— Двойную порцию. Я заказал напиток.

— Ну, и чего же мы достигли за эти шесть дней? Что мы сделали? — словно размышляя вслух, проговорил он. — Все как-то неопределенно. Я не ответил.

Он насмешливо поглядел на меня. — Я вижу, тебя это до сих пор мучает. Как бы ни шли дела.

— Не надо, Чарльз.

Он вздохнул, зажег сигарету, крепко затянулся и посмотрел на меня сквозь дым. — Ну, и с кем ты не хочешь встречаться? — С человеком по имени Питер Раммилиз. Если кто-нибудь спросит, скажите, что вы не знаете, где я. — Я редко так поступаю. — Он глубоко вдохнул дым и стал изучать пепел, будто драгоценность. — Полететь на аэростате... Я улыбнулся.

— Я предложил себя в качестве помощника настоящему сумасшедшему.

— Меня это не удивляет, — сухо отозвался он.

— Ну, а что нового вы узнали о воске? Он не торопился рассказывать мне и подождал, пока принесут напитки, а потом нарочно тянул время, расспрашивая, почему я решил пить воду «Перрье», а не виски.

— Мне нужна свежая голова для кражи со взломом, — откровенно признался я, и он лишь наполовину поверил мне.

— Воск перерабатывается, — наконец сказал он, — на каком-то примитивном оборудовании рядом с фабрикой, производящей мед.

— Пчелиный воск? — усомнился я.

Он кивнул.

— Пчелиный воск, парафин и скипидар — вот состав этой полировки. — Чарльз с наслаждением курил. — Я беседовал там с очаровательной женщиной, и она была очень любезна. Я задержался, просматривая их документацию. Люди редко отдают столько времени работе, как это делала Дженни, и уж совсем немногие специально оговаривают, что коробочки для отправки должны быть в белых упаковках. — Его глаза сверкнули сквозь кольца дыма. — Три человека, и все в прошлом году, если уж быть точными.

— ...Трое... Вы думаете... что там три раза заказывал Никлас Эш?

— Всегда в тех же количествах, — откликнулся Чарльз. — Но, конечно, он называл себя по-разному и давал разные адреса.

— И вы взяли с собой образчик документа?

— И я его взял, — он достал из кармана сложенный лист бумаги. — Вот он.

— Ну теперь вы найдете Эша, — удовлетворенно произнес я. — Какой же он дурак.

— Кстати, к ним по тому же поводу явился полицейский, — продолжил Чарльз.

— Он пришел,; когда я только что кончил выписывать эти имена. Похоже, что они всерьез занялись поисками Эша.

— Хорошо... Вы сообщили им о списке клиентов? — Нет, я не стал. — Он отвел от меня взгляд и уставился в бокал, поднеся его к свету, как будто розовый джин каждый раз менял цвет и он хотел его запомнить. — Но было бы лучше, если бы ты опередил их.

— Хм. Если вы полагаете, что Дженни меня поблагодарит, то могу вас разочаровать. — Но ты же вытащил ее из петли. — Она бы предпочла, чтобы это сделала полиция. — Мне пришло в голову, что ее отношение ко мне могло измениться к лучшему, потерпи я неудачу. Однако мне не хотелось заслужить ее одобрение такой ценой.

Чико позвонил в середине дня.

— Интересно, что это ты сейчас делаешь в спальне? — принялся допытываться он.

— Смотрю по телевизору скачки в Честере.

— Образумься, — с упреком произнес он. — Ладно. Я успел все разведать, и мы легко сможем туда проникнуть, но тебе нужно быть у главного входа еще до четырех часов. Я хорошо поработал с моими оболтусами. Послушай, вот что ты сделаешь. Пройдешь через парадный вход, словно явился туда по делу. В холле два лифта. Один используется для деловых визитов в кабинеты на первом и втором этажах, а также поднимается на третий, который, как тебе известно, целиком принадлежит Жокейскому Клубу.

— Да, — отозвался я.

— Когда все мелкие служащие, распорядители и так далее уходят домой, они оставляют этот лифт на третьем этаже с открытыми дверями, а значит, им никто не может пользоваться. Там есть ночной портье, но после того, как он один раз осмотрит лифт, ему наверху больше делать нечего, и он спускается вниз. Да, разумеется, проверив лифт, он проходит по этажам и запирает на каждом из них наружные двери, то есть все три. Сечешь?

— Да.

