— Ты всё слышала? — спокойно спросил он, присаживаясь на краешек её кровати.

Почему-то врать в этот момент совсем не хотелось, и Лин смущённо кивнула.

— Ты поступила очень плохо, Лин, — устало сказал отец, девочка понурилась прекрасно понимая, что он прав, она чуть не убила монетку, и естественно заслужила любое наказание, — ты вычерпала весь резерв, ради какой-то глупости, тебе вообще нельзя ещё практиковаться, пока резерв не стабилизировался, а ты вчера израсходовала его полностью. Пообещай мне, что больше никогда не будешь использовать магию, не посоветовавшись со мной.

Лин слушала отца и не могла поверить… Её не будут ругать? Но как же… Разве так бывает?

Оказалось — бывает. И не только это, но и многое другое.

С того дня, который, как она думала, станет самым ужасным днём её жизни, всё изменилось. Папа действительно увёз её с собой, нанял новую гувернантку и стал очень много времени заниматься с ней сам. В то место, которое девочка раньше называла домом они приезжали, но очень редко, и отец и правда не позволял ей оставаться с матерью наедине. Но это было уже неважно…Теперь центром её жизни стал папа, любящий, поддерживающий, понимающий. Он был её солнцем и её луной. Самым прекрасным и самым любимым. Они вместе гуляли, вместе ездили по различным предприятиям, вместе занимались, папа рассказывал ей о многих тонкостях своих дел.

Позже, когда она подросла, Лин начала помогать отцу. Её занятия откланялось от классического образования юной аристократки всё дальше и дальше. Бухгалтерия, юриспруденция, делопроизводство и конечно магия. Общая теория, артефакты, основы алхимии, ей нравилось всё. Из забитого застенчивого ребёнка она превращалась в уверенную в себе девушку, которая точно знала, чего она хочет. А хотела Олинера не просто помогать отцу, она хотела быть такой же как он, профессионалом, знающим в своей области, если не всё, то очень многое… Она и в эту академию поступила исключительно для этой цели.

Хотя, надо признать, тут ещё сыграл роль размер её магического резерва, который после того случая так и не восстановился полностью. В столичные высшие магические заведения с таким резервом не брали, а быть там белой вороной, взятой только ради знатного имени, Олинера не желала. Она и так сможет всего добиться. Величина резерва это ещё далеко не всё, этим резервом ещё надо уметь пользоваться, а уж этому она научится. К тому же никто не запрещал ей совершенствоваться в немагических областях, а для будущего управляющего это немаловажно.

Да. Она изменилась. От той маленькой девочки, что когда-то пришла ночью в оранжерею, больше не осталось ничего, даже имени, отец никогда не называл её Лин, как это делала мать, постепенно отвыкли и другие. Единственное, что напоминало о том дне, это её ненависть к цветам. Их она ненавидела до сих пор, хотя и понимала, что это глупо и нерационально.

Олинера встряхнулась, возвращаясь из своих воспоминаний, ей снова нужно было возвращаться к своей роли. Ещё когда она только сказала отцу, что намеренна учиться здесь, он предупредил её, что в академии ей придётся играть, претворяться, дабы не выделяться слишком сильно. Разве могла Олинера подвести отца? Разумеется, она очень быстро научилась не выделяться среди других.

Сейчас она ещё этого не понимала, но Мартирэн Вариэльский был очень мудрым и достаточно прозорливым человеком, он прекрасно видел, что из-за того, что круг общения его дочери ограничивается только взрослыми, она совершенно не умеет общаться со сверстниками. У девочки просто не было подобного опыта. И дав ей такое задание, он понимал, что очень скоро навязанная роль хоть немного, но изменит её. А всё, чего он хотел, чтобы его девочка научилась быть не только магичкой, управляющей, но и другом, и даже, возможно, любимой. Сам он этому, к сожалению, не смог её научить.

Олинера, конечно, о плане отца не знала. Но старалась изо всех сил. Первое время ей было тяжело, но постепенно она привыкла. Впрочем, девушке ещё предстояло понять, что маска правильной всезнающей старосты, её друзья (а ведь за эти годы у неё действительно появились друзья: Янара, Рик, Ромаро) сильно изменили её, сделав из помешанной на своей цели аристократки, вполне обычную девушку, умную, энергичную, эрудированную, но при этом добрую и отзывчивую.

Грем стоял, облокотившись на дерево и молча смотрел на неё. Было в его взгляде что-то странное, что-то слишком серьёзное, слишком проницательное… На миг Олинера даже подумала, что под маской обычного, довольно посредственного адепта кроется кто-то другой, намного более взрослый, знающий и опытный. Но через секунду… наваждение рассеялось, и эта мысль показалась ей абсурдной. Это же Грем! Просто Грем. Хотя… этот взгляд. Если бы она встретила человека с таким взглядом… Как жаль, что это было лишь наваждение…

— Тебе совсем не интересно… — это был не вопрос. Утверждение.

— Прости. Я совсем не люблю цветы. — Это было странным, но рядом с ним она не боялась быть собой. Не боялась быть откровенной. Впрочем, он действительно был сейчас немного другим. Немного настолько, что это было невозможно выразить словами, но интуитивно девушка чувствовала это очень чётко.

— Что же ты делаешь, с букетами от кавалеров. Ведь на каникулах, когда ты возвращаешься домой, тебя наверняка ими задаривают?

— Задаривают. Только они делают это не для того, чтобы понравиться мне, а для того чтобы получить титул и деньги моего отца. Поэтому я спокойно отдаю их прислуге. Ведь это не настоящие подарки, не от всего сердца. Понимаешь?

— Понимаю, — юноша улыбнулся, блеснув жёлтыми глазами, он больше не останавливался нигде и не пытался ей ничего рассказать об очередной флористической редкости, они просто шли между деревьями и разговаривали, — в таком случае не буду дарить тебе цветы. А что же тогда это был за порыв с утра?

— Ну… — на миг Олинера замялась, — хотела в очередной раз попытаться преодолеть собственную нелюбовь, но как видишь — не получилось.

— Жаль, что я не смог тебе помочь.

— Ты помог — только в другом.

В то утро юноша и девушка гуляли очень долго. Мастерина, к радости агента, постоянно находилась в одной точке, от которой он старался особо не удаляться, погода была чудесной, а девушка, шагающая рядом, с каждой минутой казалась всё интереснее и интереснее. Жаль лишь только, что дальше легкого флирта, в который постепенно превращалась их беседа, эти отношения не зайдут.

Тропинка извивалась под их ногами, то исчезая, то появляясь вновь. Между кронами деревьев виднелись клочки облаков. Они же продолжали наслаждаться обществом друг друга. Ни он, ни она не замечали, что с каждым словом, с каждым взглядом их маски тают, превращая их в таких какими они были на самом деле. И пусть разговор так и не коснулся каких-то важных вещей, оба по привычке старались обходить некоторые темы, они всё же поняли друг друга, ведь иногда взгляды могут сказать намного больше слов…

Мастерина Альэдера вышла из своего убежища уже совершенно спокойной. Об утраченном чувстве безграничного счастья, она совсем не жалела, магическое опьянение это, конечно, весело, но совсем не безопасно — никогда не знаешь, сколько может выдержать твоя психика. Теперь, все магические каналы её ауры были стабилизированы и работали, как отлаженный механизм. Всё-таки лес, пусть даже и такой, искусственный, никогда не навредит своей дочери.

Коснувшись рукой ствола дерева, она послала парку тёплую волну благодарности. Деревья едва слышно отозвались ласковым шелестом. Они всегда были ей рады. Улыбнувшись им на прощанье, эльфийка направилась в сторону главного корпуса академии.

Грем находился где-то метрах в тридцати от неё. Что удивительно, сегодня он был не один. Неужели мальчик наконец решил попробовать нарушать инструкции? И кто это у нас с ним? Эльфийка прислушалась. Вот как! Мастерина даже улыбнулась уголком губ. Олинера Вариэльская. Занятно… Будет весьма любопытно за ними понаблюдать. Грем будет наблюдать за ней, она — за ним. Интересно существование.