Я присел на ярко-голубой, чуть присыпанный снежком ледяной валун, вытащил из куртки папиросы и закурил. Как странны иногда зигзаги человеческой судьбы. Мог ли я еще недавно предполагать, что окажусь в самом сердце Арктики, буду жить на дрейфующем льду в палатке. Мечтал ли я, что эти люди, имена которых с детства для меня были символом мужества, станут моими товарищами и что, сидя на торосе, я буду обдумывать прыжок с парашютом на Северный полюс и строить предположения о том, как будет работать парашют в арктическом небе? Кто может ответить на этот вопрос? Разве что Павел Буренин. Это его подвигу посвятил свою повесть в стихах "Ледяной остров" замечательный советский поэт Самуил Маршак и преподнес с дарственной надписью: "Герою этой книги Павлу Ивановичу Буренину с искренним уважением".

Все началось 21 июня 1946 года. Московский радиоцентр Главного управления Северного морского пути получает тревожную радиограмму: тяжело ранен метеоролог полярной станции на Земле Бунге; нужна срочная операция.

Но как доставить хирурга на крохотный островок Новосибирского архипелага? Судном? Но море Лаптевых забито тяжелыми паковыми льдами, через них не пройти и самому могучему ледоколу. Может быть, на собаках? Но это слишком долго. Самолетом? На Бунге нет посадочной площадки. Остается одно послать помощь гидросамолетом. Если не удастся найти для посадки "открытую воду" поблизости от берега, хирурга решено сбросить на парашюте.

29 июня машина с бортовым номером СССР Н-341 готова к вылету. В тринадцать часов двадцать минут взревели моторы, и летающая лодка, набирая скорость, мчится по тронутому легкой рябью Химкинскому водохранилищу. Впереди трудный путь над бескрайней тундрой, к берегам моря Лаптевых. Почти семь тысяч километров. Для выполнения задания выделен опытный экипаж. За плечами каждого из его членов тысячи часов полетов в арктическом небе. Они вели ледовую разведку, прокладывали новые воздушные трассы, штурмовали полюс. За штурвалом "лодки" знаменитый полярный ас Матвей Ильич Козлов, кавалер трех орденов Ленина. Его напарник - Виталий Иванович Масленников, мастер ледовой разведки, удостоенный звания Героя Советского Союза за подвиги в небе Отечественной войны. В штурманской рубке, склонившись над картой, неторопливо посапывая трубочкой, прокладывает курс один из лучших полярных штурманов - Валентин Иванович Аккуратов, участник штурма двух полюсов - Северного и относительной недоступности. Ушел с головой в обычные полетные хлопоты Глеб Косухин - представитель славного племени арктических бортмехаников. В заднем отсеке на груде спальных мешков устроились мастер парашютного спорта Леонид Опаричев и молодой хирург-десантник Павел Буренин. Архангельск, Нарьян-Мар, Амдерма, Игарка. На аэродроме в Игарке начата подготовка к десантированию: укладывается парашют, подгоняется подвесная система, затем упаковываются в специальные укладки хирургические инструменты и медикаменты.

"Лодка" не приспособлена для сбрасывания парашютистов, и изобретательный Масленников приклепывает снаружи по обеим сторонам люка две небольшие ручки, чтобы Буренин мог держаться за них перед прыжком.

1 июля после многочасового полета Козлов виртуозно приводняет "летающую лодку" в Хатанге. Отдых короток. Время поджимает. Всех на борту тревожит одна и та же мысль: успеют ли?

Наконец остается позади заснеженный берег материка с черными пятнами проталин. Погода быстро ухудшается. Вокруг угрожающе клубятся густые темно-серые облака. На плоскостях появляется тоненькая белая пленка обледенение. Скорей вниз. Три тысячи метров, две, полторы. Вот уже стрелка альтиметра сползает на цифру "6" - шестьсот метров, а "земли" все нет и нет. Наконец облака редеют, и внизу открывается однообразно белая гладь - море Лаптевых. Наконец у самого горизонта появляется темное пятнышко - остров Фаддеевский. Картина внизу была безрадостная: всюду битый, сторошенный лед вперемешку с полями многолетнего пака, перечерченного трещинами.

Козлов отворачивает машину к западу. А вот и Земля Бунге, пологая, унылая, изрезанная оврагами, с бурыми пятнами многочисленных озер. Недалеко от берега чернеет несколько промоин метров по триста - четыреста. Самолет делает круг над косой, на которой виден одинокий домик "полярки".

– Дохлое дело, - говорит Козлов. - Никуда не сесть, твою копоть. Придется бросать доктора с парашютом. Ты, Валентин Иванович, запроси у радиста Бунге скорость и направление ветра и сделай расчет на выброску, чтобы доктору недалеко идти было до "полярки". А доктор наш готов к прыжку?

– Готов, - коротко, по-военному отрапортовал Буренин.

– Вот и порядок. Виталий Иванович, командуй выброской. Тебе ведь не привыкать десанты бросать, не один к фашистам в тыл выкинул.

В грузовом отсеке кабины холодно. Буренин надевает парашюты, и Опаричев еще раз придирчиво осматривает всю его десантную амуницию. Парашюты в порядке; унты привязаны, чтобы не сорвало; нож на месте. Перчатки?

Буренин достает из кармана куртки пару новеньких меховых перчаток. Хочет надеть, но они не налезают. Вот незадача!

– Может, мои возьмешь, доктор, - предлагает Масленников.

Но и его перчатки тоже малы.

– Ладно, обойдусь. Сейчас все-таки лето, второе июля.

В наушниках шлемофона у Масленникова хрипит голос Аккуратова: "Выходим на боевой курс. Приготовиться".

Масленников открывает колпак блистера и помогает Буренину подняться на ступеньку, просунуть в люк ноги. Буренин хватается за ручки, сделанные предусмотрительным Масленниковым, и садится на обрезе люка, свесив ноги за борт. Руки мгновенно застывают. "Скорее бы команда прыгать, - подумал Буренин, - не дай бог отморозить. Как тогда оперировать больного?" Команда раздается неожиданно.

– Пошел, - кричит Масленников.

Буренин подается вперед и проваливается вниз, в клубящиеся облака. Он отсчитывает пять секунд и выдергивает кольцо основного парашюта. Его сильно встряхивает, но после секундной остановки он чувствует, что, набирая скорость, летит к земле. Буренин смотрит вверх: купола над головой нет! В момент динамического удара при раскрытии его почти полностью отрывает от кромки, и сейчас он трепыхается над головой огромной белой тряпкой. Скорее запасной! Но пальцы так закоченели, что он не может захватить вытяжное кольцо запасного парашюта.