Андраш Тотис

Убить голыми руками

Тотис Андраш

Убить голыми руками

Двое в масках неожиданно появились из-за ограды. Адзато резко остановился, затем медленно пошел дальше, к воротам. Неизвестные двигались мягко, но очень уверенно. Один из них преградил Адзато путь, другой, держась на расстоянии, зашел сзади. Попав в освещенное пространство под фонарем, все трое на миг замерли, прежде чем начать грозный молчаливый ритуал. Адзато принял боевую стойку, правую руку ладонью наружу медленно поднял, защищая лицо, а левой прикрыл корпус. Бандиты подкрадывались к нему, делая обманные движения, чтобы вынудить Адзато все время кружиться на месте. И вот они рванулись вперед. В тот же миг Адзато взвился в своем знаменитом, столько раз вызывавшем зрительское восхищение прыжке, готовый к удару ногой, от которого нет спасения. Однако нападающий в маске отразил этот удар: Адзато отскочил, словно от резиновой стенки. Он упал и перекатился в сторону, чтобы увернуться от удара ногой второго бандита, затем снова принял боевую стойку.

И двое в масках вновь перешли в наступление. Они приближались медленно, уверенно, с убийственным спокойствием. Адзато отразил два удара и ответил ударом ногой с разворота. Когда он косточкой ноги угодил в локоть противника, лицо его исказилось от боли. Два десятка лет постоянных тренировок закалили Адзато, приучили тело сносить любые физические страдания. Понадобились считанные секунды, чтобы боль утихла, подчинившись воле, воспитанной многими тысячами изматывающих тренировок и перенесенных болезненных ударов. Однако на сей раз и нескольких секунд оказалось много. За это время его успели ударить по почкам так, что он согнулся пополам, и сбили с ног, когда он выставил обе руки вперед, чтобы отвести неизбежный удар коленом в лицо.

Странно, но ему позволили встать на ноги. Лишь после этого один из нападающих нанес удар ногой, и Адзато, побитый, посрамленный, снова рухнул на пыльный тротуар. Но сколько раз во время кровавых схваток не на жизнь, а на смерть и в моменты, казалось, совершенно безнадежные он вновь поднимался на ноги! Он прибег к защите ладонью, и на сей раз его контратака достигла цели. Его твердый как камень кулак с ужасающей силой ударил противника под ребра. Но теперь пошел в наступление второй бандит. Этот действовал-уже не столь опрометчиво, выискивая брешь в защите и не оставляя шанса на спасение. Адзато вновь отбил удар и ответил опять-таки прямым вертикальным кулачным ударом. Выставленное навстречу стальное предплечье отвело его руку, а сзади тотчас же настиг удар кулаком. Адзато отдернул голову, развернулся и пустил в ход ногу. Круговой удар пяткой с разворота по почкам.

И все началось сначала: Адзато в боевой стойке с подрагивающими мускулами лица, двое в масках медленно приближаются. Но на этот раз та же самая картина все-таки выглядела иначе. В последний раз Адзато, пожалуй, сражался так – загнанным в угол зверем – в Макао. Тогда десяток китайцев, вооруженных цепями и ножами, напали на него в узком переулке. Бандиты в масках вдруг переглянулись, и тот, второй, пронзительно вскрикнув, бросился на Адзато. Из груди Адзато также вырвался крик. Ноги, кулаки, локти, колени, натренированные, твердые как сталь концы пальцев столкнулись где-то на полпути. Затем этот клубок распался: бандит в маске, отпрянув, занял исходную позицию, готовый обрушить на противника поднятый кулак, Адзато же начал медленно, мягко оседать. К тому времени, как тело его распростерлось на земле, нападающие успели скрыться за оградой. Неподвижное тело осталось лежать в полумраке.

– Стоп! Пока хватит!

Съемочная площадка заполнилась людьми. Осветитель выключил софиты, а Ямамото со вздохом облегчения остановил камеру. «Что значит профессионалы, – подумал он. – Каждое движение у них отрепетировано. С Адзато в редчайших случаях приходится делать дубли побоищ, настолько тщательно он отрабатывает сцены с каскадерами еще до начала съемок. Ну а эта сегодняшняя драка – одна из лучших». Он направился к Адзато, чтобы поздравить его и выразить свой восторг. Тем временем два бутафора, присев на корточки, растерянно смотрели на неподвижно лежащего актера. Ямамото ускорил шаги. Подстегиваемый дурным предчувствием, последние мет ры он преодолел бегом. Кто-то резко вскрикнул, и весь штаб мгновенно собрался вокруг лежащего человека. Бутафор неуверенно окликнул его.

– Господин Адзато, вставайте же! Съемка окончена!

Затем тело перевернули на спину, увидели искаженное лицо Адзато, пробитую гортань и вызвали полицию.

* * *

Куяма, сделав легкий поклон, вошел в кабинет Шефа. Он вновь почувствовал себя смешным. «Черт знает что! – подумал он с досадой. – Я похож на японского клерка, каким его изображают в американских кинокомедиях». Тем не менее он растянул губы в улыбке и, почтительно склонив голову, приблизился к столу начальника. Он чувствовал, что переигрывает. Ну и наплевать. Куяма сел на стул, указанный ему Шефом, и замер с внимательным напряженным лицом. Интересно, сколько лет потребовалось, чтобы привить японским чиновникам раболепную позу человека, каждый миг готового вскочить на ноги? Как долго пришлось приучать к европейским стульям эту публику, привыкшую подобострастно жаться на корточках на полу? Куяма всем своим видом выражал настороженное внимание и смиренную почтительность, а чтобы легче было носить эту маску, в душе тешил себя дерзкими мыслями. Что, если взять да сказать Шефу, что ему, Куяме, наплевать на японские традиции, на чайную церемонию, на аранжировку цветов, что он предпочитает спать в кровати, а не на циновке на полу, что добрый бифштекс ему куда больше по вкусу, чем сырая рыба, кау-чукообразный бамбук, студенистое тесто и вообще вся прославленная японская кухня?.. Ну а что, если молодой сыщик отдела расследования убийств, удобно откинувшись на спинку стула и задрав ноги на край стола, заговорит с Шефом, как с уважаемым старшим коллегой, но не более того? А если бы разок обратиться к Шефу по имени, как это сплошь и рядом позволяют себе в стандартных американских детективных фильмах рядовые сыщики, запросто жующие резинку и хлещущие виски в присутствии старшего инспектора? Ответить на эти вопросы не составляло труда. Конечно же, он в два счета вылетит из розыска, а то и вообще из полиции. Тогда и отцовское имя не поможет, а напротив, лишь усилит скандал: подумать только, сын Куямы непочтительно обошелся со старшим по званию и возрасту!.. До чего же докатится страна, если даже в таких семействах, как Куяма, не могут привить молодежи должных навыков?..

Куяма предпочел держать язык за зубами и ждать. А Шеф явно не думал торопиться. Человек среднего роста, несколько грузный, лицо пухлое, доброе – Куяма знал его с малых лет, но лишь в последние месяцы с тех пор, как был зачислен в отряд расследования убийств, убедился, насколько жестким и энергичным может быть это лицо. Он увидел здесь совершенно иного человека, словно дядюшка Кадзэ, баловавший его шоколадом во время визитов в их дом, не имел ничего общего с господином Кадзэ, главою отдела. Тот Кадзэ носил удобные шерстяные брюки, светлые, стариковского покроя куртки и пестрые, несколько безвкусные рубашки. Этот неизменно был облачен в темный стандартный костюм и белую сорочку с темным галстуком. В данный момент пиджак висел на вешалке позади письменного стола, что на условном языке протокола означало: посетитель рангом не вышел. Куяма достал чистый носовой платок и вытер вспотевшие лицо и лоб. В кабинете стояла неприятная влажная духота: Шеф боялся простуды, поэтому включал кондиционер лишь на четверть мощности.

Кадзэ сидел с задумчивым видом, уставясь в одну точку. Иной раз он здорово действовал на нервы этой своей дурацкой привычкой. Замолчит вдруг после очередной фразы и сидит отрешенно, думая бог весть о чем. Иностранные гости, не выдержав затянувшейся паузы, как правило, начинали говорить свое. Японский этикет не дозволял этого, посему Куяма, запасшись терпением, учтиво ждал.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: