– Нет, позволь мне любить тебя, – прошептала она. – Мне так хочется.

Его член набух и прижался к ее животу, а она продолжала покрывать легкими поцелуями всю верхнюю часть его тела.

Из его горла вырвалось рычание, когда губы Флер опустились ниже – опасно низко. Она замерла и подняла взгляд – ее глаза горели страстью; вдруг она протянула руку назад и погладила его напряженный орган.

– Ты не обязана…

Но она это сделала. Все его тело охватила дрожь восторга, когда она наклонилась и лизнула головку члена. Затем она взяла его в рот и принялась лизать и посасывать, сводя Рида с ума.

Когда она прошлась языком по всей длине члена и облизала кончик, Рид дернулся. А когда ее рука скользнула у него между бедер и обхватила яички, он отклонил ее голову и прошептал ее имя сквозь стиснутые зубы. Теперь в его крови бурлила примитивная похоть. Он был близок к вершине, очень близок, но ему захотелось быть в ней, когда это произойдет.

Флер все больше распалялась и облизывала его и без того мокрый орган со всех сторон. Рид сжался. Она должна остановиться, иначе…

– Хватит, любимая. Я так больше не выдержу.

Схватив ее за тонкую талию, он поднял ее в воздух и положил на постель рядом с собой. Тяжело дыша, он поднялся и лег на нее; его лицо застыло, а серебряные глаза жадно поблескивали.

– Теперь мой черед любить тебя.

Ее тело омывал лунный свет, отчего кожа ее светилась, как золото. Она была само совершенство – эта женщина, спасшая ему жизнь. Он накрыл ее губы своими, медленно просунул язык внутрь, наслаждаясь ее вкусом. Поцеловав ее так, что у нее захватило дух, он переключился на ее соски, стал посасывать их, и она выгнула спину и закричала. Ее руки легли на его ягодицы, и ногти все глубже вонзались в кожу по мере того как дыхание становилось все более прерывистым.

Рид выскользнул из ее рук, постепенно спускаясь ниже, наслаждаясь нежной ароматной плотью. Разведя в стороны мягкие завитки, он жадно высунул язык, ища спрятанный в волосах трепещущий бутон. Найдя, он стал лизать его, вызывая у нее тихие стоны удовольствия.

– Там ты так же прекрасна, как и везде, – выдохнул он и обхватил бутон губами.

Затем он стал медленно водить языком по ее расщелине, то проникая внутрь, то снова выходя, одновременно поглаживая набухший бутон подушечкой пальца.

– Рид! Я… я не могу…

Сильно дрожа, Флер кричала и дергалась под ним, казалось, целую вечность. Она все еще билась в судорогах, когда Рид приподнялся и вонзил член в ее тугие ножны. Она выгнула спину, и их тела соприкоснулись. Напряженно стиснув зубы, он бешено скакал на ней, пока и сам не достиг вершины наслаждения, не в состоянии воспринимать ничего, кроме этих ощущений.

Потом они лежали рядом, обнявшись, удовлетворенные и обессиленные.

– Я никогда не забуду этой ночи, – пообещал Рид. – Никогда, что бы ни принесла мне жизнь. Даже если наши дороги больше никогда не пересекутся, я всегда буду помнить эту ночь.

До того как туманные серые пальцы начинающегося утра убрали прочь темноту ночи, Рид положил в копилку памяти еще два приятных воспоминания, которыми он сможет наслаждаться в часы досуга. Он покинул постель Флер прежде, чем дом стал пробуждаться, и проспал до полудня.

Флер была разбужена гораздо раньше громким приходом Лизетт; та осторожно втянула ноздрями воздух в спальне и распахнула окно.

– В комнате просто неприлично пахнет чувственностью. Надеюсь, вы получили удовольствие, моя милая?

Флер открыла глаза, заморгала, просыпаясь, села в постели и довольно замурлыкала.

– Я получила огромное удовольствие, Лизетт. Не ругай меня за несколько часов счастья. Скорее всего, Рид и я никогда больше не встретимся.

Выражение лица Лизетт смягчилось.

– Я не собираюсь ругать вас, дорогая, но, боюсь, он разобьет вам сердце.

– Моему сердцу ничто не угрожает, Лизетт, – возразила Флер, сама отчаянно желая поверить в это.

Флер всегда нравилось делить супружеское ложе с Пьером, но то, чем они занимались и что она при этом ощущала, ни в какое сравнение не шло с тем, что она испытывала с Ридом. Когда он уедет, у нее будет достаточно времени, чтобы разобраться в своих чувствах. Но к какому бы выводу она ни пришла, они с Ридом так и останутся лишь случайными любовниками, как корабли, мимолетно встретившиеся в ночи.

Флер была очень занята весь день, хотя настроение у нее было таким же мрачным, как погода за окном: весь день моросил мелкий дождь, с моря пришел туман, так что уже в паре метров ничего нельзя было разобрать. Это был последний день, который Рид проведет в ее доме, и погода идеально подходила для его тайного отъезда.

Сегодня ночью Рид взойдет на палубу корабля, идущего в Англию, а Флер продолжит свою деятельность во Франции, как будто они никогда не были близки. Ей предстояло сделать столько мелких дел, чтобы подготовить его отъезд, что у нее не нашлось и минуты на разговор с ним наедине. Вечером они собрались все вместе на ужин в столовой, чтобы насладиться ростбифом и другими блюдами, приготовленными Лизетт.

– Все готово к вашему отъезду, – сообщила Флер. – Время встречи – полночь. Антуан подготовит повозку к одиннадцати. Лучшей погоды и пожелать нельзя: лодку превосходно скроет туман.

– А если корабль не придет? – с надеждой в голосе спросил Рид.

– Тогда мы вернемся домой и будем ждать следующей ночи. Но такого еще не случалось. Корабль всегда приходил вовремя и ждал нас. Нам ни разу не приходилось менять время или место встречи.

Когда все было обговорено, а ужин съеден, Антуан и Гастон ушли готовить повозку, а Лизетт занялась другими делами. Флер и Рид наконец-то остались одни, сильно страшась последнего прощания. Рид помог Флер подняться и прошел с ней в гостиную.

– Мы прощаемся не навсегда, Флер. Однажды мы непременно встретимся.

Флер не особо надеялась когда-нибудь снова увидеть Рида. И она была достаточно умна, чтобы понимать: не стоило позволять вскружить себе голову мужчине, которого она никогда больше не увидит, и потому заставила себя переключиться с мыслей о Риде на причины, по которым она остается во Франции.

Она ни за что бы не призналась в этом, но что-то подсказывало ей: власти вот-вот выйдут на нее. Если времени осталось немного, его нужно использовать для того, чтобы спасти как можно больше англичан. Но ради Рида она храбрилась.

– Однажды я вернусь в Англию, и, когда это произойдет, мы сможем встретиться, но, скорее всего, не станем этого делать. Возможно, ты к тому времени женишься и уже будешь ждать рождения наследника. Единственное, о чем я прошу, – чтобы ты вспоминал обо мне с нежностью.

– С нежностью? Флер, ты спасла мне жизнь. Если бы не ты, я был бы уже мертв. Я буду всегда помнить твое мужество, твою доброту, но прежде всего – твою страстность. Ты вернула мне веру в то, что я полноценный мужчина. Спасибо тебе за это и за все остальное тоже.

Рид обнял ее, сожалея, что не может сказать ей нечто такое, что заставило бы ее уехать вместе с ним. Но он знал, что лишь зря потратит время: Флер так же серьезно относилась к своему долгу перед родиной, как и он сам. Поэтому он поступил так, как ему подсказывали сердце и тело: обнял ее как можно крепче и поцеловал в последний раз, впитывая ее вкус и саму сущность, чтобы запомнить на всю жизнь.

Когда он отстранился, Флер помахала ему рукой, слабо улыбнулась и ушла. Он не последовал за ней. И он больше не увидел ее. Когда пришло время, он взобрался на повозку и навсегда покинул домик.

Когда они ехали к месту встречи, было сыро и неуютно. Ночь была такой туманной, что Рид боялся, как бы они не пропустили поворот и не свалились с утеса. Но Антуан хорошо знал дорогу и умело правил лошадью на узкой колее. Они доехали до места встречи вовремя и благополучно. Рид слез с повозки.

– Ничего не видать. Если там и есть корабль, мы его не увидим из-за тумана, – он подошел к краю крутого обрыва и вгляделся в туманную и темную даль, гадая, где же Андре и надо ли спуститься по склону на узкую полоску песчаного берега.