– Если не ошибаюсь, это дверь в ванную комнату?

Грейс кивнула.

– В таком случае не стану вас более задерживать. Чем раньше вы уйдете, тем, смею надеяться, раньше вернетесь.

Грейс и Александр взялись за руки и вышли из комнаты с растерянными улыбками на лицах.

– В присутствии твоей матери я чувствую себя как провинившийся школьник, – шепнул на ухо Грейс Александр, когда они спускались по лестнице.

Грейс прыснула.

– Она со всеми так?

– Не знаю. Если так, то не завидую ее деловым партнерам.

– Теперь я понимаю, почему она так и не вышла замуж... – Александр осекся на полуслове и боязливо покосился на Грейс.

Она неуверенно пожала плечами.

– Думаю, дело не в ее характере...

– Да? Тогда в чем? Ты ведь не станешь отрицать, что твоя мать – писаная красавица. Даже сейчас. Представляю, сколько поклонников у нее было в молодости!

– Эй, я начинаю ревновать. – Грейс толкнула Александра локтем в бок и рассмеялась.

– Ты видела, как отец смотрел на твою маму?

– Наверное, он был в шоке от ее манер. Прости, мне очень стыдно, что мама устроила в вашем доме скандал. Я не думала, что так получится. Обычно она куда сдержаннее себя ведет.

– Вообще-то отец смотрел на твою маму с восхищением.

– Неужели?

– Честное слово. Именно это и вывело из себя мою мать.

– Александр, ты слишком много фантазируешь. Романтизм нынче не в моде.

– Думаешь, у наших родителей могло бы что-нибудь получиться?

– Что за фантазии! – Грейс посерьезнела. – Ричард действительно засматривался на мою маму?

– Теперь уже и я начинаю ревновать.

Грейс поцеловала Александра в щеку и мягко улыбнулась, заглянув в его карие глаза.

– Брось. Я, как и моя мама, однолюб.

– Так вот, значит, в чем дело! – воскликнул Александр.

– Какое дело? – озадаченно спросила Грейс, остановившись.

– Твоя мама не вышла замуж, потому что так и не смогла забыть твоего отца.

– Александр, я уже сказала, что ты чрезмерно романтичен. Мы живем в двадцать первом веке. Детей скоро начнут делать в пробирках.

– Грейс, только представь, что случится, если твои родители снова встретятся.

– Один шанс на миллион, – сухо ответила она. – Я никогда не знала своего отца.

– Но он ведь существовал. Возможно, жив до сих пор...

– Александр, давай прекратим этот разговор. У нас осталось так мало времени...

– Тогда давай не будем его терять. – Александр обнял Грейс за талию и повел к входной двери.

Камилла закуталась в пушистый махровый халат, обнаруженный ею на одном из крючков в ванной комнате. От него пахло духами Грейс. Камилла закрыла глаза. Бедная девочка наверняка сейчас страдает и обвиняет мать. Однако у нее, Камиллы, не было иного выхода. Она должна спасти Грейс. Пусть даже если после этого дочь возненавидит ее.

Вытерев полотенцем волосы, Камилла открыла дверь ванной. В комнате мелькнула чья-то тень. От неожиданности Камилла вскрикнула и осмотрелась. В спальне никого не было.

Проклятые нервы совсем расшалились, тут же укорила себя Камилла, решив, что тень – лишь плод ее воображения.

– Простите... – раздался сиплый мужской голос откуда-то из угла комнаты, из-за японской ширмы. – Я не хотел вас испугать.

Камилла быстро пересекла комнату. Теперь они оба, Камилла и таинственный незнакомец, были скрыты от посторонних глаз ширмой. Точнее были бы скрыты, появись в комнате посторонний.

– Мистер Стоун, что вы здесь делаете? – с вызовом спросила Камилла, инстинктивно плотнее закутываясь в халат.

– Называйте меня Ричардом. Так будет удобнее.

– Итак, Ричард, что вы здесь делаете?

– Пришел поговорить.

– А вас не учили стучать в дверь, прежде чем ее отворить? Я могла быть неодетой.

Ричард не скрыл улыбку.

– Вообще-то именно на это я и надеялся, Камилла.

– Что вы себе позволяете?!

– Не кричите. Я не хочу, чтобы нас услышала Элизабет. Признаться, именно поэтому я и не стал стучать в вашу дверь. Вы принимали душ?

