- Без сомнения, - сказал Мартин, - вы совершенно правы.

Они подносили стаканы ко рту, как вдруг остановились на полдороге, увидев фигуру, которая в эту минуту медленно, очень медленно и задумчиво проходила мимо окна.

Мистер Пексниф, безмятежный, спокойный, но гордый Пексниф, откровенно гордый и одетый особенно тщательно, улыбающийся особенно кротко; мистер Пексниф, углубленный в размышления о красотах своего искусства и кротко воспаряющий над всяческой суетой, тихо проплыл мимо окна, словно фигура в волшебном фонаре.

Прохожий, шедший навстречу мистеру Пекснифу, остановился и посмотрел ему вслед с большим интересом и уважением, почти благоговейно, а хозяин харчевни, выскочив из дома, словно и он завидел мистера Пекснифа, подошел к прохожему, заговорил с ним, важно кивая головой, и тоже стал смотреть вслед мистеру Пекснифу.

Мартин с Марком глядели друг на друга, не веря самим себе; однако хозяин с прохожим все еще стояли на тротуаре. Несмотря на возмущение, вызванное в нем появлением мистера Пекснифа, Мартин не мог не расхохотаться. Марк тоже.

- Надо узнать, в чем дело! - сказал Мартин. - Попросите сюда хозяина, Марк.

Мистер Тэпли вышел и немедленно возвратился, ведя под конвоем головастого хозяина.

- Скажите, пожалуйста, - начал Мартин, - кто этот джентльмен, который только что прошел мимо и которому вы смотрели вслед?

Хозяин помешал кочергой в камине, по-видимому не считаясь даже с ценой угля в своем желании ответить как можно внушительнее, и, засунув руки в карманы, сказал, надувшись, чтобы придать своим словам еще больше веса:

- Это, джентльмены, великий мистер Пексниф! Знаменитый архитектор, джентльмены!

Говоря это, он переводил глаза с одного на другого, словно готовясь оказать помощь первому, кого собьет с ног это сообщение.

- Великий мистер Пексниф, знаменитый архитектор, господа, - продолжал хозяин, - прибыл в Лондон, чтобы присутствовать при закладке нового и великолепного общественного здания.

- Оно будет строиться по его плану? - спросил Мартин.

- Великий мистер Пексниф, знаменитый архитектор, господа, - ответил хозяин, которому, очевидно, доставляло невыразимое удовольствие повторять эти слова, - получил первую премию и сам будет строить это Здание.

- Кто будет закладывать первый камень? - спросил Мартин.

- Член парламента от нашего округа прибыл нарочно для этого, - отвечал хозяин. - Для такого дела не годятся какие-нибудь ничтожества. Директора желали, чтоб был кто-нибудь не ниже нашего члена палаты общин, представляющего интересы джентльменов. - Какие же это интересы? - спросил Мартин.

- Как! Разве вы не знаете? - возразил хозяин.

Было совершенно ясно, что и хозяин этого не знал. Во время выборов ему всегда твердили, что надо голосовать в интересах джентльменов, и он немедленно натягивал сапоги и отправлялся подавать голос.

- Когда же состоится торжество? - спросил Мартин.

- Сегодня, - ответил хозяин. И, вытащив часы, прибавил внушительно: Даже сию минуту.

Мартин поспешно осведомился, есть ли какая-нибудь возможность увидеть эту церемонию; и, узнав, что пускают беспрепятственно всех приличных людей, лишь бы нашлось свободное место, побежал туда вместе с Марком, насколько хватало прыти.

Им повезло, и они протиснулись в славный уголок, откуда могли видеть все, что происходит, не боясь быть замеченными в свою очередь мистером Пекснифом. Приятели попали как раз вовремя; ибо не успели они поздравить друг друга с удачей, как в отдалении послышался сильный шум, и все обратили свои взоры к воротам. Некоторые дамы уже приготовились махать носовыми платками; но оказалось, что криками "ура" по ошибке встретили отставшего учителя приютской школы, которого за это как следует обругали.

- Может быть, он взял с собой и Тома Пинча? - шепнул Мартин мистеру Тэпли.

- Не к чему его так баловать! Верно, сэр? - прошептал в ответ мистер Тэпли.

Обсуждать этот вопрос было уже некогда, потому что тем временем в воротах показались приютские дети в чистых холщовых костюмчиках, они шествовали попарно и так разбередили чувствительность всех присутствующих, которые не пожертвовали на них ни копейки, что многие начали проливать слезы. Затем вошло множество джентльменов с жезлами в руках и бантами на груди, роль которых в церемонии была не совсем ясна и которые наступали друг другу на ноги и довольно долго загораживали проход. За ними следовал мэр с олдерменами, окружавшими представителя джентльменских интересов, который шествовал, имея по правую руку великого мистера Пекснифа, знаменитого архитектора, и беседуя с ним запросто. Тут дамы замахали платками, джентльмены - шляпами, приютские дети запищали, а представитель джентльменских интересов раскланялся.

Когда тишина восстановилась, представитель джентльменских интересов потер руки, помотал головой и с приятностью огляделся по сторонам; впрочем, что бы ни сделал этот джентльмен, всегда находилась какая-нибудь дама, которая начинала восторженно махать платком. Когда он посмотрел на камень, дамы умилились: "Как грациозно!"; когда он заглянул в яму, они сказали: "С каким достоинством!"; когда он болтал с мэром, они твердили: "Как непринужденно!"; когда он сложил руки на груди, они воскликнули единогласно: "Как это пристало государственному деятелю!"

На мистера Пекснифа тоже смотрели во все глаза. Когда он беседовал с мэром, дамы восхищались: "Ах, право, какой учтивый человек!", а когда он положил руку на плечо каменщика, давая ему указания: "Как любезно он держится с низшими классами, - с таким человеком им, бедняжкам, и работа одно удовольствие!"

Но тут принесли серебряную лопаточку; и когда представитель джентльменских интересов, завернув рукава, проделал маленький фокус с известковым раствором, воздух сотрясся, так громко ему рукоплескали. Изумительно, с каким мастерством он это проделал. Никто не мог понять, где такой благовоспитанный джентльмен мог этому научиться.

После того как он замесил пирожок из грязи под руководством каменщика, принесли маленькую вазу с монетами, которыми представитель джентльменских интересов побренчал, словно собираясь колдовать. Причем дамы пришли в восторг: "Как это забавно, как весело, какой он жизнерадостный!" Как только вазу поставили на место, престарелый ученый прочел надпись на латинском языке, - не на английском же читать, кому это нужно? Чтение доставило слушателям большое удовольствие; особенно когда попадалось хорошее, длинное существительное третьего склонения в творительном падеже с соответственными прилагательными, аудитория умилялась и впадала в чувствительность.