Полуянов повысил голос:

— Я же предупреждал тебя, Соколов! Почему не обеспечил безопасность сеанса связи?

— Виноват, — тихо ответил майор.

— Виноват, — передразнил его полковник. — Так, немедленно связаться с Беляевым твой водитель и помощник не сможет, как и с кем-нибудь в Ургабе, над постом радиоколпак с коридором нашей двусторонней связи. Но завтра начальник погранотряда сам прибывает к тебе. Вот тогда и стуканет твой Абдула Беляеву о непонятных радиопереговорах своего командира.

Соколов согласился:

— Это уж точно, как два пальца… стуканет!

Полуянов спросил:

— Прапорщик спит в отдельном отсеке?

— Нет, а что?

— Твоего Абдулу необходимо срочно убирать. Иначе завтра тебя ждут крупные неприятности. Нас, впрочем, тоже. А этого я допустить не могу. Вернемся к тому, где и как ночью отдыхает твой подчиненный?

— В отсеке для прапорщиков. Их в комнате — четверо.

Полковник произнес:

— Плохо!

Полуянов задумался, затем задал неожиданный вопрос:

— Ты уже передал прапорщику его долю за пропуск каравана?

— Еще нет.

— Это уже лучше. Еще вопрос: к тебе в комнату незаметно для личного состава заставы, включая караул, могут спуститься с гор два человека?

Майор ответил:

— В принципе это возможно, но только по скале, что сразу за тылом казармы, недалеко от моего окна, единственного с торца здания. Тот участок не охраняется караулом, так как считается неприступным.

Полковник оживился:

— Значит, мои люди спустятся прямо к твоему окну?

— Так точно! Но это сложно и опасно.

— А вот это уже наша забота, майор. Открой окно, чтобы спецы могли проникнуть в твою комнату.

— Сделаю, товарищ полковник!

— Тогда гости прибудут для решения вопроса по Селдымурадову. А пока встреться с прапорщиком, прогуляйся с ним по посту. Потяни время, придумав какое-нибудь объяснение сеансу связи. В 21.40 можешь заводить Абдулу в свой отсек для полного расчета с ним. Все понял?

— Так точно!

— Выполняй, майор! Конец связи.

Отключившись от поста, Полуянов тут же вызвал одного из командиров диверсионно-штурмовых групп капитана Смирнова, чье подразделение занимало позицию в уступах горного массива противоположного хребта, как раз над казармой пограничной заставы. Тот ответил:

— «Склон-2» на связи!

— Это «Склон-1»! Полуянов. Слушай меня внимательно, Юра! Срочно спускай к торцу казармы со скалы двух штурмовиков-ликвидаторов. Они должны внизу проникнуть через единственное к скале окно в комнату начальника заставы. Оно будет открыто. С собой взять «черную таблетку»! Далее им действовать по следующей схеме…

Полковник объяснил порядок действия диверсантов в комнате Соколова.

— И поторопись, Юра! В 21.40 они должны быть в казарме и отработать объект. Затем немедленный отход. Учти, это очень важно, капитан!

Смирнов ответил:

— Я все понял, командир! Не волнуйтесь, в назначенное время мои ребята будут в нужном месте и сделают все по уму.

— Работай, Юра! Только аккуратно, очень тебя прошу!

Полуянов, наконец отключив оперативную связь, нервно закурил.

Не хватало еще, чтобы из-за нелепой случайности, из-за какого-то прапорщика-оборотня Беляев раскрыл присутствие возле поста подчиненной ему пограничной заставы отряда спецназа! А он раскроет его, если сегодня же не убрать осведомителя. Сейчас все в руках «профи» капитана Смирнова. Ему же, полковнику «Виртуса», остается лишь одно — ждать!***

А на противоположном склоне Смирнов вызвал к себе старших лейтенантов Буданова и Корнева.

Поставил им задачу, определенную командиром отряда, передав из арсенала смертельных средств так называемую «черную таблетку», действие которой не отличалось от действия на организм человека цианистого калия. С одной лишь разницей: действовала таблетка не мгновенно, а в короткий промежуток времени, и уже через шесть часов после смерти клиента следов этого быстродействующего смертельного препарата не обнаружило бы ни одно вскрытие, ни одна экспертиза.

Майор же Соколов, отключив рацию, положил ее на кровать, отодвинул засовы створок металлических ставен, открыл шпингалеты рамы и вышел из своей жилой комнаты.

В коридоре, на выходе из казармы у ружейной комнаты, возле тумбочки, как и положено в любом воинском подразделении, стоял дневальный.

Начальник заставы подошел к нему. Рядовой-таджик принял стойку «смирно».

Майор спросил у него:

— Где сейчас прапорщик Селдымурадов?

Дневальный ответил неопределенно:

— Был где-то здесь, ходил возле казармы, товарищ майор!

Соколов приказал:

— Найди мне его.

Рядовой замялся:

— А как же «тумбочка»?

Майор повысил голос:

— Это еще что за разговорчики? Ты плохо понял приказ? Бегом марш искать прапорщика!

Рядовой бросился в комнату прапорщиков, оттуда мимо Соколова, вставшего возле комнаты хранения оружия, на улицу и вскоре вернулся с Селдымурадовым, доложив:

— Товарищ майор, ваше приказание выполнено!

— Вот так лучше, а то разговаривать много стали, служба медом кажется? Я быстро испорчу ее дегтем, так, что взвоете, как раненые шакалы. Где дежурный по заставе?

— По нужде отошел, товарищ майор!

— Он что, канат проглотил, этот контрактник?

Рядовой пожал плечами:

— Не знаю.

— Зато я знаю. Вызывай второго дневального и дежурного в казарму! Понял?

— Так точно!

— Вперед!

Вскоре весь наряд собрался вместе, дежурный получил наряд вне очереди, дневальные по выговору. Прапорщик спросил:

— Чего это вы так разошлись, майор?

Соколов проигнорировал вопрос помощника, предложив:

— Пойдем-ка, Абдуламон, пройдемся по посту!

Прапорщик, поправив кобуру пистолета, спокойно ответил:

— Можно!

Они вышли из казармы, прошли на площадку особого досмотра подозрительного транспорта. С момента окончания сеанса связи с командиром отряда спецназа прошло чуть более пятнадцати минут. А надо продержать Селдымурадова вне здания примерно час. Майор сказал:

— За колонну, что утром мы пропустили, гонорар у меня. Твоя доля — десять тысяч долларов. Позднее заберешь ее.

Таджик, хитро прищурившись, проговорил: