Ф.Каспарек на Первом биваке

Были все условия для прекрасного бивака; но мы промокли до нитки. Все же, хотя у нас и была теплая одежда и сменное нижнее белье в рюкзаках, мы решили не рисковать, переодеваясь, или натянуть теплые куртки на промокшую одежду. Мы не знали, на что способна погода, или как часто, где и при каких условиях у нас будут следующие биваки. Таким образом, мы должны были держать наши запасы сухими для будущих ночей; но нужна была сильная воля, чтобы не достать их из рюкзаков и надеть, даже зная, что лучше повременить. Ночь была длинна, холодна и неудобна. Бивак оказался не таким замечательным, как представлялся вначале. Только позже мы поняли, что он был худший на всей Стене, несмотря на его, сравнительно хорошее, место расположение. Наша мокрая одежда сделала нас вдвойне восприимчивыми к холоду; наши сознания и души были столь же возмущены, как и наши тела, пытаясь справиться с дискомфортом. Но каждая ночь когда-нибудь заканчивается. В серой пелене рассвета мы начали собираться, стуча зубами, и подготовили веревки к предстоящему восхождению.

Начало подъема после Первого бивака

Погода была все еще хороша, холод приморозил все камни, и мы начали подниматься по диагонали через Второе Ледовое поле. И только здесь мы осознали в полной мере, какую ошибку допустили, оставив мои кошки. Фриц компенсировал этот прокол огромной затратой энергии, поскольку ему пришлось рубить ступени во льду. Было удивительно наблюдать, как мастерски орудовал ледорубом этот лучший скалолаз Вены. В течение многих часов подряд он ритмично размахивал ледорубом, чтобы вырубить ступеньку за ступенькой, отдыхая только на точках страховки, чтобы принять меня. И ступеньки были настолько хороши, что шипы на моей подошве прекрасно держались на них.

Сверху вниз, Ледовое поле похоже на гладкую поверхность; но это — чистая иллюзия. Огромные волны на поверхности льда создавали впечатление, что мы уже вот-вот подойдем к безопасным скалам вверху; но мы скоро понимали, что только достигли очередной выпуклости во льду, и что дальше была еще одна ледовая долина, которую нам предстояло пересечь. Это было явление, с которым альпинист так часто сталкивается в Западных Альпах, когда принимает один из многочисленных снежных карнизов за главную вершину. Экипированный по последнему слову техники альпинист пользуется ледорубом, как гид прошедшей Альпийской эпохи. Скорость — сущность современного восхождения; настойчивое, медленное продвижение — дань классического прошлого. Мы, естественно, тратили много времени, потому что мы использовали технику прошлого. Даже Ребич и Фёрг потратили пять часов годом раньше, чтобы пересечь этот огромный участок льда. У нас ушло точно такое же время.

Как раз перед скалами, отделяющими Второе от Третьего Ледового поля, я оглянулся назад, вниз на нашу бесконечную вереницу ступеней. Над ней я увидел Новую Эру, приближающуюся на предельной скорости, там были двое бегущих мужчин — и я подчеркиваю — бегущих, а не взбирающихся вверх. По общему признанию, искусные альпинисты могут двигаться быстро по хорошим ступеням, но для этих двух, достичь этой точки ранним утром было положительно удивительным. Они, должно быть, расположились биваком вчера вечером на более низкой части стены; было практически невозможно, чтобы они вышли на восхождение только сегодня. Но это был, фактически, тот самый случай.

Слева маршрут выхода на стену Хекмайера-Фьёрга, справа — Каспарека-Харрера

Эти два были лучшими из всех «Кандидатов на покорение Айгера» — Хекмайер и Фёрг — использовали свои двенадцатизубые кошки. Я чувствовал себя весьма старомодным в моих старых, подбитых гвоздями ботинках. Мы обменялись краткими приветствиями; потом они подошли к Фрицу. Я знал моего друга и его уважительное отношение к альпийскому этикету достаточно хорошо; я знал, что он предпочитал самостоятельно выбирать маршруты и что, хотя он и носил благородный значок Горноспасательного отряда, сам он не любил принимать помощь.

Даже на очевидно шуточный вопрос Хекмайера, не хочет ли он возвратиться, он ответил крепким венским словцом. Но Андерль не хотел начинать ссору. У него не злобная натура; кроме того, у Каспарека и Хекмайера было глубокое уважение друг к другу, и потому результатом встречи не было ни разногласие, ни конкуренция, а объединение, которое редко встречалось на этой могущественной стене. Мы, естественно, продолжали подниматься как две отдельных связки, но теперь во главе с Хекмайером и Фёргом. Они позже сказали нам, что увидели, как возвращаются Фрайзль и Бранковски; после этого их ничего не сдерживало. Они вышли на стену ранним утром, и вот уже догнали нас. Теперь мы движемся все вместе…

Смертельный бивуак

Мы двигались вверх по крутому контрфорсу к «Смертельному бувуаку» в синхронном темпе. В течение нашего долгого полуденного отдыха мы чувствовали себя одной командой. Ни слова разочарования. Казалось, что мы давно планировали подняться вместе, и теперь, в конечном счете, мы все были рады объединиться. Расхождения мнений по поводу дальнейшего маршрута не было. Он вел от нашего места отдыха по диагонали вниз поперек Третьего Ледового поля к подножью «Рампы», участка стены, резко взмывающего к Северо-Восточному склону, по которому проходил маршрут первовосхождения Лаупера; затем от верха «Рампы» траверсом вправо к «Пауку»; поперек «Паука» и затем по выходным расщелинам к фирну вершины, венчающему заключительную стену.

Все это только кажется легким при описании. На самом деле, каждый из названных участков имеет свой собственный большой знак вопроса. Но когда я смотрел на моих компаньонов, Фрица, Андерля и Вигерля, я чувствовал полную уверенность, что любая вершина, наименее подходящая для восхождения, может быть легко пройдена нашей четверкой. Возможно, было реально подняться прямо по стене от «Смертельного бувуака» к «Пауку», но мы не могли внимательно изучить стену, поскольку смотрели через пропасть.

Туман опускается на Айгер

Туман опускался на горы, и начинал медленно сползать вниз, направляясь к нам. Это был туман, который «там» именуют, как «Комок ваты» Айгера и он обволакивает каждую отдельную вершину. Но нас этот факт сильно не расстроил. Это одна из нормальных особенностей Айгера — надеть колпак для послеобеденного сна, к яростному разочарованию любопытных, припавших к подзорным трубам. Мы, конечно, не могли судить о силе того разочарования, так как билеты и люди, стоящие за ними в очереди, остались далеко позади, а желающие взглянуть на Стену должны были заплатить за трехминутный просмотр, в независимости от того, видели ли они что-нибудь или нет. Тем временем, скрытые от посторонних глаз, мы шли траверсом по ледяному склону в 60 градусов, к началу «Рампы».

На рампе

«Рампа» внешне не отличается от остальной Стены, но все же намного труднее, чем кажется. Вы не можете бежать по ней вверх, поскольку нет никаких зацепок для ног или рук. Здесь стена круто идет вверх и обрывается вниз огромными сбросами, и трещины, в которые можно загнать крюк, буквально наперечет. В любом случае, я вбил хороший страховочный крюк у подножья «Рампы». Я стоял, наблюдая за Фрицем, как он двигался вверх четкими, ритмичными движениями, к точке, приблизительно в 25-ти метрах выше меня. Внезапно он поскользнулся. Я не могу сказать, ослабли у него руки или он потерял точку опоры. Все произошло внезапно — раз, и он уже вне поля зрения. Я посильнее уперся и стал ждать самого ужасного. Я знал, что крюк был забит прочно и что он не подведет. И страховочная веревка, обвитая вокруг моих плеч, должна выдержать рывок. Любой идущий без страховки в этом месте слетел бы вниз прямо к подножью стены…