Деа никогда не пользовалась особой любовью у односельчан, несмотря на то что была очень хороша собой. Так же неприязненно деревенские жители относились и к ее маме; пожалуй, только в этом они и были похожи друг на друга. Правда, тот или иной парень глядел иногда вслед девчонке, когда она проходила мимо и ее длинные рыжие волосы развевались на ветру у него перед носом, но этим все и кончалось. Она чувствовала себя чужой, а сегодня ночью больше, чем когда-либо.

Перед трактиром уже не было повозки охотника за ведьмами. Наверное, работник отвел коня на конюшню. Деа обошла трактир, заглядывая в окна, но нигде не увидела света зажженной свечи.

«Ступай к Готену, — сказала ей мать. — У него ты найдешь ответы на все свои вопросы».

Когда Деа проснулась, солнце уже взошло. Она потянулась, села и вытряхнула песок из длинных волос. Девочка спала прямо на обочине деревенской улицы, напротив трактира, поджав под себя колени и положив под голову узелок с одеждой. И теперь у нее болела каждая косточка, каждый мускул. К тому же она совсем закоченела. Даже меховое одеяло из узелка не спасало Деа от холода.

Во всех дворах и между домами уже полным ходом шла обычная утренняя жизнь. Деа ловила удивленные и неприязненные взгляды, они пронзали ее, как иглы. Вероятно, уже пошли разговоры о том, что мать выставила дочку за дверь. Люди, конечно, воображали, что девочка натворила нечто ужасное, раз ее так наказали.

Деа посмотрела в сторону трактира и протерла глаза. Когда она снова открыла их, то увидела Готена, стоявшего в дверях и глядевшего прямо на нее; во всяком случае, ей так показалось, потому что его лицо, как и накануне, было скрыто капюшоном. Черная ряса доставала до земли, широкий меч грозно поблескивал на боку.

Деа хотела встать и подойти к нему, но мрачный облик охотника за ведьмами внушал ей страх. Она никак не могла решиться, ей просто не хватало мужества. В эту минуту солнечные лучи, упав на серебряный крест Готена, заиграли на его поверхности так ослепительно, что Деа не выдержала блеска и, сощурившись, отвернулась.

Когда она вновь посмотрела в ту сторону, Готен уже исчез с порога, зато оказался в самом конце улицы, идя по направлению к церкви. Боже милостивый, ну и скор же он!

Девочка поспешно вскочила и последовала за ним. Она была не одинока: люди спешили к церкви и с каждой минутой толпа росла. Всем хотелось посмотреть, как Готен будет выгонять торговца Оттвальда из деревенской церкви.

На сей раз собравшиеся держались на почтительном расстоянии. Самые храбрые отважились дойти до колодца, но большинство остановилось на самом краю площади. Деа стояла в самом первом ряду, крепко обхватив руками свой узелок.

Гора золота на площади перед маленькой деревянной церквушкой возвышалась, как и в первый день, никем не тронутая. Стрелки Оттвальда зорко следили с крыши за сверкающим подношением своего господина.

Но Готена совсем не пугали трое вооруженных мужчин, которые при его приближении тотчас натянули тетивы луков. Твердым, широким шагом он подошел к воротам церкви и трижды с силой постучал по ним кулаком. Толстые доски дрожали, удары громко отдавались внутри дома Господня.

— Что надо? — проревел голос из-за ворот. Ни Оттвальд, ни его люди уже неделю не высовывали наружу и кончика носа.

— Оттвальд фон Рен, — громко сказал Готен, и у Деа возникло такое чувство, будто он обращается ко всем собравшимся жителям Гибельштайна, а не только к Оттвальду. — Я призываю тебя освободить этот Божий дом, покаяться и предать себя высшей справедливости и милосердию твоего Создателя. — Эти слова звучали так, словно говоривший выучил их наизусть. Видно, охотник за ведьмами не впервые имел дело с сумасшедшими вроде Оттвальда.

— Кто это говорит? — с яростью завопил торговец из-за дверей.

Готен не ответил. Он терпеливо ждал, пока один из стрелков докладывал Оттвальду о наглеце, осмелившемся выдвинуть такое требование.

Некоторое время за воротами царило заметное волнение. До собравшихся на площади доносились обрывки слов и взволнованные голоса, мужские и женские, сливавшиеся в общий нестройный хор.

