Кендрик хмурится. Я сжимаю челюсть, потому что долго не смогу терпеть его поведения.

— Я беспокоюсь…

— О себе, — заканчиваю я за него. — За свою шкуру ты беспокоишься.

— Зачем я только в это ввязался, — закатывает он глаза и разворачивается ко мне спиной, направляясь на выход из-под перехода между домами.

— Не знаю, не знаю, малыш Кен, — направляюсь я за ним, достав нож из куртки. Не думал я, что он станет одной из моих проблем.

— Ты мне так и не отдал деньги за то, что я удалил записи с камер видеонаблюдения в клубе, — не оборачиваясь говорил он.

— Они тебе и не понадобятся, — заявляю я, схватив его за воротник куртки. Толкаю в стену и приставляю нож к глотке.

— Ты что творишь? — возмущенно проговаривает он, восприняв это шуткой. Не в этот раз, Кендрик.

— Оставлять тебя в живых слишком небезопасно.

— Ты не сделаешь этого, — вырывает он, а его жалкие попытки сделать это только веселят меня.

Ничтожество.

— Ты так думаешь? — вздымаю я брови и надавливаю ножом на кожу. Из-под лезвия виднеется алая кровь.

— Они найдут тебя, — сжимает он мою руку, а я не могу отвести взгляда от крови, которая стекает по его шее. Мне это нравится. Мне нравится, что он ведет себя как сучка прямо сейчас.

— Разве? — улыбаюсь я. — Ты ведь слишком хорошо постарался, малыш Кен.

— Прошу, — шипит он. Его лицо краснеет, а я наклоняю голову на бок и нажимаю сильнее.

...Плачь, проси пощады. Говори, что отдашь все, за свою жизнь.

Внушаете мне, что стоит убить кого-то другого, но не вас. Смешно. Смешно думать, что ваша жизнь чего-то стоит. Смешно то, как вы показываете свою сущность. Вы молите меня не убивать, но по сути, ваши жизни ничего не несут за собой. Спрашиваете, зачем я это делаю? Хммм... Да просто так.

Секунда, и острие ножа разрезает мягкие ткани шеи. Из его рта струйками стекает бордовая жидкость и каплями падает на пол. Округленные, полные недоумения и отчаяния глаза всматриваются в мое лицо. Хах, пытается найти долю сострадания. Не выйдет, парень. Ухмыляюсь и резко вытаскиваю нож. Тело тяжелым грузом падает на пол, в образовавшуюся лужу крови.

— П-помоги... Пожалуйста, – он протягивает руку в мою сторону, в ожидании, что я вдруг передумаю, и брошусь исправлять свои ошибки. Забавно.

Его глаза медленно закрываются, и последним, что он видит, это то, как расплылась улыбка на моем лице.

Я присаживаюсь на корточки и вытираю нож об его куртку.

От этого дерьма слишком много проблем в последнее время. Было.

Это тоже заставляет меня улыбнуться.

Я выпрямляюсь и иду к машине, где оставляю один из своих ножей. Тот, который я всегда беру с собой на прогулку. Тот, который не раз слышал слово «Пощади» из женских уст.

Захлопнув переднюю дверь, иду к багажнику и достаю оттуда канистру с бензином. Чуть меньше чем полканистры. Должно хватить. Закрываю багажник и направляюсь к омертвевшему телу Кендрика, которое готово отправиться в кругосветное плавание в собственной крови.

Откручиваю крышку канистры и поливаю тело. Выливаю все до дна. Закручиваю крышку обратно и ставлю канистру на пол. Улыбаюсь. Достаю телефон и фотографирую тело для собственной коллекции, которую когда-нибудь увидит Алексис.

Кладу телефон обратно и достаю коробок спичек. Поджигаю одну и кидаю на пол. Лужа крови мгновенно загорается, а затем и тело. Это вызывает у меня восторг. Я бы хотел наблюдать за этим вечно и чувствовать, как ускользает чужая жизнь из моих рук. Я бы мог писать книги об этих потрясающих моментах и о моментах, когда буду слизывать её же кровь с её тела.

Ох, Алексис, я скучаю за тобой.

Наклоняюсь, подняв канистру и иду к машине. Достаю из кармана кожаные перчатки. Одеваю, а затем беру телефон Кендрика, оставленный им в моей машине. Разбиваю экран, а затем достаю сим-карту, расплавив её огнем от спички.

Кидаю телефон в сторону его тела и снимаю перчатки, положив их обратно в карман. Обхожу машину и сажусь за руль, закрыв дверь. Нажимаю на газ и оглядываясь по сторонам, медленно выезжаю на дорогу, оставшись незамеченным, как и всегда.

Flashback

9 лет назад

— Эй, тебе пора в школу! — слышу я голос своей новой мамы, которую ненавижу уже вторую неделю. Вторую неделю с того момента, когда она начала выпивать вместе с моим новым отцом. Его зовут Генри и, если он скажет, чтобы я сходил в магазин — я должен в него идти, или он снова будет наказывать меня своим ремнем.

Она не дожидается моей реакции и выходит из комнаты, затерявшись где-то в темноте длинного коридора. Я откидываю одеяло в сторону и ступаю ногами на прохладный деревянный пол. Рядом на стуле висит моя ежедневная одежда, которая состоит из серых брюк, протертых на коленях и белой рубашки, которую мне подарили на рождество в приюте. Кеды мне купил Генри, как только они с Розой усыновили меня, а было это чуть больше года назад. Можете представить в каком они состоянии сейчас?

Я тянусь за рубашкой в тот момент, когда в комнату возвращается Роза, со стаканом холодного молока и белым хлебом. Скорее всего это все, что я съем за сегодняшний день. Возможно, мне придется просить милостыню возле булочной или танцевать для прохожих чтобы мне было чем прокормиться вечером.

Ни Роза, ни Генри не знают об этом, иначе бы всыпали мне.

Надеваю рубашку и тянусь к брюкам. Немного помятые, с малым слоем грязи, которые не выстирывали еще с прошлой недели. За кедами я перестал следить еще в тот момент, когда у одноклассников появилась привычка не только избивать меня, но и топтаться по моим ногам.

С жадностью откусываю кусок хлеба и отпиваю холодного молока. Чувствую, как оно проходит по горлу и где-то в районе грудной клетки. Отпиваю снова, пытаясь остудить его в своей полости рта и закусываю хлебом. Уплетаю все это за пару минут.

Розу не волнует, что до первого урока осталось меньше двадцати минут. Она проснулась так рано лишь для того, чтобы послать Генри к открытию магазина и по его возвращению почувствовать у себя во рту ту жидкость, которая покроет её головную боль.

Возможно, именно поэтому я стараюсь не попадаться ей на глаза с самого утра.

Направляюсь в ванную комнату и быстро умываюсь прохладной водой, почистив зубы зубным порошком. Слышу, как возвращается Генри и ловлю момент для того, чтобы незаметно проскользнуть к двери.

Зря надеюсь.

— Куда-то собрался? — интересуется он, схватив меня за ухо.

— В школу, — мямлю я.

Генри, будто одумавшись, что сегодня будний день, отпускает мое ухо и дает мне подзатыльника, крича в след:


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: