Когда же тройка пришельцев приблизилась к заветному месту, элы заволновались.

Здесь, на Главном астероиде, были поставлены столбы. Элы соорудили их для того, чтобы не только оставить свой след на бесконечной дороге во Вселенной. Они хотели дать знать, что здесь побывали разумные существа.

Гладкие, правильной формы столбы, которые ставили элы на своем пути, должны были, по их мнению, привлечь внимание чужого разума к этому необычному явлению. И решено было оставлять около столбов панцири умерших элов.

Элы внимательно следили за каждым шагом пришельцев. Наблюдения должны были ответить на один-единственный вопрос: в полной ли мере разумны пришельцы? Что принесет элам возможный контакт? И возможен ли он вообще?

Когда один из пришельцев навел какой-то механизм на главный столб, возведенный из материалов Тусклой планеты, что обозначало найденную элами жизнь, каждый из них напрягся. Но тут пришелец меньших размеров воспрепятствовал его намерениям.

Гангарон с особым любопытством следил за поведением среднего пришельца. Он уже заметил некоторые закономерности.

Предчувствуя возможные великие последствия для элов от этого контакта, Гангарон стал мыслить ритмическими фразами. С некоторых пор ритмы помогали ему думать, решать самые сложные проблемы.

Гангарон заметил: ритмические сигналы отзывались на среднем пришельце. Его движения, походка стали несколько иными… Наконец три фигуры забрались в свое сооружение, на котором прилетели. Вновь возникло пламя, и сооружение улетело прочь.

Гангарон стал следить за пришельцем. Тем самым, который вел себя иначе, чем другие. Увидел в своем воображении, как он остановился у статичных фигур на стене. Гангарон сосредоточился, пытаясь понять увиденное. Потом в его сознании всплыло округлое небесное тело, окутанное дымкой. Сначала малое, величиной с горошину, оно стремительно приближалось, увеличивалось. Колышущаяся оболочка была голубого цвета.

— Голубая планета… Большая планета… — восхищенно прошептал Гангарон. И он теперь уже был готов позабыть радость былого общения с Тусклой. Новая была… необъяснимой.

И вдруг она исчезла. Вместо нее возник обычный шар из прозрачного вещества, которое так часто встречалось элам на их бесконечном пути во Вселенной.

Затем в поле зрения появился новый пришелец. Они о чем-то стали совещаться. Один из них подошел к шару и стал его вращать.

И мысли Гангарона приняли новое направление.

Пришелец стоял перед кристаллом с поблескивающими гранями и что-то объяснял своему товарищу. И Гангарона вдруг привлекла пунктирная светящаяся линия, замысловатой кривой пронизывающая кристалл. Каждая точка кривой сверкала, словно малая звездочка. Кривая начиналась у Изумрудного светила.

Гангарон замер в напряжении. Он узнал узоры созвездий. Окрестных созвездий… Вмонтированные в глубину кристалла, они блестели первозданной красотой.

— Пусть теперь летят, — с торжеством произнес Гангарон. — Теперь мы знаем, где их найти.

— Я сегодня провел последний сеанс связи с пришельцем, — сказал однажды Гангарон Старшему злу. — Хотя они слишком далеко удалились. Я послал самый мощный сигнал, на который способен.

— А он не убьет пришельца? — поинтересовался более осторожный Старый эл.

— Затрудняюсь ответить на это, — почему-то вдруг прошептал Гангарон.

В сознании его появилась картина планеты с небольшой высоты. Зеленая кипень безбрежного лесного массива то приближалась, показываемая крупным планом, то снова отдалялась так, что сверху едва можно было разглядеть голубые вены рек.

— Удивительная планета, — заметил Гангарон. — Она краше Тусклой.

И вот уже Гангарон видит берег огромного потока, чем-то напоминающий ему ручей на Тусклой планете. Только этот поток во много раз шире и глубже. С одного берега еле виден другой.

Крутой склон сбегает к воде. Близ прибрежной полосы несколько одинаковых сооружений. Они просты по виду, стенки их колеблются под порывами ветра.

Рассвет. Первые лучи светила вот-вот брызнут из-за горизонта.

— У них светило не изумрудное, а алое, — подмечает Гангарон.

Он видит, как из одного строения показывается пришелец, затем другой, третий. Они собираются на росистой лужайке и начинают делать нелепые движения, размахивая конечностями, затем бегут к реке…

Гангарон долго еще пытался осмыслить полученную информацию. И каждый раз его все больше и больше беспокоила тайна, которая хранилась в нем. Почему на ритмические сигналы, так и не понятые никем из элов, интенсивно реагировал один из пришельцев? Почему он, единственный, оказался в биорезонансе с сигналами Гангарона? И — главное — почему мысли пришельца удалось прочитать?

Может быть, эти ритмы означают некие закономерности Вселенной, какие-то общие законы, которые пока непостижимы ни для элов, ни для землян?

На какое-то мгновение Гангарону даже почудилось, что он вот-вот может постичь тайну.

— Что тут без меня случилось? — услышал он. Это была его подружка Ку.

Гангарон рассказал о последнем сеансе биосвязи с пришельцем, улетающем на корабле.

— Больше связаться с ним не удастся. Слишком быстро они разогнались!

— Но ты уверен, что нам следует лететь к ним?

Внезапно Гангарон заторопился.

— Ты куда? — спросила Ку.

— Буду отрабатывать с элами строй в полете. Боюсь, они разучились держать его, поскольку давно не летали на дальние расстояния. Нужно, чтобы в полете, который продлится годы, элы не сталкивались и не отдалялись друг от друга.

— Так далеко планета пришельцев?

— Очень далеко. Но дальние расстояния нас, элов, не должны пугать.

Гангарон хотел уйти, ко Ку остановила его новым вопросом:

— Послушай, почему тебе удалось установить биоконтакт только с одним из пришельцев?

— Я и сам об этом все время размышляю… Познать тайну ритмических сигналов мне пока не под силу. Но я никому не признавался в этом, кроме тебя, — заключил он.

Торопиться элам не было необходимости. Что же касается энергии для питания, то ее свободный космос предоставлял достаточно в виде перепадов электромагнитных и прочих силовых полей.

На всем своем долгом пути к чужой планете элы отдыхали где приходилось. В основном это были малые обломки некогда распавшихся планет, носящихся в пространстве.

На отдыхе элы приводили себя в порядок, проверяли прочность и непроницаемость панцирей и снова по сигналу Гангарона трогались в путь.

Далеко позади осталась Изумрудная звезда, но Гангарон бережно нес под панцирем точную копию штурманской карты «Валентины». Через равные промежутки времени он сверялся с нею, внося необходимые коррективы в курс.

Однажды эл, летевший впереди, разглядел в невообразимой дали крохотную желтую звездочку и просигналил об этом остальным. Гангарон сверился со штурманской картой. Сомнений не было: то самое светило, в сторону которого вела светящаяся пунктирная линия трехмерной карты.

Гангарон велел уменьшить скорость, горделиво оглянулся: валы элов, расходившиеся во все стороны концентрическими кругами, показались ему бесконечными.