— А я видела вас сегодня во сне. Какие с тобой мальчики… Ммммм! Который из них твой? Погоди, погоди, дай угадаю. Вон тот красавчик, который светится изнутри.

И указала на Конрада. Этот ее жест послужил сигналом, Мужчины подошли и поочередно представились. каждому милостиво было позволено поцеловать сухонькую старушечью ручку, похожую на птичью лапку. Леди Эухения улыбалась всем, произнося благосклонно:

— Очень рада видеть. Очень…

А внучке успела шепнуть сквозь зубы:

— Надо же, два с половиной дракона…

Бабушка расстроилась, что они уезжают немедленно, а вот приглашение на свадьбу приняла с большим воодушевлением. А потом, дамы ненадолго уединились посекретничать. Первое, что Анхелика спросила, когда они остались наедине, было:

— Бабушка, а почему ты сказала два с половиной дракона?

— Ну как же, один них ведь евнух, — брови бабушки в удивлении приподнялись.

— Но как ты поняла про..

— Драконью кровь? Ну это как раз очень просто, девочка моя. Я ведь вижу истинную суть вещей. И ты тоже так сможешь со временем.

Рассказ про навязанное замужество и драматическое бегство вызвал у бабки возмущение. А вот про то, что Валид сам отказался от нее и позволил выйти замуж по желанию, она выслушала очень внимательно. Потом сказала:

— У женщин из Ларнакского дома есть дар великой силы, проявляется он в страсти. Потому Валид и принял твою тетку Гелис, ему ее сила дала все, что он хотел. Но и у тебя есть дар великой силы, только проявляется она в любви к свободе. В любви, дитя мое, — улыбаясь повторила бабуля. — Страсть может служить многим господам, а у любви только один выбор.

Потом хихикнула, совсем как девчонка:

— Ах… Будь я помоложе, того юного темнокожего дракончика ни за что не выпустила бы… Да, о чем это я…

Старушка спохватилась, быстро переключаясь на другую тему:

— Но ты не жалей, девочка, что твой муж отдал алмаз Валиду, алмазом он тебя выкупил. Зато благословения все на нем остались. Око света помогает освободить внутренний свет, если таковой у человека имеется. Это очень древний артефакт, он никогда не задерживается подолгу в руках одного владельца, потому что у света не может быть хозяина.

Потом засуетилась и вынесла большую шкатулку:

— Кстати, я вам кое-что дам в дорогу…

Из Таргаса они уехали с полным набором охранных артефактов на все случаи жизни, бабушкиным благословением, и клятвенным обещанием приехать на свадьбу. При этом глаза леди Эухении так пристально поглядывали на молодго красавца Эджуба, что тот занервничал. Как знать, что эта почтенная дама могла видеть, непорядок в одежде или истинную суть вещей?

В Ларнак не заезжать не стали.

Оттуда далее по курсу был Игерсхолд.

Почти два месяца непрерывного плавания. В порты заходили всего несколько раз, пополнить запасы воды и продовольствия. Эджуб и Ариф перебрались на «Маркленд» сразу же, потому что путь длинный, а вместе намного веселее. Конрад поселил их в пустовавшей гостевой каюте, которая, как оказалось, все-таки имелась на его корабле.

Анхелика тут же возмутилась, почему он тогда не поселил той каюте ее?! На что Конрад резонно ответил, многозначительно шевельнув бровями:

— Треска. В той каюте хранилась наиболее ценная треска.

— Да, — посмеиваясь, подтвердил Эджуб. — Весьма ценная многозарядная марклендская треска.

Глядя на смеющихся друзей, Анхелике ничего не оставалось, кроме как сменить гнев на милость. А заодно порадоваться, что ни Эджубу, ни Конраду не придется сражаться с Валидом за Перкиссу.

Чем дальше корабли забирались на север, тем погода становилось холоднее. Привычному и к северным ветрам, и к мягкому климату юга Конраду те перемены были не страшны, но вот южане с такой погодой сталкивались впервые. Пригодилась и меховая одежда, и бабушкины артефакты на все случаи жизни. От цыпок, от дурного глаза, от морской болезни, от икоты и так далее, и тому подобное.

Эджуб и Конрад с Анхеликой в силу своей молодости и подвижности от холода не страдали. Более того, мужчины вместе с командой ежедневно устраивали спарринги на палубе. Естественно, голые по пояс, естественно, поразить своими стройными торсами Анхелику. Но та уже давно не поражалась, она и сама подумывала учиться фехтованию.

Зато бедный Ариф откровенно мерз и старался не вылезать на палубу без крайней необходимости, ворча, что их греет молодая кровь, а его старые косточки просто не вынесут такого издевательства. Но стоило ему увидеть настоящий снег, он буквально прилип к борту, издали разглядывая укрытые пушистым белым покрывалом берега.

Но вот бесконечное плавание как-то незаметно подошло к концу, они добрались до Игерсхолда. Корабли оставили в маленькой закрытой бухточке у переправы на Данд. Там Конрад нанял санный поезд и расплатился с бригадой рыбаков за ту самую треску. И пока Конрад отбивался от рыбаков усиленно пытавшихся навязать ему новую партию чудесной сушеной рыбы, южане поражались тому, как благодаря теплым течениям вода в проливах не замерзает, когда в мелких водоемах на берегу давно уже слой льда.

А уж как интересно было ступать по хрустящему снегу, устилавшему землю, касаться руками, играть в снежки. Странно, сказочно, весело. И холодно!

Народ, вечно толпившийся на пристани, с великим удивлением таращился на темнокожих гостей с юга, а темнокожие гости в свою очередь таращились на снег. Однако долго задерживаться там было нельзя. Новый год на носу, до Кроншейда им еще ехать и ехать. И дальше большой санный поезд по заснеженной дороге направился прямо в Маркленд.

Санный поезд пронесся по утрамбованному тракту, почти не делая остановок. Заснеженный лес стоял стеной по обе стороны дороги, поражая своим сказочным величием. Скалистые горы, высоченные вековые деревья, ленты горных рек, несмотря на мороз, так и не скованные льдом. Суровая северная красота.

Засматривались на нее не только гости с юга, Конрад и сам был безумно рад снова оказаться в родных краях. И горд, что может поделиться своей радостью с друзьями и, конечно же, с Анхеликой.

В Кроншейд они успели как раз к середине новогодней ночи. В самый разгар. Ярко сиявший замок издали манил путников огнями. И хоть гостей посреди Новогоднего праздника не ждали, встретили с большой помпой. Тут были все. И их величества Игерсхолдские, и их светлости Аренгартские, и Ворстхоллские, братья, сестры, кузены, кузины, дядья, тетки. И весь Марклендский двор. Все, кроме короля с королевой, те по традиции удирали в Новый год, справлять праздник только вдвоем.

Но от этого общее веселье не становилось меньше.

Новость о том, что принц Конрад женился, имела эффект разорвавшейся бомбы. С появлением счастливых новобрачных праздник незамедлительно из Новогоднего превратился в предсвадебный. Юную леди Анхелику затискала в объятиях вся многочисленная родня Друзей принца тоже.

Ну а потом, естественно, были танцы.

После чопорного и скованного двора Ларнаксого князя Марклендский двор показался Анхелике сказочной отдушиной. А темнокожие гости, привыкшие к тому, что столь прекрасные женщины никогда не появляются на людях, а сидят взаперти в гаремах мужей и отцов, дивились здешней свободе. Но они и сами тут же стделались объектом повышенного внимания всех красавиц, присутствовавших на празднестве.

В итоге принц Эджуб, он же герцог Энио, побил все мыслимые рекорды популярности. Старожилы двора утверждали, что даже его величеству Дитериксу в лучшие годы не доставалось столько женского внимания. Дамы по углам только и шептались, что о галантном герцоге Энио. Мол, говорят, у него есть гарем, а эти его загадочные серо-зеленые глаза…

Возможно, такой популярности Эджуба способствовали его благородная красота и безупречные манеры? А может быть, темнокожий принц просто выделялся своей необычной внешностью? Как знать?

Все то время, что они добирались до Маркленда, Эджуб хоть и не показывал внешне, но испытывал скрытую тревогу и неуверенность. А сейчас, попав в этот бушующий весельем праздник, вдруг почувствовал, что его наконец отпустило. И снова ощутил себя молодым и счастливым. Особенно, после того как осознал, что стайка молоденьких принцесс расстреливает его глазками.