Но потом взревел Оттвальд:

— Молчать! — И тотчас голоса его родственников и лакеев умолкли. — Готен! — закричал тогда торговец. — Значит, ты пожаловал сюда собственной персоной?! А я и не знал, что так много значу.

Но и на сей раз охотник за ведьмами не удостоил его ответом. Он неподвижно стоял у ворот, и его черная ряса развевалась на холодном январском ветру. Деа вдруг без всякой связи с происходящим подумала о том, как ей повезло, что она просто не замерзла прошлой ночью на улице. Нынешней зимой снега почти не было, последний раз он шел две или три недели назад и сразу же растаял. С тех пор было холодно, но не морозно. Тем не менее старики утверждали, что в ближайшие дни погода ухудшится.

— Я не уйду отсюда, Готен! — заорал Оттвальд через ворота. — Ни за что на свете! Возьми себе золота, сколько захочешь, и оставь нас в покое, охотник за ведьмами!

— Конца света не будет, Оттвальд.

— Это твои слова! Но как же ты осмеливаешься возносить себя выше воли Господа?

— Воля Господня в том, чтобы эти люди снова могли молиться в своей церкви, когда и сколько они хотят.

— Скажи им, чтобы они построили себе новую!

Гнев вдруг послышался в голосе Готена:

— А я говорю тебе, Оттвальд фон Рен, что ты либо освободишь эту церковь, либо сегодня же погибнешь со всеми своими людьми!

Оттвальд не ответил. Вместо этого он через несколько мгновений появился наверху, на крыше, задыхаясь от быстрого подъема. Три лучника встали рядом с ним.

— Ошибаешься, охотник за ведьмами! — крикнул торговец сверху. — Я мог бы погубить тебя, и прямо сейчас, если бы только захотел. Но ты должен уйти отсюда невредимым, Готен. Твоя смерть мне вовсе не нужна. Убирайся отсюда и никогда не возвращайся назад! — С этими словами негодяй подал знак одному из лучников, и тот пустил стрелу вниз. Она вонзилась в землю всего в шаге от Готена. Намеренно, как предупреждение. Пока.

Но Готен был не из тех, кому можно безнаказанно угрожать. Каждый из присутствовавших здесь знал об этом. Слава об охотнике за ведьмами гремела повсюду. Он неумолимо преследовал тех, кто осмеливался восстать против церкви. Язычники, еретики, ведьмы — Готен вершил над ними суд и сурово наказывал. Многих он уже объявил вне закона, многих бросил в тюрьму. Поразительно, что Оттвальд, зная все это, осмелился на угрозы.

Готен и внимания не обратил на стрелу. Он невозмутимо повернулся и размеренным шагом удалился от церковных ворот. Толпа у колодца расступилась, давая ему дорогу.

— Лучше не шути со мной, Готен! — насмешливо кричал ему вслед Оттвальд с крыши. Смотри, как бы не пришлось тебе распрощаться с жизнью.

Все затаили дыхание, когда Готен остановился, словно молнией пораженный. Очень медленно он повернулся и взглянул на крышу. Потом заговорил, и голос его был ледяным.

— Скажи своим людям, что у них есть выбор, — заявил он. — Либо они выходят из церкви, либо умирают вместе с тобой.

Не дожидаясь ответа, Готен развернулся и направился к трактиру.

Деа смотрела ему вслед. Ей было все равно, о чем судачили другие. Прежде она бы напряженно прислушивалась, пытаясь уловить что-то из слухов. Теперь же для нее важным стало только одно: оставаться как можно ближе к Готену. Девочка испытывала ощущение, будто он тянет ее за собой на каком-то невидимом поводке. Может быть, так подействовали слова ее матери? Чепуха! Просто одолело любопытство, только и всего.

Она торопливо побежала за гонителем ведьм. Не подходя слишком близко, наблюдала, что он предпримет дальше.

Перед гостиницей стояла наготове запряженная повозка Готена. Охотник за ведьмами в развевающемся на ветру облачении вспрыгнул на козлы, схватил поводья и направил своего коня к церкви. Деа пришлось быстро отскочить в сторону, чтобы не попасть под копыта огромной лошади. Ругаясь про себя, она поспешила следом за повозкой обратно к церковной площади.