- Я, собственно...- Слова неожиданно выпрыгнули из головы и предательской гурьбой разбежались по кустам. И было - с чего. Огромные глаза художника смотрели на меня с лютой свирепостью. Что-то снова приключилось с ним. Вернее, с его настроением. Черт бы побрал этих гениев! Я молчал, а сбоку гудел и потрескивал зловещий камин. Ситуация становилась все более двусмысленной. Чем бы это все завершилось, не знаю, но во взгляде художника в очередной раз произошла революционная перемена,потемневшим айсбергом строгость потекла и растаяла. Теперь он смотрел на меня, как смотрят на своего дитятю нежнейшие из родителей. Я полез за платком, чтобы утереть с лица пот. Этот гений был абсолютно непредсказуем!

- Так на чем мы остановились? - ласково спросил он.

Я гулко прокашлялся. Настолько гулко, что прокатившееся между стен эхо напугало меня самого. На далеком чердаке что-то скрежещуще опрокинулось.

- Простите...

Художник протянул руку и участливо похлопал меня по спине.

- Наверное, пища не в то горло попала,- пояснил он.- Такое бывает...

"Маразм!" - сверкнуло в моем мозгу. "Неужели они все такие?!" Я по-прежнему не забывал, что впереди у меня семь кандидатов, а значит, еще семь подобных встреч.

- Да! - всполошился художник.- Я ведь давно обещал вам показать. Мне и самому это полезно. Узнать мнение свежего человека всегда бывает интересно. Вот, взгляните,- он сунул мне под нос пару листов, исчерканных рожицами и нелепыми фигурками.- Неплохо, да?

- Неплохо? - я истерически рассмеялся. Да, да! Рассмеялся! И не спешите осуждать меня. Этот тип меня попросту доконал. Боже, только сейчас я понял, как, оказывается, люблю обычных людей! Самых что ни на есть ординарных, простоватых, пусть даже без царя в голове. Здравый ум подсказывал, что смеяться в данном случае - грех, но я не мог остановиться. Мне следовало бы изобразить скорбь, хоть какое-нибудь сочувствие, но у нервов своя жизнь, своя политика. Глядя на эту мазню, я нахохотался всласть. Самое интересное, что вместе со мной начал по-тихоньку посмеиваться и художник. Лицо его сияло, он энергично потирал руки.

- Здорово, правда? Рад, что вам так понравилось.

От подобных его изречений впору было свалиться и не встать вовсе, но титаническим усилием я все же сумел справиться с собой. Как-никак я был сыщиком, агентом отдела расследований.

- Ммм... В общем-то конечно... Но раньше, если мне не изменяет память, вы трудились несколько в ином стиле?

- Да,- он досадливо крякнул.- Когда-то я писал большие картины.

- Даже очень большие...

- И не говорите! Стыдно вспоминать. Цистернами краску изводил! Кисть двумя руками еле поднимал. Зато теперь - другое дело!.. Понимаете. Так сейчас не рисует никто! Это, так сказать, нехоженая тропка. В некотором роде - заповедник.

- То есть?

Он нетерпеливо зажестикулировал. Надо признать, жестикуляция у него оказалась выразительнее слов.

- Согласен! Меня можно критиковать, можно поносить и втаптывать в грязь. Есть еще недочетики, есть кое-какие неудачки, но в целом... В целом это должно производить впечатление! Должно! А иначе вы ничего и ни в чем не понимаете! Потому что классицизм умер. Он набил оскомину, перебродил, как старое вино, и вышел в отставку. Его уже не хочется пить, понимаете? художник ударил меня указательным пальцем в грудь.- Вот хотя бы вы! Скажите нам всем честно и откровенно: хочется или не хочется?

- В известном смысле... То есть, конечно! - я осторожно пожал плечами и сморгнул.

- Вот видите! И вам не хочется! Оно и понятно. Регресс - это регресс, а эволюция - само собой. Большие картины писали и пишут тысячи мастеров. Это конвейер, понимаете? Искусство же не терпит конвейеров. Оно - штучно, оно обязано быть оригинальным. Иначе колонны будут проходить мимо, а глаз не будет задерживаться.

- Да, но вы сами обратились к нам. Мы вынуждены были заняться вашим делом.

- Согласен! - фальцетом выкрикнул художник. В глазах его заблестели святые слезы.- Долг не всегда трактуется правильно. И я обратился к вам! Но когда?! Когда я это сделал?

- Судя по дате заявления...

- Чушь! Я совершил это в час малодушия и позорного отступления! Но разве же за это судят?!.. Ведь в конце концов, я прозрел, разве не так? он схватил меня за руку и горячо зашептал.- Сама судьба вмешалась в мою жизнь. Я был одним из многих. Теперь я - одинокий крейсер в океане.

- Я бы даже сказал - ледокол среди льдин...

- Именно! - воскликнул он.

Кажется, я начинал угадывать верный тон.

- Черт вас задери! Но ведь это непросто!

- Не то слово, мой дорогой! Чудовищно непросто! Архинепросто!

Схватив себя за волосы, я простонал.

- Но как? Как вам удалось это?! Чтобы вот так - взломать и вырваться?

- О, если бы сам я знал, дьявол меня забери! - заблажил он дурным голосом.- Я же говорю: это судьба, рок! Что ту еще можно сказать?

Ей-ей, перекричать его было сложно, но я честно постарался это сделать.

- И все-таки как?! Умоляю, расскажите!

- Я расскажу. Вам я расскажу все,- его сумасшедшие глаза излучали преданность и обожание, а указательный палец клювом дятла долбил и долбил в мою грудь.- Но только вам и никому больше!

- О, разумеется! - связки я, стало быть, надрывал не зря.

- Вы, конечно, знаете, как обучают в современных школах. Психотесты и профориентация с младенческих лет, гипновнушение, ускоренное развитие биомоторики. Уже в три года ребенок способен в минуту перерисовать фотопортрет. Дальше - хуже... Поэтому снова повторяю: ТАК сейчас никто не рисует. Это первичное изображение окружающего. Рука и глаз пещерного человека! Хомо новус!..- художник достал маленький исчерканный вдоль и поперек календарик и нервно помахал им в воздухе.- Вот он! Этот магический и светлый день!.. Все началось сразу по приезду в Знойный, пару недель тому назад. Я тогда забегался со всеми этими подъемниками и автокранами, устраивал выставку, и лишь позже заметил, что за целый день не сделал ни одного эскиза. Понимаете, ни штришка!

- Но вы были заняты...

- Чепуха! - художник притопнул ногой.- Даже на том свете, в адском котле я буду черкаться в своем блокноте. И не смейте сомневаться в этом! Настоящего художника не способны отвлечь жизненные пустяки. День без карандаша и без кисти - это странно. Более того - это настораживающий нонсенс!


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: