Девушке пришлось отойти от стойки, чтобы обслужить пожилую чету, подъехавшую в открытом кадиллаке. Мужчина лет семидесяти держался очень прямо. Загорелое от пребывания на свежем воздухе лицо, белый шерстяной костюм и бледно-голубой галстук, седые, шелковистые, как у жены, волосы. Спокойные, улыбающиеся, оба вели себя в кафетерии с такой же утонченностью, как в салоне: изысканно вежливо обращались к официантке, оказывали друг другу знаки внимания. Так и хотелось представить их себе в просторном загородном доме, окруженном безупречно подстриженными «лужайками; они покинули его, чтобы навестить внуков: в пакетах, громоздившихся на обтянутом красной кожей сиденье машины, явно лежали игрушки. Прожив лет тридцать — тридцать пять вместе, они не разучились влюбленно улыбаться друг другу и соперничать во взаимной заботливости.

Стив, опустив газету на колени, даже не заметил, что пристально разглядывает эту пару, пока официантка, записав заказ в блокнот, не вернулась к нему. Ему нечего было ей сказать. Ему нечего было сказать кому бы то ни было, кроме Ненси. Ему нужно одно: чтобы кто-нибудь поддержал его хотя бы дружеским взглядом, и он ждал девушку, оправдывая себя тем, что у него нет мелочи для телефона.

Когда официантка поставила бекон на плитку для подогрева, он тихо пояснил:

— Это про мою жену.

— Я так и подумала.

— Еще раз разменяете?

Он протянул два доллара, и она дала ему пригоршню десятицентовиков.

— Выпейте сначала кофе. Налить горячего?

— Благодарю.

Кофе он выпил, скорее, из признательности, чтобы доставить ей удовольствие, затем направился в кабину и закрылся.

Телефонистка, еще ничего не слышавшая, узнала его по голосу и удивилась:

— Опять вы? Этак и разориться недолго!

— Дайте больницу Уотерли в Род-Айленде.

— Кто-нибудь заболел?

— Жена.

— Извините ради Бога.

— Не за что.

Он слышал, как она говорит:

— Алло! Провидено?.. Дайте больницу Уотерли… Поживей, милочка, это крайне срочно.

Ожидая соединения, телефонистка вновь обратилась к нему:

— Несчастный случай? Это ее вы пытались найти в Мэне?

— Да.

— Алло! Больница?.. Не вещайте трубку.

Он не обдумал, с чего начать. Все было так непривычно, что он поневоле терялся.

— Я хотел бы поговорить с миссис Хоген, миссис Ненси Хоген.

Он повторил фамилию по буквам, дежурная повторила в свой черед и кого-то спросила:

— Ты ее знаешь? В списках такой нет.

— Посмотри в родильном.

— Не надо, мисс, — вмешался Стив. — Мою жену ночью ранили на дороге и отвезли в вашу больницу.

— Обождите. Здесь какое-то недоразумение.

Он не предполагал, что даже теперь, когда Ненси нашлась, с ней будет так трудно связаться.

— Тут действительно недоразумение, — подтвердили ему после долгого ожидания. — С одиннадцати вечера больница переполнена и мы никого не принимали. Койки стоят даже в коридорах.

— Но в газете написано…

— Минутку. Возможно, ей оказали первую помощь в приемном покое, а потом отправили в другое место.

В такой уик-энд другого выхода нет.

Он услышал в трубке сирену «скорой помощи». Видимо, со двора больницы.

— Позвоните в Нью-Лондон. Обычно мы отправляем туда…

Дежурная не договорила — ее позвал мужской голос.

Стив, уверенный, что телефонистка не отключилась, спросил:

— Слышали?

— Да. Они там с ног сбились. Соединить вас с Нью-Лондоном?

— Пожалуйста. Ждать долго?

— Не думаю. Опустите сорок центов.

Он вдруг почувствовал такую усталость, что попросил бы официантку позвонить вместо него, если бы осмелился. Ночью он видел машины «скорой помощи» и потерпевших, которые ожидали их прибытия на дороге, но, разумеется, не подумал, каково родственникам вроде него, когда, пытаясь навести справки, они сталкиваются со всякими несуразными сложностями.

— Нью-лондонская больница слушает.

Он задал тот же вопрос, что и звоня в Уотерли, Дважды повторил фамилию по буквам.

— Вы не знаете, она не в хирургическом отделении?

— Не знаю, мисс. Это моя жена. Она подверглась нападению на дороге.

Внезапно он понял, насколько глупы его вопросы.

Ненси не может значиться под своей фамилией: газета же сообщила, что личность ее не установлена.

— Вы слушаете? В списках ее фамилии наверняка нет.

— Под каким же именем она зарегистрирована?

— Ни под каким. О случившемся я только что узнал из газеты.

— Возраст?

— Тридцать четыре года. На вид не больше тридцати.

В газете тоже указано: тридцать.

Придется опять вызывать Уотерли: там ведь искали на Хоген. Правда, ему разъяснили, что после одиннадцати вечера в больницу никто не поступил, но в приемном покое могли ошибиться.

— Очень сожалею, но у нас в таком состоянии никого нет. Прошлой ночью нам не раз пришлось направлять «скорую» в другие больницы.

Он подождал, пока телефонистка снова ответит ему.

— Еще раз дайте Уотерли.

Ей, видимо, было неудобно напоминать, что в аппарат нужно опустить деньги. Стив отпил глоток. Не для удовольствия и не из пристрастия к спиртному. В душной кабине у него начала кружиться голова, а приоткрыть дверь он не решался, стесняясь докучать людям своим несчастьем.

— Простите, что надоедаю, мисс, но я только сейчас сообразил, что жена не может быть записана под своей фамилией.

Он объяснил почему, пытаясь поставить все точки над «i». Лоб у него взмок. От рубашки разило потом.

Неужели он явится к Ненси в таком вот виде, даже не побрившись?

— Нет, мистер, не значится. Я тщательно все проверила. А вы обращались в Нью-Лондон?

Обескураженный, он повесил трубку. Официантка, с которой он поделился результатом розысков, посоветовала: