— Да, не доказывает, — вставил Джон Бретон. — Я этого тоже не помню, детка. Ну, совершенно не помню, что старая карга расщедрилась на подарок нам. — В его голосе прозвучало сожаление.

— Джон! — Кэт обернулась к нему. — Крохотные детские мокасины.

— Нет, не помню. Я их тут никогда не видел.

— Но ведь у нас не было детей, верно?

— Вот в чем преимущество планирования семьи! — Джон пьяно ухмыльнулся. — Лучший способ остаться без семьи.

— Твои шуточки! — с горечью сказала Кэт. — Небьющиеся пластмассовые шуточки.

Джек слушал их, испытывая странную горечь. Он сотворил этих двоих — так, словно ступил на Землю в блеске библейских молний и вдохнул жизнь в комья глины, — но жили они независимо от него Девять лет! У него возникло ощущение, что его обманули, и он потрогал маслянистый металл пистолета у себя в кармане.

Джон Бретон пощелкал ногтем по краю нежно зазвеневшей рюмки.

— Суть в том, что он говорит правду, и мы это знаем. Я вижу, что в кресле том сижу я. Ты видишь, что в кресле том сижу я. Вон зажим его галстука: голову даю на отсечение, это тот самый, из золотой проволоки, который ты сделала, когда посещала ювелирные курсы, еще до того, как мы поженились. Верно, Джек?

Джек кивнул и, сняв старый зажим, протянул Кэт. Поколебавшись, она взяла зажим так, что их пальцы не соприкоснулись, прищурилась с не слишком убедительным профессионализмом и поднесла золотую вещицу к свету, а у него дыхание перехватило от нежности. Внезапно Кэт вскочила и вышла из комнаты. Двое мужчин уставились друг на друга через камин, в котором дотлевали подернутые белым пеплом головни.

— Это ведь еще не все? — заметил Джон Бретон с нарочитой небрежностью.

— Да. Потребовался еще год для переделки хрономотора, чтобы получить возможность двигаться поперек времени. Количество энергии ничтожно, но расходуется она непрерывно. Чтобы попасть сюда, мне, по-моему, пришлось вернуться во времени на миллионную долю секунды, что, естественно, столь же «невозможно», как и вернуться назад на год. В результате возник, так сказать, темпоральный рикошет…

— Я не об этом, — перебил Джон Бретон. — Я спросил про твои планы. Что дальше?

— Ну, а что, по-твоему, может произойти дальше? Как я тебе уже говорил сегодня вечером, ты живешь с моей женой, и я хочу ее вернуть.

Джон Бретон внимательно следил за своим альтер эго, но к его удивлению эти слова как будто никакого впечатления не произвели.

— Но Кэт моя жена. Ты сам мне рассказал, что отпустил свою жену одну, и ее убили.

— Как и ты отпустил ее, Джон. Только я-то отдал девять лет жизни, лишь бы вернуться назад и исправить свою ошибку. Не забывай об этом, приятель!

Губы Джона Бретона упрямо сжались.

— В твоих рассуждениях что-то очень не так, — сказал он. — Но я по-прежнему хотел бы узнать, что дальше. У тебя в кармане пистолет?

— Нет, конечно, — поспешно возразил Джек. — Разве я могу застрелить тебя, Джон? Это ведь почти то же, что выстрелить в себя. — Он умолк, прислушиваясь к тому, как Кэт наверху выдвигает и задвигает ящики. — Просто возник вечный треугольник, и единственный выход — разумный выход — предоставить даме выбрать один из двух углов.

— Тоже мне выбор!

— Нет, Джон, это настоящий выбор. Девять лет изменили нас обоих. Мы двое — разные люди, и у каждого есть право на Кэт. Я хочу пожить тут неделю-другую, дать ей свыкнуться с ситуацией и…

— Ты спятил, если думаешь, что можешь вот так нам навязаться!

Эта вспышка удивила Джека.

— А что? По-моему, вполне разумное предложение.

— Разумное! Являешься неизвестно откуда…

— Я уже однажды явился неизвестно откуда, и тогда Кэт обрадовалась, — перебил Джек. — Наверное, я еще могу предложить ей что-то. Между вами вроде бы не все ладно.

— Это наше дело…

— Согласен: твое, Кэт и мое. Наше дело, Джон.