– Как вы догадались? – язвительно спросила Камилла. – Вашей жене не понравится, если она застанет нас наедине.

– По большому счету ей все равно.

Камилла вскинула брови.

– Вот как?

– У нас с Элизабет не брак, а что-то вроде деловой сделки. Общение с другой женщиной Элизабет расценит как нарушение одного из бесчисленных пунктов договора.

– А вы циничны, Ричард.

– Камилла, давай не будем продолжать эту комедию.

– Комедию? Я бы назвала происходящее драмой.

– Ты ведь тоже узнала меня, не так ли?

– Не припоминаю, чтобы мы встречались когда-нибудь прежде. – Камилла отвернулась.

– Не верю. Такая любовь, как наша, не забывается.

Камилла резко развернулась, готовая плюнуть в лицо мужчине.

– И это говоришь мне ты?! Человек, предавший меня?! Бросивший на произвол судьбы ради карьеры?! Что ж, я слышала, ты добился успеха. Грейс боготворит тебя! Для нее ты – кумир. Один из виднейших английских юристов, примерный семьянин, меценат, член доброй половины благотворительных обществ Лондона. Не замешан ни в одном скандале... О твоих любовных интрижках не судачит желтая пресса. Твои добродетели не перечесть...

– А ты, похоже, навела обо мне справки, – усмехнулся Ричард.

– Врага нужно знать в лицо, – отрезала Камилла.

– Врага? Я не думал, что ты... Впрочем, у тебя есть основания обижаться на меня... Но, Ками, прошло столько лет!

– Измена не забывается.

– Измена?

– Да. Я смотрю, ты неплохо устроился. Сначала закончил учебу на денежки своего отца, а затем окрутил богатую невесту. У тебя роскошный дом.

– Достался по наследству.

– Наследницей, разумеется, была твоя благоверная.

– Не понимаю, к чему ирония. Ты ведь первой предала нашу любовь.

Камилла окаменела.

– Что? Как у тебя язык повернулся сказать такое?! Я полюбила тебя с первого взгляда! Я думала о тебе и днем, и ночью. Мечтала стать твоей женой и нарожать тебе кучу детей. Мне было плевать, есть у тебя деньги или нет. Купим мы собственный дом или всю жизнь будем ютиться в крохотной съемной квартирке. Разве ты забыл о том, как поклялся мне в вечной любви? А наши свидания по ночам? Ты ведь очень боялся, что твоему отцу станет известно о наших отношениях! Еще бы! Я ведь не принадлежала к тому избранному обществу, представительница которого от рождения заслужила право быть твоей законной супругой. Кем я была тогда? Всего лишь девушкой из бедной семьи. А ведь я тогда еще жалела тебя. Думаешь, мне нравилось, что ты вынужден постоянно лгать отцу, прятаться и не спать по ночам? Но что я могла сделать? Для меня было счастьем уже то, что я видела тебя, целовала, обнимала...

– Камилла... – Ричард взял ее руку в свою, но Камилла тут же оттолкнула его.

– Ты спрашиваешь, помню ли я о тебе? Разве можно забыть твое первое признание в любви? Мы стояли посреди шумного потока машин, на пересечении Грин-авеню и Пятьдесят первой стрит... Мне было страшно, а ты смеялся и обнимал меня. Я чувствовал себя тогда самой счастливой женщиной на свете. Знала, что ты всегда будешь за моей спиной. Что, даже если я закрою глаза, ты переведешь меня через дорогу... А затем было то Рождество... мы пришли самыми последними к Нику и Сидни, потому что никак не могли вылезти из постели. Помнишь, какой ты был тогда страстный и неутомимый любовник?

Ричард кивнул. Он смотрел на Камиллу не отрывая взгляда, словно боялся упустить хотя бы одно слово или жест некогда любимой женщины. А сейчас? Какие чувства он испытывал к ней сейчас? Что изменилось за пролетевшие двадцать лет? Теперь они жили в разных странах, на разных континентах. У каждого из них была своя жизнь. Оба чего-то добились, а что-то упустили в своей жизни... Да, они уже немолоды. Камилле сейчас, должно быть, тридцать восемь. Ему сорок четыре. Времена бурной молодости и отчаянных поступков миновали. У них появились серьезные проблемы и заботы. Обязательства перед близкими.