Даже Джине пришлось улыбнуться, когда она увидела лицо Бетины.

– О Боже, я наверно, договаривалась с ним о встрече на следующий вторник, чтобы обсудить проблему Эдипова комплекса. Прекрасный способ сблизиться с нашими однокурсниками и все такое.

Фрэнки зевнула.

– Наверное, а тебе понравилось, Джина?

– Все, кроме этого ужасного похмелья.

– Я не удивлена. Я видела, как ты влила в себя целый стакан текилы, – Фрэнки посмотрела на часы. – Я хотела взять вас с собой в Савойю, но так как сейчас без десяти два…

– Без десяти два! – воскликнула Джина.

– Да, моя маленькая пьянчужка. Я надеюсь, ты поняла, что алкоголь превращает милых девушек в жутких алкоголиков, которые валяются весь день в постели и целуются на вечеринках с чужими дружками.

– Не надо, Фрэнки, пожалуйста.

– Не трогай ее, она очень чувствительная, – одернула ее Бетина. – Да и вообще, мне уже надо уходить, а то Джерри точно вызовет полицию. Надеюсь, мисс Шорт, вы сегодня рано ляжете спать. А завтра, ранним солнечным утром, мы все встретимся у русского гнома.

– О'кей, дорогуша, я позабочусь о мисс Похмелье Года. Иди домой.

– Спасибо за все, Бетина. Мне было очень приятно.

– Да, ты выглядишь так, как будто всю ночь творила добро, моя дорогая Джина, – Бетина улыбнулась и вышла за пальто и сумкой.

Когда она ушла, Джина и Фрэнки направились в гостиную с двумя чашечками горячего чая…

– Послушай, Джина, у меня есть идея.

– Какая? – Джина подозрительно посмотрела на задумчивое лицо Фрэнки.

– Я просто удивляюсь. С тех пор, как я живу одна в этой огромной квартире, я просто изнываю от скуки и безделья по вечерам. Ведь нам придется много работать, и не только в школе. Нам может понадобиться помогать друг другу. Почему бы тебе не переехать сюда и жить со мной?

– О, Фрэнки, спасибо за приглашение, но ты ведь знаешь, какой я банкрот. Я не смогу переехать сюда и жить за твой счет и…

– Я подумала об этом. Папочка дает мне двадцать пять фунтов в неделю, чтобы платить уборщице. Только между нами, я уверена, что мы и сами со всем справимся. Не нужно будет никого нанимать, и никто не узнает, что ты здесь.

– Фрэнки, это прекрасная мысль, но…

– Ты умеешь готовить?

– Да, – ответила Джина. – То есть, я хочу сказать, что сдавала экзамены по домоводству.

– Тогда все решено. Ты остаешься у меня, живешь здесь бесплатно и помогаешь мне убирать и готовить. А то обычно мне приходится тащиться в какой-нибудь ресторан, тратить там кучу денег и просиживать до позднего вечера, вместо того, чтобы, как хорошей девочке, сидеть дома и учиться. Вот видишь – у тебя будет благородная миссия – держать меня дома по вечерам и к тому же экономить мои деньги. Ты даже можешь ездить со мной в школу и из школы на машине, не беспокоясь об оплате. Ну, Джина, скажи «Да»!

Джина вспомнила великолепную спальню, которая вот уже два дня была ее, потом о своей матери, которую завтра придется оставить одну.

– Послушай, я даже могу заключить с тобой контракт, если хочешь. От тебя требуется первоклассный ужин каждый вечер и безукоризненная уборка комнат. Не думаю, что этого не достаточно, – карие глаза умоляюще смотрели на нее. – Представь, как мы сможем веселиться, конечно, в перерывах между твоим рабским трудом на кухне.

В голове у Джины уже возникал план. Она сохранит свою работу по воскресеньям, чтобы иметь деньги. Она будет навещать мать, и ходить с ней по воскресеньям в церковь. Конечно, мать ее не одобрит, но ведь ей уже девятнадцать, и так хочется жить в этом доме вместе с Фрэнки.

– Хорошо, – ответила Джина, и, не торопясь, изложила свой план, подчеркнув, что мать потребует проводить дома хотя бы одну ночь в неделю.

– Очень жаль, конечно, что это будет суббота. Ведь это единственный день в неделе, когда мы могли бы по-настоящему развлечься. Но думаю, это лучше, чем ничего. Значит, ты переедешь завтра?

Фрэнки хотелось сделать все немедленно.

– Нет, не завтра. Мне еще придется все обсудить с матерью. На следующей неделе, если ты действительно хочешь со мной жить, я перееду к тебе.

Фрэнки запрыгала по комнате.

– Конечно, конечно, хочу! А сейчас заткнись и займись составлением меню на следующую неделю!

Джина вернулась домой вечером, еще чувствуя боль в голове и страшась предстоящего нелегкого разговора с матерью. Она подождет до вторника, все хорошенько обдумает, и представит матери веские причины, почему она собирается жить у Фрэнки.

Она не будет говорить, что отец Фрэнки – знаменитый актер, так как заранее знала, что матери это не понравится.

Минут десять Джина подробно излагала матери все аргументы. Она сказала, что обязательно приедет домой на Рождество и будет дома все каникулы.

Джойс сидела и слушала, ее лицо было непроницаемым.

– Джина, ты знаешь, остановить тебя я не смогу. Ты вправе поступать, как хочешь. Убери, пожалуйста, со стола. Через десять минут начнется фильм, я хочу посмотреть, – и Джойс ушла в гостиную.

Если бы мать накричала на нее, запретила уходить, Джина не чувствовала бы себя такой виноватой. Какая-то боль, что ее родной матери совершенно безразлично, где и с кем будет жить ее дочь, пронзила Джину.

В воскресенье, взяв с собой на неделю вещей, Джина закрыла чемодан и пошла в кухню попрощаться.

– Увидимся в следующую субботу.

– Хорошо.

Джина направилась к двери.

– Береги себя, мама.

– Да.

– До свидания.

– До свидания, Джина.

Джине хотелось плакать. Сдерживая слезы, она прошла к метро. Но, вспомнив о Фрэнки, о чудесной комнате, ожидающей ее там, Джина решила, что не будет больше думать, почему ее так ненавидит мать.

В этот вечер Джойс не видела телевизора, льющиеся из глаз слезы застилали ей экран.

Джина быстро привыкла к новой обстановке. Девушкам было очень хорошо вдвоем. Они стали полностью неразлучны. Бетина часто приходила к ним в гости, и они втроем наслаждались вином, сладостями и делились самым сокровенным.

Единственно, что тяготило Джину, это субботние вечера, когда она приходила навещать мать. Джина потихоньку возненавидела дорогу из их тесной квартиры, где мать, как всегда, сидела на кухне и читала газету, в обувной магазин.