- Это мистер Монтегю, - сказал Джонас, по-видимому давясь словами.

- Самый несчастный из смертных, миссис Чезлвит, - подхватил Монтегю, и более всех сокрушающийся о том, что эта маленькая прогулка не состоялась; но, как я уже говорил моему другу, дела, наши общие дела... Вы, я вижу, задумали небольшую поездку на континент?

Джонас хранил упорное молчание.

- Хоть убейте, - воскликнул Монтегю, - но я потрясен! Честное слово, я потрясен! А все эти проклятые дела, наш улей в Сити! Все остальное не считается, когда надо собирать мед, и в этом мое лучшее оправдание. Тут, справа от меня, все время приседает какая-то странная особа, - сказал Монтегю, прерывая свою речь и глядя на миссис Гэмп, - с которой я не знаком. Кто-нибудь ее знает?

- Ах, еще бы они меня не знали, господь с ними! - начала миссис Гэмп. И ваша веселая женушка тоже, сударь, дай бог ей подольше быть веселой! Позвольте пожелать, чтобы все (она произнесла это, как произносят тост или поздравление) так же радовались и цвели красотой, как один будущий папаша, которого я называть не стану, чтобы никому не было обиды, боже сохрани! Дорогая моя дамочка, - тут она сразу перестала улыбаться, а до тех пор делала вид, будто страх как весела, - что-то вы уж очень бледны!

- И вы тоже тут, никак? - проворчал Джонас. - Ей-богу, а не слишком ли вас много?

- Надеюсь, сударь, - возразила миссис Гэмп, с возмущением приседая, никому от этого вреда не будет, что мы с миссис Гаррис гуляли по пристани в общественном месте. Она так и сказала мне, этими самыми словами (хоть режьте меня, вот так и сказала): "Сара, говорит, пристань - это общественное место?" - "Миссис Гаррис, - говорю я, - как вы можете в этом сомневаться? Вы меня знаете вот уже тридцать восемь лет, сударыня, когда же это вы видели, чтобы я пошла или пожелала пойти туда, куда меня не просят, скажите сами". "Нет, Сара, - говорит миссис Гаррис, - как раз наоборот". И еще бы ей этого не знать! Я женщина бедная, но за мной люди гоняются, сударь, хоть вы, может, этого и не думаете. Ко мне всю ночь стучатся, каждый час; сколько раз хозяева делали предупреждение, а то все соседи ругаются, думают, что пожар. Я бьюсь из-за куска хлеба, правда, зато никому ничем не обязана и, с вашего позволения, думаю так и до смерти дожить. Я женщина чувствительная, сударь, и сама была матерью, но попробуйте троньте хоть глиняный горшок, ежели он мой, или оговорите меня хоть единым словом насчет еды или питья, - и будь вы самая любимая служанка в доме, этакая какая-нибудь молоденькая вертихвостка, все равно, - либо вы уйдете с места, либо я уйду. Заработки мои невелики, сударь, но на ногу себе наступить я никому не позволю. Сохранить ребенка и спасти мать - вот мой сервиз, сударь; и разрешу себе к этому прибавить: не оговаривайте сиделку, она этого не потерпит!

В заключение миссис Гэмп обеими руками крепко стянула на себе шаль и, как обычно, сослалась на миссис Гаррис в подтверждение справедливости своих слов. При взгляде на нее можно было уже заметить то дрожание головы, которое у дам с таким горячим характером следует считать верным признаком приближающейся новой вспышки, но Джонас вмешался весьма своевременно:

- Раз вы уже тут, - сказал он, - так лучше позаботьтесь о ней и проводите ее домой. У меня есть другое дело. - Он не сказал ничего больше, но поглядел на Монтегю, словно давая ему понять, что готов сопровождать его.

- Мне очень жаль уводить вас, - сказал Монтегю. Джонас бросил на него мрачный взгляд, который надолго остался в памяти Тома.

- Жаль, клянусь жизнью! - сказал Монтегю. - Не надо было меня до этого доводить!

С тем же мрачным взглядом, что и прежде, Джонас ответил после минутного молчания:

- Никто вас не доводил, это все ваших рук дело.

Больше он ничего не сказал. Даже и это он говорил словно по принуждению, словно он был во власти другого, но не мог противиться сидевшему в нем угрюмому и загнанному бесу. Самая его походка, когда они шли вместе, казалась походкой человека, закованного в кандалы; но стиснутые кулаки, нахмуренные брови и крепко сжатые губы показывали, что в нем сидит все тот же бес, стремящийся вырваться на свободу.

Они сели в дожидавшийся их красивый кабриолет и уехали.

Вся эта необыкновенная сцена произошла так быстро и незаметно среди окружающей суеты, что показалась Тому похожей на сон, хотя сам он был одним из главных действующих лиц. Но после того как они сошли с пакетбота, никто не обращал на него внимания. Он стоял позади Джонаса и так близко от него, что слышал все от слова до слова. Он стоял, держа сестру под руку и дожидаясь случая объяснить свою странную роль в этом более чем странном деле. Но Джонас ни разу не поднял глаз от земли; остальные даже не взглянули на Тома, и, прежде чем он решил, как ему действовать, все они ушли.

Том осмотрелся, ища своего хозяина. Он все время искал его глазами, но того нигде не было видно. Все еще продолжая высматривать его в толпе, Том заметил, что кто-то машет ему рукой из кэба, и, бросившись туда, увидел, что это Мерри. Она торопливо заговорила, наклонившись к нему из окна, чтобы не могла подслушать ее спутница, миссис Гэмп.

- Что это такое? - сказала она. - Боже милосердный, что это такое? Почему он велел мне ночью готовиться к долгому путешествию и почему вы вернули нас как преступников? Дорогой мистер Пинч! - Она в отчаянии ломала руки. - Сжальтесь над нами. В чем бы ни заключалась эта ужасная тайна, сжальтесь над нами, и бог благословит вас!

- Если б это было в моей власти, - воскликнул Том, - вам не пришлось бы просить напрасно, верьте мне! Но я знаю гораздо меньше вашего и могу сделать еще меньше, чем вы.

Она скрылась в карете, и на одно мгновение он увидел махавшую ему руку, но махала ли она с упреком, с недоверием, в знак горя, скорби или грустного расставания, он не мог разобрать в такой спешке. Однако она уехала, и ему с Руфью оставалось только уйти в полном недоумении.

Не назначил ли мистер Неджет в это утро свидание на Лондонском мосту человеку, который никогда не держал слово? Он несомненно глядел в эту минуту через перила на пароходную пристань. Едва ли ради развлечения; он никогда не гонялся за развлечениями. Нет, надо полагать, что у него было там какое-то дело.