— Ладно. Но там есть и другой лифт, который доходит до четвертого этажа, а еще выше я обнаружил восемь квартир, по две на каждом этаже. Нормальных жилых квартир. От этих этажей к Жокейскому Клубу ведет лишь одна дверь. Она запирается со стороны лестницы.

— Я пойду с тобой, — сказал я.

— Правильно. Я решил, что портье в холле, или как он там называется, может знать тебя в лицо. Ему покажется странным, что ты появился, когда кабинеты уже закрыты. Так что ты лучше зайди пораньше и поднимись на втором лифте на самый верх, к квартирам, а я тебя встречу. Там все тихо, под окном большая скамейка, можно посидеть и почитать книгу.

— Мы увидимся, — пообещал я.

Я сел в такси, продумав, как буду себя вести, если вдруг встречу в холле какого-нибудь знакомого, но никого не увидел и без всяких осложнений поднялся на верхний, жилой этаж. Там на площадке, как и говорил Чико, под окном была скамейка. Я сел и чуть ли не час размышлял о всякой всячине.

Никто из жильцов двух квартир не выходил и не возвращался домой. Никто не поднимался на лифте. И когда его двери впервые открылись, это означало, что приехал Чико.

Он был в белом комбинезоне и принес с собой сумку с инструментами. Я иронически осмотрел его с головы до ног.

— Ладно, ты здесь уже все оглядел, — решительным тоном произнес он. — Я тоже успел немало изучить, а уходя, сказал этому парню, портье, что вернусь, когда все сделаю. — И он кивнул мне, как ни в чем не бывало. — Когда мы будем выходить отсюда, я постараюсь отвлечь его разговором, чтобы ты незаметно выскользнул.

— Если это один и тот же портье.

— Он кончает дежурство в восемь вчера. Так что нам надо пораньше закруглиться.

— Лифт Жокейского Клуба все еще работает? — спросил я.

— Да.

— А дверь со стороны лестницы над Жокейским Клубом заперта?

— Да.

— Давай спустимся. Тогда мы услышим, как портье перед уходом будет проверять лифт.

Он кивнул. Мы прошли через дверь за лифтом и оказались на лестнице, самой обычной и без ковров. На ней горел свет. Мы оставили там сумку с инструментами.

Миновав четыре этажа, мы подошли к закрытой двери, остановились перед ней и подождали.

Дверь была плоская, недавно зашпаклеванная и обитая снаружи листом какого-то серебристого металла. Замок был крепко вделан в скважину. Обычно Чико преодолевал подобные препятствия за три минуты и благополучно проникал внутрь.

У нас накопился немалый опыт, и мы взяли с собой перчатки. Прежде я всегда брал одну, потому что Чико сказал мне: «У твоего протеза есть явное преимущество, он не оставляет следов». Однако теперь я надевал перчатку и на него, чтобы чувствовать себя в безопасности, если нас ненароком увидят там, где нам никак нельзя появляться.

За это время я так и не привык вламываться в чужие дома, по крайней мере, при взломах сердце у меня начинало биться сильнее, а дыхание учащалось. Чико тоже нервничал — морщинки у его глаз разглаживались, а скулы делались заметнее.

Но пока мы решили немного выждать, волнение еще не улеглось, и мы оба понимали, чем рискуем.

Мы услышали, как лифт поднялся и остановился. Затаили дыхание и принялись следить, когда он вновь пойдет вниз. Но лифт больше не двигался. До нас донесся шум двери, которую отпирали прямо перед нами. Я уловил блеск в глазах Чико, когда он стремительно отпрянул от замка и подошел ко мне, стоявшему рядом с дверной петлей. Мы прижались спинами к стене.

Дверь открылась и коснулась моей груди. Портье кашлянул и чихнул.

Наверное, он начал осматривать лестницу и убедился, что все в порядке, подумал я.

Дверь снова захлопнулась, и ключ щелкнул в замке. Я попытался вздохнуть, но у меня получилось нечто вроде тихого свиста, а Чико едва заметно улыбнулся и дал понять, что напряжение понемногу спадает. Мы услыхали глухой стук Дверь на этаже под нами закрылась, и ее заперли. Чико приподнял брови, я кивнул ему, и он принялся орудовать набором инструментов для взлома. Замок негромко поскрипывал, пока он пытался с ним сладить, затем его мускулы напряглись, и наконец он с удовлетворением поглядел на меня и загнал металлический язык глубоко в дверь.