Гаспар едва успел уцепиться за сиденье, когда коптер сделал крутой вираж и с бешеной скоростью понесся вниз, к грязному, облупленному старинному небоскребу. На его плоской крыше стояло несколько пустых коптеров; за ними поднималась двухэтажная жилая надстройка.

— Мансарда во вкусе Гомера Дос-Пассоса! — прокричал Гаспар. — А вон тот фиолетовый с серебром коптер — в точности коптер Элоизы Ибсен!

— Десять против одного, что это Каллингем, — согласился Зейн. — Я бы пролетел мимо, по необходимо точно удостовериться, что это не Полпинты.

Коптер опустился на крышу.

— Сигнал действительно доносится из надстройки! — воскликнул Зейн, выпрыгивая из машины.

Тут дверь надстройки распахнулась, и оттуда вышел Гомер Дос-Пассос в спортивных брюках, спортивном бумажном свитере, с длинным плащом через плечо, таща два огромных чемодана. Его губы обиженно кривились.

— Опять ты! — воскликнул он, увидев Зейна с Гаспаром, и остановился, по не опустил чемоданы. — Ничтожество Гаспар и его жестяной братец! Да будет тебе известно, Гаспар, что ты мне противен и я отделал бы тебя невзирая на это чучело, однако воздержусь, чтобы не доставлять ей удовольствия. Когда подруга писателя броваст его ради похищенного издателя, утверждая, что это чисто деловой ход, тогда Гомер Дос-Пассос говорит: хватит! Да, господа! Идите к ней и скажите ей, что я нанимаюсь в упаковщики хлореллы. Да, господа, это более благородный труд, чем литература! А теперь — прощайте!

И, вперив отрешенный взгляд в пространство, бывший писатель величественно направился к бело-голубому коптеру.

А Зейн и Гаспар скользнули в распахнутую дверь и оказались в холле, куда выходило сразу шесть дверей. На каждой большими позолоченными буквами было написано: «Массажная», «Лечебная», «Трофейная», «Столовая», «Туалетная»и «Опиумная». Все двери были закрыты. Зейн задумчиво переводил взгляд с одной на другую. Потом он шагнул к двери с надписью «Опиумная»и постучал.

— Мистер Каллингем! — громко сказал он. — Имейте в виду, что мы вас спасли.

Секунды две-три за дверью царило молчание, а потом там раздался смех — низкий женский и высокий мужской, Когда они кончили хохотать, Элоиза крикнула:

— Не беспокойтесь, ребята! Послезавтра он будет в конторе, даже если мне придется послать его туда в гробу с дырочками и надписью «Не кантовать!»

— Мистер Каллингем, — сказал Зейн, — в своей карманной аптечке вы найдете мини-сигнализатор, — пожалуйста, выключите его!

Они вышли на крышу, и Зейн повернулся к Гаспару:

— Ты умеешь управлять коптером?

— Да, но…

— Отлично. А как ты отнесешься к небольшой краже с благородной целью?

— Ну…

— Еще лучше! Будешь следовать за мной в коптере Элоизы Ибсен. Нам могут понадобиться дополнительные посадочные места, а тебе будет теплее в закрытой машине. Вот ключи. Держи со мной связь.

— Ладно, — нерешительно сказал Гаспар.

— И гони на полную мощность. Время сейчас решает все.

В закрытой машине было уютно, но слишком пахло Элоизой.

— Второй сильнейший сигнал идет со стороны гор! — прозвучал в наушниках голос робота. — Поддай жару. Через четыре часа Полпинты начнет задыхаться!

Небоскребы нежной расцветки остались далеко позади, сменившись высокими соснами. Коптер Зейна быстро несся прямо на восток. Поняв, что самому ему не справиться, Гаспар включил автопилот. Открытый коптер со сверкающим синевато-стальным пилотом в черном цилиндре продолжал удаляться, но заметно медленнее.

Гаспар вытащил из кармана книгу и углубился в нее. Ее ему тоже одолжила няня Бишоп по рекомендации яйцеглавов — какой-то старинный детектив, «Дело Маурициуса» некоего Якоба Вассермана. Сюжет развивался туго и довольно странно, но Гаспар уже привык к этому.

— Сюда, Гаспар!

Настойчивый призыв Зейна оторвал Гаспара от угрюмого семейства Андергастов. Внизу сосны сменились рыжевато-коричневым песком.

— Тебя понял, Зейн!

Коптер Зейна казался крохотной точкой далеко впереди. А может быть, это был и не его коптер — в той стороне виднелись еще три такие же точки.

