Через три дня Джоан объявила мужу радостную новость:

— Милый, я так счастлива! Так ужасно счастлива!

— Уж не собираешься ли ты сказать, что ждешь ребенка? — спросил Джерри подозрительно, ибо ему ничто не казалось уже невозможным.

— Нет, конечно. Что ты! Это же наоборот, было бы просто кошмарно! Ни одна современная женщина теперь больше на захочет рожать. Да в этом вовсе и нет надобности. Если вздумается иметь ребенка — их можно сколько угодно купить в Канаде, по тысяче долларов за штуку. Видишь ли, в Канаде рождается так много внебрачных детей, что их продают даже сюда, за границу. Чарли когда-то занимался этим бизнесом…

— Но ведь это незаконно, преступно!..

— Разве? Нет. Может быть, в Европе — но не здесь. В Америке можно покупать и продавать все что угодно… Но, милый, я же чуть-чуть не забыла рассказать, какое у нас счастье! Ты знаешь? Твоя страховка утверждена!

Джоан достала из-за пазухи страховой полис и подала его мужу.

— Первый взнос надо уплатить в течение сентября, — заметила она как бы между прочим.

Джерри даже не хотелось разворачивать документ. Он только спросил угрюмо:

— А сколько это — первый взнос?

— Не так уж много. Четыре тысячи долларов, с небольшим.

— Четыре тысячи! Ведь это больше моего жалованья за целый год! И я должен платить два раза в год по четыре тысячи! Джоан, тут вовсе нечему радоваться. Мы не в состоянии выплачивать такие суммы.

— Почему же не в состоянии?

— Нет денег.

— Да, но ведь ты можешь занять. Послушай, ты как-то говорил, что мистер Риверс богат. Займи у него.

— Невозможно, невозможно, Джоан.

— Потом ты говорил, что какой-то мистер Крез тоже богат. Нельзя ли занять у него?

— Нет. Он умер…

— Ах, какая досада! Как раз теперь, когда мы так нуждаемся в его помощи! Когда он умер?

— Примерно две тысячи четыреста лет назад.

— Джерри! Ты с ума сошел! Тогда же тебя и на свете не было. Тогда еще не было даже Америки.

— Но Лидия была…

— Джерри! Не смей говорить мне о своих знакомых женщинах! Я нисколько не ревную, но все-таки не выношу, когда мужчины говорят о своих прежних связях. Кстати, кто такая эта Лидия?

Джерри устремил взор далеко-далеко, в невозвратное прошлое, и заговорил, точно прорицатель в вещем сне:

— Древняя страна в западной части Малой Азии, независимое государство, которое простиралось вплоть до реки Халис на востоке. Ее последнего властителя Креза победил царь Персии Кир в 546 году до нашей эры… Крез был богат; он был богаче мистера Риверса… У него было больше имущества, чем у меня долгов… Действительно, если бы я был даже самим Крезом…

— Ты говоришь так сбивчиво, Джерри. Ты же знаешь, что в Америке есть миллионы людей, гораздо более богатых, чем мистер Крез. Зачем же ты говоришь о такой старине?

— Затем, что у меня других богатых знакомых нет, — ответил Джерри уныло и сунул страховой полис к себе в карман.

— Отдай эту бумагу мне, — поспешно сказала Джоан. — Ты можешь потерять ее, и тогда я не…

Джоан проглотила последние слова этой фразы и старалась придумать взамен какую-нибудь отговорку:

— Я хотела сказать… Лучше, если мы будем хранить этот документ дома…

Ложь — очень неполновесный заменитель правды, однако все-таки имеет широкое хождение среди людей. Джерри теперь совершенно ясно видел, что Джоан лгала. Ее глаза и уста лгали. Единственное, что она могла еще сделать, чтобы не осквернять своих уст ложью, — это говорить правду. Или — начать говорить носом, как советовали циники.

Джерри стоял как вкопанный и держал руку за пазухой, подобно Наполеону или человеку, который опасается за свой бумажник. Страховой полис оставался в его кармане. Он сказал с ледяным спокойствием:

— Джоан, игра сыграна.

— Какая игра? Кстати, Джерри, милый, я купила сегодня новые игральные карты. Тебе нравится покер?

Джерри не ответил. Он продолжал держать руку на груди и чувствовал, что наступает момент его торжества, потому что — вот она, стотысячная страховка, у него в руках! Он держит ее крепко, всей пятерней и аннулирует сегодня же. Посмотрев на жену с некоторой жалостью и чуточку отчужденно, он сказал:

— Я намерен аннулировать страховку.

В глазах Джоан блеснул испуг:

— Ты не можешь! Не смеешь, Джерри!.. Джерри, милый, Чарли убьет нас обоих, если узнает об этом.

Джерри кинулся к дверям, забыв даже приготовить завтрак жене. Джоан последовала за мужем, и едва Джерри открыл дверь, она вцепилась ему в полы пиджака и повисла, рыдая. Но хиропрактик принял решение и не намерен был отступать. Он предоставил жене тащиться за ним хвостом до самой лестничной площадки, но здесь повернулся и сделал бешеный рывок. Джоан не удержалась и упала. И тут оправдалась старинная мудрость: вверх надо лезть и лезть, а вниз — только один шаг. Набрав разгон, Джоан покатилась со ступеньки на ступеньку и остановилась лишь у наружной двери. Руководимая женским инстинктом, она защитила руками лицо — это удалось ей, но только в ущерб спине. На лице не оказалось ни единой царапины. Зато спина — и в особенности ее нижняя часть — соприкоснулась непосредственно с одиннадцатью железобетонными ступеньками. Джоан жалобно застонала и попыталась подняться, но ноги отказались служить разбитому телу, и она тут же, на месте, упала без чувств.

Джерри, смотревший этот спектакль с высоты одиннадцати ступенек, заметил, что Джоан была теперь, несомненно, сама собой. Она уже не играла — она действительно потеряла сознание. Джерри поспешил к жене, бережно поднял ее на руки и отнес в спальню. Джоан очень тихо простонала и чуть приоткрыла глаза. Затем она словно погрузилась в глубокий сон. Джерри бросился к телефонному справочнику и стал искать адреса врачей, живущих неподалеку. Он снял трубку и едва успел набрать три-четыре цифры, как Джоан устало спросила:

— Джерри, кому ты звонишь?

— Ты жива? — воскликнул он, положил на место трубку и подбежал к постели жены. — Джоан, ты очень ушиблась? Вызвать врача или скорую помощь?

— Не надо скорую помощь, — ответила Джоан слабым голосом, — она так ужасно орет!.. Хуже, чем пожарная машина.