Джон Бретон вскочил на ноги, но прежде чем он успел открыть рот, в комнату вошла Кэт. Он повернулся к ней спиной и начал носком ботинка тыкать в головешки, посылая вверх в трубу вихри топазовых искр.

— Я его нашла, — негромко сказала Кэт. Она протянула обе руки, показывая два абсолютно одинаковых зажима. — Они одинаковы, Джон. И свою работу я всегда узнаю.

— Как вам это нравится? — с горечью осведомился Джон Бретон у цветных камней камина. — Ее убедил зажим для галстука. — Изобразить меня может кто угодно, это ерунда. Но она знает, что никто не способен точно воспроизвести такое сложное устройство как зажим для галстука ее работы!

— Сейчас не время ребячиться. — Кэт уставилась на спину Джона, бесплодно потратив на нее пристальный взгляд.

— Мы все устали, — заметил Джек. — Я бы не прочь вздремнуть.

Кэт нерешительно прошла к нему через комнату, протягивая ему его зажим. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, и Джек ощутил неистовое желание обнять ее до боли знакомое тело под горизонтальными морщинками туго натянутого шелка. Их взгляды встретились, образовали невидимую ось, и вокруг нее закрутилась остальная вселенная, точно тучи, втянутые в смерч. Прежде чем она отвернулась, он успел прочесть в ее лице то сострадание, то прощение, в которых так отчаянно нуждался все эти девять лет.

Позже он стоял у окна гостевой комнаты и слушал, как старый дом устраивался на остаток ночи. «Еще одна неделя, — думал он. — Вот сколько я готов ждать. К ее концу я буду готов заменить Джона Бретона так ловко, что никто кроме Кэт не сумеет обнаружить ни малейшей разницы».

Он уже собрался отойти от окна, как вдруг небо внезапно рассыпалось звездным дождем перекрещивающихся метеорных следов. Он лег в постель и попробовал уснуть, но поймал себя на том, что с каким-то непонятным беспокойством всматривается в небо, выискивая там все новые и новые падучие звезды.

В конце концов он встал, опустил шторы и принудил себя погрузиться в теплый черный океан сна.

Джон Бретон медленно разомкнул веки и уставился на смутный янтарный свет, ожидая — с каким-то приятным ужасом — как к нему прихлынет обратно его личность. (Светящийся прямоугольник вон там — что это? Окно спальни в рассветной мгле? Образ души, покинувшей тело? Дверь в другое измерение?) Порой он всерьез верил, что ночной сон рассеивает личность, и точное утреннее ее воссоединение зависит от того, ждут ли его правильные вехи. Проснись он в иной обстановке, среди иных вещей, не начнет ли он тогда совсем иное существование, лишь неясно чувствуя, что концы с концами не сходятся?

Рядом с ним что-то шевельнулось, и он повернул голову. Лицо спящей Кэт…

Бретон окончательно проснулся, вспомнил вчерашний вечер и появление Джека Бретона. Этот тип выглядел более тощей, неряшливой и настырной копией его — Джона. Икс, ущербный индивид, словно бы не видящий ничего странного в том, чтобы попросить мужа и жену поместить его у них в доме и тут же предложить им столь возмутительную комбинацию.

Ха, так значит, Кэт должна выбрать одного из них!

Бретон попытался припомнить, почему он не врезал кулаком по такому знакомому лицу. Конечно, он напился, но дело не в том. Причина, наверное, та, что Кэт очевидно поверила, хотя и делала вид, будто посмеивается.

Или этот нелепый план каким-то образом восполняет слабые стороны их брака? Они с Кэт вместе одиннадцать лет. Бывали счастливы и не очень, а главное, расходились все дальше и дальше. Теперь дотягиваться друг до друга им удавалось только с помощью все более и более длинных ножей. Складывалось впечатление, что чем больше он зарабатывает денег, тем больше их требуется Кэт — и он работал даже еще усерднее, а она становилась все более чужой и равнодушной. Холодная злая эскалация.

А что если появление Джека Бретона означает спасение — легкое, без ощущения вины? Кэт и Джек могут уезжать вместе, или же, хладнокровно подумал Джон Бретон, он сам сделает прощальный поклон и удалиться со сцены. Возьмет часть денег и уедет куда-нибудь — в Европу, в Южную Америку, а то и на Луну. В последних письмах из Флориды Басс Силвер прямо намекал, что НАСА возьмет любого опытного инженера, лишь бы он согласился туда отправиться.