— Приближаюсь к зеленой надувной вилле… Рядом коптер в черно-белую клеточку… Сигнал номер два поступает оттуда. Полагаю, это мисс Бишоп. Следующий сигнал доносится из пустыни, миль за пятьдесят отсюда… Гаспар, нужно разделить наши силы, иначе нам не успеть. Поручаю тебе сигнал номер два. Сейчас я выпущу над этим местом сигнальную ракету пятисекундного действия.

Далеко на востоке коротко мигнула яркая вспышка, рядом со второй точкой севернее той, которую Гаспар считал коптером Зейна.

— Засек! — сообщил Гаспар, меняя курс.

— Гаспар, не попросить ли мисс Бишоп, чтобы она выключила сигнализатор? Он во второй пуговице ее блузки. Желаю удачи, старая кость!

— Бывай, старая гайка! — бодро отозвался Гаспар.

Однако никакой особой бодрости он не испытывал. Судя по словам няни Джексон, ему предстояло иметь дело с самим Гидом Хартом, о котором Каллингем рассказывал леденящие кровь истории. Ну, хотя бы о том случае, когда Гил единолично разделался с двумя сталелитейщиками и роботом, у которого выдохся аккумулятор, и всех троих пришлось отправить в больницу.

Зеленая вилла стояла на пригорке, открытом со всех сторон. Единственная подходящая тактика в этих условиях заключалась в быстроте — посадить коптер как можно ближе к дому, прыгнуть в открытый тамбур и ворваться внутрь с револьвером в руках. У этого плана было еще и то преимущество, что времени, чтобы струсить, не оставалось совсем.

Выпрыгнув из кабины в облако пыли, поднятой при посадке, Гаспар отважно бросился к черному проему тамбура. В тот же момент с заднего сиденья клетчатого коптера спрыгнул, сверкая никелем, автоматический сторожевой пес и помчался за Гаспаром, жутко завывая сиреной и лязгая стальными челюстями. Гаспар нырнул в тамбур и захлопнул за собой дверь. Надувная стена прогнулась внутрь на добрый ярд, но пластик выдержал удар металлического тела.

Пес продолжал бесноваться снаружи, но тут автоматически распахнулась внутренняя дверь тамбура, и Гаспар шагнул вперед, размахивая револьвером с тем же усердием, с каким Джо Вахтер имел обыкновение размахивать скунсовым пистолетом. Он очутился в комнате с множеством низких столиков и шелковых диванов. Слева, полупригнувшись, стоял Гил Харт. В его руке была зажата большая металлическая никелированная «кость», которую он, по-видимому, только что схватил. Справа стояла няня Бишоп, одной рукой упираясь в бедро, а в другой высоко подняв большой бокал с коричневого цвета коктейлем. Она являла собой картину добродетели, готовящейся ступить на стезю порока.

— Привет, Гаспар, — сказала няня Бишоп. — Гил, не входи в раж.

— Я пришел вас спасти, — хмуро сообщил Гаспар.

— А вдруг я не хочу спасаться? — хихикнула няня.

Гил Харт отрывисто захохотал.

— А ну, убирайся отсюда, щенок. Ты слышал, что сказала дама?

Гаспар глубоко вздохнул, а потом еще и еще, причем каждый новый вздох все больше походил на рычание.

— Ну, погоди, мерзавка! — проскрежетал он. — Я тебя все равно спасу, я тебя так спасу, что на тебе живого места не останется!

Он был зол на эту бессердечную кокетку, а не на полосатую обезьяну, которая ее похитила, и, прикинув, как на его месте поступил бы Зейн Гарт, Гаспар выстрелил в воздух.

Раздалось оглушительное «бум-м», револьвер больно ударил Гаспара по пальцам, комнату заволокло вонючим дымом, а в потолке образовалась дыра, из которой со свистом вырвался воздух. Вой автоматического пса зазвучал заметно громче.

Гил Харт расхохотался, швырнул никелированную кость на пол и подступил к Гаспару.

Гаспар судорожно ткнул его кулаком в синеватый подбородок, по Гил, не обратив на это ни малейшего внимания, ударил Гаспара в солнечное сплетение. Гаспар охнул и сел на пол.

— Вон отсюда, щенок! — проревел Гил, наклонившись и схватив Гаспара за шиворот.

Но тут раздалось звонкое мелодичное «банг», и на лице Гила Харта появилось блаженно-задумчивое выражение, он перекувырнулся через Гаспара и вытянулся на полу.