Линга молча села на лошадь и не обращая внимания на Ларса, тронулась в путь. А за нею следом, перелетая с цветка на цветок, отправились феи.

  В глубине леса, у реки, стоял хутор. Большая изба, крепкий сарай, конюшня, коровник, баня, птичник, огород, сад, сеновал - все обнесено высоким забором. Линга чистила лошадь, крепкая высокая старуха топила баню, а феи лежали на сене, лениво наблюдали за суетой и писали отчет.

  "ФК. Объект: Линга. Пол: женский. Раса: человек. Занятие: Лесовичка." К отчету добавился скрипучий голос ФС " Если кто не понял, то в приличных местах таких людей называют лесниками, или егерями, а тут, ну совсем деревня". Томным голосом Синни, которой выпало быть феей романтиком, пропела: "Шелест зеленого океана, вечный и неумолчный зов леса, вечно юная и прекрасная природа, неизменная в своей переменчивости - вот страсть нашей героини. А еще она докажет всем, и этому противному рыжему нахалу, что она прекрасная охотница, и поймает рыжего лиса!" Дуня зажала нос и приготовилась говорить философские мысли, как тут раздался крик старухи:

  - Лиса, Линга, лиса!

  Линга, которая несла охапку травы в курятник, повернулась - напротив нее сидела большая рыжая лиса. Линга выронила траву, а лиса вдруг бросилась на девушку. Линга от неожиданности отскочила - вроде не бешеная лиса, а ведет себя странно. Лиса замерла, Линга стала искать, чем бы запустить в наглую тварь, но лиса исчезла. И тут же опять раздался крик бабки и громкое кудахтанье. Из курятника выскочила лиса с курицей в зубах, а за ней бабка с корзинкой. Бабка кинула в лису корзину, лиса кинула курицу и прыгнула на бабку. Старуха завизжала и отскочила. Курица закудахтала и побежала, прибежал петух и заорал, лиса схватила петуха и пустилась наутек. Вокруг сарая бежала лиса, за ней старуха, за старухой Линга с поленом.

  - Бабуль пригнись! - Линга метнула полено, но лиса, бросив петуха, увернулась. Бабка кинулась к петуху, подхватила его - крылья птицы бессильно повисли, голова свесилась

  - Ох, бедненький, загрызла, да как же так, загрызла! - запричитала старушка, - такой петушок был хороший. Супчик надо сварить, чтоб не пропало.

  На деловое предложение бабки петух дернулся, открыл глаза и попытался кукарекнуть.

  - Линга, живой! Смотри-ка, живой!

  Но радостный крик бабки перекрыло отчаянное куриное кудахтанье, из сарая стрелой метнулась забытая лиса, а в пасти у нее была свежекупленная белая курица.

  Вечер был грустным. Бабка обнаружила, что курица, первой подранная лиэсой, пострадала слишком сильно и зарубила ее. Теперь она сидела на крылечке, ощипывала мокрое перо и причитала: "Какая курочка была, да она же каждый день и яичко, каждый день и яичко". Линга мрачно бродила за забором и настораживала капканы. Все три капкана и еще один самострел соорудила.

  А вечером за чаем Линга расплакалась:

  - Лесовичка! Какая из меня лесовичка, надо мной даже драная лиса смеется. И все надо мной смеются. Брошу все! Переедем в село жить. Может Ларс и прав, буду по танцулькам ходить, вот все деревенские с парнями, а я с капканами.

  - Был бы жив твой отец ... - и бабка заплакала о своем рано погибшем сыне, и теперь уже Линга бросилась ее утешать.

  Дуня вытирала слезы, Синни шмыгала носом, Ясколка тихо спросила:

  - И что, теперь из-за этой противной лисы Линга все бросит? Не будет охотницей? Надо поймать рыжую гадину.

  - Как? - у Дуни быстро высохли слезы.

  - Там во дворе осталась шерсть. Связующее заклинание на лису и капкан повесим, Линга утром встанет, а у нее добыча!

  Линга брела по мокрой от утренней росе траве вдоль забора и проверяла капканы. Добычи не было и капканов не было, так, как будто и не устанавливала она их вечером. А вот самострел был разряжен. Короткая тяжелая стрела кого-то задела и этот кто-то уходил в лес, иногда оступаясь и слегка сминая траву. По ломкому неверному следу Линга дошла до звериной тропы и там остановилась, пристально рассматривая землю. По тропке недавно прошли пятеро. Мужчины - крепкие, сильные и не местные. Шли по-волчьи, след-в-след, и мокрая земля глубоко продавилась под их ногами сохранив следы чужой обуви. Линга вытащила из-за сапога охотничий нож и пожалела, что оставила дома лук. Через десяток шагов на истоптанной поляне она нашла свой капкан, переломанный, окровавленный. Перед глазами встало, как толпятся около попавшего в беду попутчики, как разжимают палками стальные зубья, вот они вытаскивают раненого, вот его прерывистый след, обрывающийся у кустов орешника. Раненый был там, Линга тихонько окликнула: "Эй, не бойся." Но лежащий не пошевелился. Линга подошла поближе - мужчина в солдатской форме смотрел остекленевшими глазами в небо. Капкан раздробил ему ногу, а попутчики перерезали горло. Стало жутко. Что за люди прошли по ее лесу? Кто мог так легко убить? Просто, чтобы не тащить товарища, ставшего обузой. Почему они прячутся? Страх схватил за горло, лес стал чужим. Казалось, что за каждым кустом стоит по разбойнику и смотрит на нее. Линга выдохнула и решила пройти по следу дальше. Она не будет идти долго, проследит осторожно, куда пошли лихие люди, и домой. Или лучше идти сразу в село, поднимать мужиков? Не дело, чтобы рядом ходили такие звери. На тропу Линга больше не вышла, шла рядом, скользила тенью от дерева к дереву, так, как учил ее отец. В овраге за ельником она нашла еще один капкан и еще одно тело. Этого спутники даже не стали вытаскивать из капкана. Линга не стала подходить близко, посмотрела издали на лужу крови, на руки со следами кандалов и пошла дальше. У поваленной березы тропу пересекал лисий след. Ровный мужской след распался, лесовичка увидела поломанный куст, еще один и еще. Линга слишком хорошо знала наглую лису, изучила ее за два года, и не удивилась, что разбойники кинулись за ней. Удивительно было, что лис повел их вправо, к осиннику. Уже не таясь, лесовичка вышла на опушку. Кочковатая земля заканчивалась, и начиналась ровная зеленая полянка. И если бы не три темные промоины на месте гибели разбойников, и не догадаешься, что это не луг, а топь.

  Издали донеслось тихое поскуливание. Линга выскочила на тропинку - в ее пропавшем третьем капкане лежал лис. Грязный, весь в тине, он дернулся при виде лесовички и затих.

  - Миленький, ты не помирай, хороший мой, сейчас я тебя освобожу, - Линга плакала и причитала, и просила лиса так, как будто он понимал. Она вытащила лапку, но лис даже не пошевелился. Тогда она подхватила тяжелое тельце и понесла домой.

  Феи легли поздно, потом долго ворочались, вскакивали, чтобы лететь и проверить капкан, но боялись спугнуть зверя и опять ложились. И проспали. С сеновала выпорхнули только тогда, когда в ворота хутора вошла рыдающая Линга с лисой в руках. Бабка подбежала к внучке, а та захлебываясь и путаясь, рассказывала о разбойниках, о трупах, о болоте, о том, что лис их спас, всех спас, а теперь... Бабка слушала, охала, ахала, пыталась забрать лису, а потом присмотрелась к обмякшему зверю и как-то ловко выдернула три волосинки с его затылка. Умирающий лис взвизгнул, и на руках у Линги оказался большой голый мужик. От неожиданности она упала, парень свалился на нее, бабка закричала, феи дружно покраснели и закрыли глаза.

  - Ларс?

  - Ну да, я же говорил, чтобы ты капкан оставила, женихов ловить. Надо же, послушалась!

  - Ах ты гад!

   По большому двору хутора бегал Ларс, сверкал белой голой попой и кричал:

  - Нельзя девушкам так за парнями бегать, неприлично, вот дикая какая!

  За ним следом бежала Линга с криком: "Да я же тебя, сволочь, от трясины на руках тащила!" А следом за ними спешила простоволосая старуха с платком в руках и голосила:

  - Срам хоть прикрой, охальник!

  За ними летели три феи, забыв даже о необходимости прятаться. Они отчаянно смущались и отводили взгляд, когда Ларс на бегу поворачивался к Линге.

  У бани Линга все же догнала оборотня, вот только стукнуть его не удалось, Ларс извернулся, схватил девушку в охапку и прижал к стене.