему вмазать. Левой рукой я заломил человеку кисть, поставил его на колени, потом вынул револьвер и выстрелил О'Лири в спину, под правое плечо.

О'Лири качнулся, придавив своего партнера к стене, а я своего ударил по темени рукояткой револьвера.

— Он попал в тебя, Рыжий? — спросил я, поддерживая его и приласкав по голове его пленника.

— Да.

— Нэнси! — позвал я.

Она подбежала.

— Возьмите его под ту руку. Держись, Рыжий, мы оторвемся.

Свежая рана не дала еще толком себя почувствовать, но правая рука у него не действовала. Мы побежали к углу. За нами погнались раньше, чем мы туда прибежали. На улице к нам поворачивались удивленные лица. Полицейский, стоявший за квартал, направился в нашу сторону. Поддерживая О'Лири с обеих сторон, мы отбежали от него еще на полквартала — туда, где осталась машина, на которой приехали мы с Джеком. Пока я заводил мотор, а Нэнси устраивала Рыжего на заднем сиденье, улица оживилась. Полицейский закричал нам вслед и выстрелил в воздух.

Куда ехать, я пока не знал и поэтому, оторвавшись от погони, сбавил скорость, попетлял по городу еще немного и остановился на темной улице за Ван-Несс-авеню.

Я обернулся; О'Лири обмяк в углу, а Нэнси его подпирала.

— Куда? — спросил я.

— В больницу, к врачу, куда-нибудь! — закричала девушка. — Он умирает!

Я ей не поверил. А если и вправду умирает — сам виноват. Если бы он был благодарным человеком и взял меня с собой как друга, мне не пришлось бы его дырявить, чтобы сопровождать потом в качестве санитара.

— Куда, Рыжий? — спросил я, постучав по его колену пальцем.

Сиплым голосом он назвал мне гостиницу на Стоктон-стрит.

— Не годится, — возразил я, — весь город знает, что ты там; вернешься — тебе крышка. Куда?

— В гостиницу, — уперся он.

Я вылез из-за руля, встал коленями на сиденье, перегнулся через спинку и начал его обрабатывать. Он был слаб. Сопротивляться долго он не мог. Ломать человека, который и в самом деле, может быть, умирает, неблагородно, но очень уж много хлопот я взял на себя из-за этого фрукта, чтобы попасть к его друзьям. И бросать дело на половине не собирался. Поначалу было похоже, что он недостаточно размяк и придется еще разок его продырявить. Но девушка приняла мою сторону, и вдвоем мы убедили его, что единственный надежный выход — ехать туда, где его спрячут и где за ним будет уход. И даже не так убедили, как просто замучили — сдался он потому, что ослаб и больше не мог спорить. Он дал мне адрес возле Холли-парка.