Из состояния мрачного и злобного размышления майора вывел неожиданный сигнал вызова по его рации.

Черт! Кому еще он сейчас понадобился? Не иначе как опять Беляеву, с его новой вводной! Как же он надоел Соколову, кто бы знал!

Но ответил обычно:

— «Перевал» на связи!

Вопрос, который прозвучал следом, заставил майора встать с кровати. Так обращаться к нему по связи не должен был никто. Однако незнакомый голос спросил:

— «Перевал», как я понял, это начальник второй заставы Караульского погранотряда майор Соколов?

— В чем дело? Кто вы?

Ответ был так же спокоен, как и ранее заданный вопрос:

— Не волнуйтесь, Виталий Дмитриевич, наш с вами разговор не слышит никто, даже подполковник Беляев. Но это по связи, а кто-нибудь посторонний у вас в казарме может прослушивать вас?

Но майор задал прежний вопрос:

— Кто вы, черт вас побери?

— Я полковник Федеральной службы по борьбе с наркомафией, чей отряд полностью контролирует вашу заставу и очень внимательно наблюдает за тем, что происходит на КПП. В том числе мы и не без интереса прослушали и вашу последнюю беседу с Беляевым, сделав для себя соответствующие выводы. Теперь я повторю свой вопрос: кто-нибудь посторонний в казарме может слушать наш разговор?

Информация, полученная начальником заставы, ввела Соколова в состояние шока. Но он сравнительно быстро сумел взять себя в руки, ответив ставшим вдруг хриплым голосом:

— Нет! В казарме нас никто не может услышать, но…

— Что «но», господин Соколов? Плотно зацепил вас подполковник Беляев?

Майор растерянно молчал.

Голос же неизвестного мужчины, представившегося полковником спецслужбы, продолжал:

— Плотно, что ни говори! И грамотно! Даже вариант шантажа супругой предусмотрел. Но не об этом сейчас речь, хотя к этой теме мы еще вернемся. Сейчас мы должны констатировать очевидный факт твоего предательства и отметить, что в произошедшей трагедии, назовем случай с тобой так, львиная доля вины лежит на непосредственном начальнике! Надеюсь, ты понимаешь, ЧТО ожидает тебя в будущем? Уж точно не уютный, успокаивающий камин собственного дома. Скорее пуля для тебя и для твоей супруги. Как и для всех тех, кто имел несчастье связаться с Беляевым. Но для тебя еще не все потеряно, майор! И это не разговор в эфире, который я по ряду обстоятельств вынужден скоро прервать. Так что о главном. Предлагаю личную, но скрытую встречу, где мы, уверен, смогли бы найти общий язык по волнующей как тебя, так и меня теме!

Соколов, полностью овладевший собой, спросил:

— И как вы представляете эту встречу? Как один из способов без лишнего шума арестовать меня?

Незнакомец заверил:

— Арестовать тебя, дружок, как и твоего начальника-подельника, я могу в считаные минуты, обезвредив, разоружив и заставу, и отряд! Не забывай, что имеешь дело со спецназом! А вот то, о чем я хочу поговорить с тобой, ты узнаешь, если завтра один, без водителя и сопровождения, на своем «УАЗе», объяснив подчиненным, что решил просто прокатиться на машине, прибудешь на участок переправы через ручей у рощи на пути в отряд. Я буду ждать тебя там. Если поведешь cебя с умом, то не только жизнь себе и жене спасешь, но и получишь возможность выбраться из того дерьма, в которое по собственной глупости залез. Это я тебе гарантирую. Все! Время эфира подошло к концу, жду завтра у переправы ровно в 10.00 местного времени. До встречи, майор, и не вздумай сотворить очередную глупость, тогда за твою жизнь я и копейки не дам. Конец связи, «Перевал»!

— Конец связи, — автоматически ответил Соколов, отключая рацию.

«Вот и все, — подумал он, — сколько веревочке ни виться…»

Что делать? Неизвестный полковник, говоря о том, что пост блокирован и находится под контролем, явно не блефовал. Иначе он не говорил бы так уверенно и не оперировал бы фразами, которыми обменивались при встрече он, Соколов, с Беляевым. А это означает одно. На их преступный след вышли «профи»! И это крах, провал, конец. Доигрался ты, Виталик, доигрался! Но, с другой стороны, зачем выходил на связь этот полковник, если спецназ, зная о транзите наркоты пятого числа, мог спокойно и тихо взять его, Соколова, с поличным? Не допуская того, чтобы о провале узнал Беляев, которого так же тихо и так же с поличным могли взять «спецы» шестого числа при передаче подполковнику денег. Значит, заинтересована в нем спецслужба? Если бы так…

Майор закурил, глубоко задумавшись.

А подумать ему было о чем! И подумать крепко, чтобы не упустить, возможно, тот единственный шанс не только уйти от смерти, но и хоть частично реабилитировать себя!***

На следующий день в 9.20 майор Соколов вызвал к себе прапорщика Селдымурадова.

Тот зашел в канцелярию заставы, ведя себя фамильярно, без намека на какую-либо субординацию спросил:

— Куда-нибудь едем, начальник?

Соколов ответил достаточно грубо:

— Кто-то поедет, а кто-то встанет у шлагбаума!

Прапорщик удивленно взглянул на майора:

— Не понял?!

— А тут и понимать нечего! «УАЗ» исправен?

— Как часы!

— Вот и хорошо! Прокачусь-ка я до ручья по дороге в отряд, а ты возглавь в мое отсутствие службу на посту. Ждать нам сегодня нечего, так что можешь оторваться на шоферах, показать нашему молодняку, как надо службу бдить, заодно выделишь людей и на уборку территории и проследишь за ней. А я покатаюсь, а то забуду, с какой стороны к автомобилю подходить!

Прапорщик подозрительно посмотрел на майора.

Такого за истекшие полгода еще не было. Соколов не только не пытался сесть за руль, но интересовался машиной лишь в плане ее технической исправности, а сейчас?

Этот взгляд уловил майор, вынужденно, но вполне естественно улыбнулся, спросил:

— Ну что ты так смотришь на меня, Абдуламон? Удивлен?

— Если честно, то да, удивлен вашим желанием.

— Тем не менее. Подготовь машину и подай ее к казарме, сам же займись тем, о чем я тебе сказал. Учти, ты остаешься за меня, значит, с заставы ни ногой. Хотя я долго не задержусь. Да, вот тебе пять кусков «зеленых».

Соколов передал прапорщику тугую пачку долларов, добавив:

— А завтра нас ждет более прибыльная работа. Ну, все, иди! Минут через десять я выйду. Хоп?