- Хорошая мысль, - сказал мистер Пауэр. - Вот и пошли бы все вчетвером.

Мистер Кернан ничего не сказал. Предложение мистера Каннингема ему ничего не говорило, но, чувствуя, что какие-то религиозные организации пекутся о нем, он счел своим долгом, ради поддержания достоинства, проявить некоторое упорство. Он довольно долго не принимал участия в разговоре, а только слушал с видом спокойной враждебности, как его друзья рассуждают об иезуитах.

- Я не такого уж плохого мнения об иезуитах, - вмешался он наконец в разговор. - Это культурный орден. И намерения у них, по-моему, благие.

- Это величайший из всех орденов, Том, - с жаром подхватил мистер Кэннингем. - В церковной иерархии генерал ордена иезуитов следует непосредственно за папой.

- Какой тут может быть разговор, - сказал мистер Мак-Кой, - если хотите, чтобы дело было сделано чисто, обращайтесь к иезуитам. У них всюду рука найдется. Я вам расскажу один случай...

- Иезуиты - замечательный народ, - сказал мистер Пауэр.

- И вот что удивительно, - сказал мистер Каннингем, - все остальные монашеские ордена рано или поздно распадались, но иезуитский орден никогда. Он никогда не приходил в упадок.

- В самом деле? - спросил мистер Мак-Кой.

- Это факт, - сказал мистер Каннингем. - Так говорит история.

- А посмотрите-ка на их церкви, - сказал мистер Пауэр, - Посмотрите, какая у них паства.

- Иезуиты держатся за аристократию, - сказал мистер Мак-Кой.

- Известное дело, - сказал мистер Пауэр.

- Да, - сказал мистер Кернан. - Потому я их и уважаю. Они не то что некоторые представители белого духовенства, невежественные, самоуверенные...

- Они все хорошие люди, - сказал мистер Кэннингем, - Ирландское духовенство пользуется уважением повсюду.

- Еще бы, - сказал мистер Пауэр.

- Не то что духовенство некоторых стран, на континенте, - сказал мистер Мак-Кой, - что и звания своего недостойно.

- Может быть, вы и правы, - сказал мистер Кернан, смягчаясь.

- Разумеется, прав, - сказал мистер Каннингем. - Уж мне ли не знать людей, с моим-то опытом.

Они выпили снова, подавая пример друг другу. Мистер Кернан что-то прикидывал про себя. Разговор произвел на него впечатление. Он был высокого мнения о мистере Каннингеме как о знатоке людей и хорошем физиономисте. Он попросил его рассказать подробнее.

- Исповедовать будет отец Публдом, - сказал мистер Каннингем. Исповедь будет общая. Мы ведь народ занятой.

- Он будет не слишком суров с нами, Том, - сказал мистер Пауэр вкрадчиво.

- Отец Публдом? Отец Публдом? - сказал больной.

- Ну, вы же его знаете, Том, - убедительно сказал мистер Каннингем. Такой отличный, жизнерадостный малый! Не чуждается мира сего, как и мы, грешные.

- А-а... Да, кажется, я его знаю. Такой краснолицый, высокий?

- Он самый.

- А скажите, Мартин... Он хороший проповедник?

- Да как вам сказать... Это, знаете, не то чтобы настоящая проповедь. Так, поговорит с нами по душам, знаете, попросту.

Мистер Кернан погрузился в размышления. Мистер Мак-Кой сказал:

- Отец Том Бэрк * - вот это был дока!

* Томас Николас Бэрк (1830-1883) - оратор, известный не только в Ирландии, но также в Англии и Америке. Особую популярность ему принесла серия лекций "Пороки английского правления в Ирландии". Известность его носила несколько скандальный характер.

- Да, отец Том Бэрк, - сказал мистер Кэннингем, - тот был прирожденный оратор. Вы его когда-нибудь слышали, Том?

- Слышал ли я его? - с обидой сказал больной. - Еще бы! Я слышал его...

- А между прочим, говорят, что он был не очень силен по части богословия, - сказал мистер Кэннингем.

- В самом деле? - сказал мистер Мак-Кой.

- Ну, разумеется, не так чтобы уж совсем, знаете. Но все-таки говорят, что иногда в его проповеди было что-то не совсем то.

- Да... вот это был человек! - сказал мистер Мак-Кой.

- Я слышал его однажды, - продолжал мистер Кернан. - Забыл теперь, о чем была проповедь. Мы с Крофтоном сидели сзади в... в партере, что ли... как это...

- В главном приделе, - сказал мистер Кэннингем.

- Да, сзади, недалеко от двери. Забыл, о чем он... Ах да. он говорил о папе римском, о покойном папе. Теперь вспомнил. Честное слово, великолепная была проповедь! А голос! Господи ты боже мой, вот был голос! Он назвал его "Узником Ватикана" *. Помню, как Крофтон сказал мне, когда мы выходили...

- Но ведь Крофтон оранжист **, не так ли? - сказал мистер Пауэр.

* Имеется в виду папа Пий IX (1792, папст. 1846-1878). В период борьбы Италии за объединение занял весьма реакционную позицию, противился присоединению Рима к королевству. В 1870 г. король Виктор Эммануил II, который до этого пытался договориться с папой компромиссным путем, приказал своим солдатам вступить в Рим. Папа, видя бессмысленность сопротивления, объявил, что "уступает силе", а сам заперся в Ватикане и демонстративно провозгласил себя перед всем миром "пленником".

** Здесь: протестант. Оранжист - член ордена оранжистов, организованного в 1795 г.; главная цель оранжистов - укрепить колониальную связь Ирландии с Великобританией.

- Да, конечно, - сказал мистер Кернан, - к тому же завзятый оранжист. Мы тогда пошли в пивную Батлера на Мур-Стрит, честное слово, я был взволнован как никогда и помню, он мне сказал, вот так, слово в слово: "Кернан, - говорит, - мы с вами поклоняемся разным алтарям, - говорит, - но вера наша едина". Меня даже поразило, как это он здорово сказал.

- Правильные слова, - сказал мистер Пауэр. - В церкви всегда были прямо толпы протестантов, когда отец Том говорил проповедь.

- Между нами не такая уж большая разница, - сказал мистер Мак-Кой. - Мы одинаково верим в...

Он на мгновение замялся.

- ...в спасителя. Только они не верят в папу римского и в Пресвятую Деву.

- Но, разумеется, - сказал мистер Кэннингем спокойно и внушительно, наша религия - единственно истинная, наша древняя, святая вера.

- Даже не говорите, - сказал мистер Кернан с горячностью.

В дверях спальни показалась миссис Кернан; она объявила:

- К тебе гость пришел!

- Кто?

- Мистер Фогарти.

- А-а, идите-ка сюда!

Бледное продолговатое лицо появилось в освещенной части комнаты. Линия бровей, изогнувшихся над приятно удивленными глазами, повторяла дугообразную линию свисающих усов. Мистер Фогарти был скромный бакалейщик. В свое время он был владельцем одного из дублинских баров, но потерпел крах, потому что его финансовое положение позволяло ему иметь дело лишь с второразрядными винокурами и пивоварами. Тогда он открыл небольшую лавку на Глэзневин-Роуд, где, как он надеялся, его манеры помогут ему снискать благоволение местных хозяек. Он держался непринужденно, заговаривал с маленькими детьми, говорил медленно и раздельно. Вообще был человек культурный.