Эндрю достал пистолет из кармана.

— Ты должна выстрелить в меня из него.

— По-настоящему стрелять?

Она взяла пистолет в полной растерянности.

— А как? У него даже нет курка.

— Возьми и прицелься в меня. И еще… ты должна меня ненавидеть.

— Что?

— Ты должна меня ненавидеть. Тогда он стреляет. Ты ведь ненавидишь меня, так ведь?

— Я не знаю. Я думала, что ненавижу. А теперь не знаю.

— Постарайся, — сказал он нетерпеливо. — Ну, скорей!

Элейн подняла пистолет и прицелилась. Воцарилось молчание. Но ничего не произошло.

— Без толку, — сказала она. — Мне кажется, я больше не смогу тебя ненавидеть. Не могу забыть, как ты стер рисунок с доски.

Эндрю топнул ногой.

— Глупое насекомое! Я это сделал, чтобы поговорить с тобой. Уж не думаешь ли ты, что я решил тебя защищать? Уж не вообразила ли ты, что ты мне нравишься? Уродливая рыжая обезьяна! Неудивительно, что мать тебя бросила!

Она почти физически ощутила удар от этих слов. Она бы убила его, если бы смогла. Пистолет заработал. Воронка на экране взвизгнула. Эндрю побледнел. Его закружило и понесло к экрану. В мгновение все было кончено. Визг прекратился. Элейн была в комнате одна.

Эндрю падал в каком-то бесконечном пространстве. Вокруг него кружились звезды, вспыхивали и гасли. Он не испытывал страха, все произошло так быстро, что он даже не успел испугаться. Он вроде бы даже вообще ничего не чувствовал. Было так, как бывает, когда ты на роликах перелетаешь через трамплин, только это продолжалось бесконечно.

«Надеюсь, я не разобьюсь, когда буду приземляться», — подумал он.

Но это вовсе я не было похоже на приземление. Звездные частички начали сгущаться и твердеть, и он увидел, как рядом с ним образовывается скала. Был момент, когда ему показалось, что скала стоит на месте, а он по ней катится, но потом оказалось, что он неподвижен, а скала — скала движется куда-то вниз. И не было ни верха, ни низа.

Ему показалось, что на некотором расстоянии краем глаза он уловил какое-то шевеление. И вдруг ему стало страшно.

Он был безоружен. В одну минуту он почувствовал себя маленьким, ничтожным и беззащитным. Он протянул руку и дотронулся до скалы. Он увидел, как на скале формируются уступы. Один из них оказался как раз над ним. Он обнаружил, что может передвигаться по скале, как бы плавая по воде. Он «поплыл», работая руками, по направлению к глубокому уступу и погрузился в туннель.

Что-то еще двигалось вверх по скале или, наоборот, вниз, или поперек. Он совершенно потерял ориентировку, у него просто не было больше ощущения направления. Это что-то производило при движении ужасные скребущие звуки, время от времени издавая резкий крик. Он был на такой высокой ноте, что Эндрю не был даже уверен, что он улавливает его ухом, но он пронизывал его череп и заставлял стучать зубами. Ему хотелось скрыться, от этого звука, и несмотря на то что впадина в скале была совершенно темной, он пополз туда, нащупывая дорогу ладонями. Он ничего не мог рассмотреть. Какой-то невидимый барьер мешал ему свернуть в сторону, он мог двигаться только в прямом направлении. Барьеры в туннеле как бы расступались, и вдруг он ощутил то, чего так ему не хватало в этом холодном электронном мире. Он ощутил тепло и тут же услышал чье-то дыхание. Он сразу узнал его, как узнают хорошо знакомую и любимую мелодию. Это было человеческое дыхание.

— Бен, — прошептал он, — это ты?

— Да, это я, чертов болван! — прозвучал ответ.

— Послушай, — сказал Эндрю. — Прости меня. Я тебя не ненавижу. Я просто злился на тебя.

— Толку в твоих извинениях! Мы оба тут засели. Ты уже принес огромный вред. Ты знаешь, как работает эта программа? Она питается ненавистью. Ненависть дает ей энергию продолжаться. Она проникает в тебя, она подхватывает сигналы, идущие из твоего мозга. Чем больше ненависти, тем программа делается сложнее.

— Я знаю. — сказал Эндрю. — Разве не гениально?

Бену было трудно просто взглянуть на Эндрю. Он чувствовал такую смесь ужаса и отвращения к нему, что едва мог с собой совладать.

— Как ты сюда проник? — спросил он Эндрю. — Пистолет у тебя?

В ответ Эндрю показал пустые руки.

— Элейн Тейлор выстрелила меня сюда. Пистолет, наверное, остался у нее.

— Без него мы не выберемся. Мы можем только прятаться в туннелях, потому что демоны движутся в двух измерениях, а мы — в трех. Но чтобы выбраться из игры, нам надо подняться на вершину скалы, а вершина не покажется, пока ты не перестреляешь всех демонов до одного.

— Ты говоришь, мы не сможем залезть на вершину?

— Пока что нет никакой вершины. Скала уходит в бесконечность. Вершина покажется, когда последний демон будет уничтожен. Тебя осеняет какая-нибудь блестящая идея?

— Только одно и можно предпринять. Сидеть и ждать Элейн.

Элейн стояла в комнате Эндрю в состоянии шока. В голове у нее эхом гудели его слова, как будто до того у нее никогда не было никакой другой мысли. Так вот что на самом деле Эндрю думает о ней! Наверное, и все так думают. Это то, что в глубине души она подозревала: она уродина, ее нельзя любить, вот почему мама отказалась от нее.

Сейчас надо было как-то незаметно выбраться из дома. Она побежала к двери, рука ее все еще сжимала пистолет. Она взялась за ручку двери и похолодела. Кто-то поднимался по лестнице. Она слышала стук каблуков. Наверное, это мать Эндрю. В панике, едва соображая, что она делает, она направила пистолет на себя.

— Глупая уродина, — сказала она самой себе. — Никому до тебя нету дела. Лучше бы ты умерла.

Воронка завертелась, экран взвизгнул, пистолет выстрелил. Ее завертело, закружило, понесло. И вот она увидела то, чего желала больше всего — место, где можно было спрятаться. Она добралась до впадины и «поплыла» по туннелю в темноте, надеясь, что теперь исчезнет навсегда.

— Вот она! — сказал Эндрю с торжеством. — Видишь, нечего было беспокоиться.

Бен не верил своим глазам.

— Как ты сюда попала? — спросил он ее с удивлением, — И пистолет у тебя! Ну, теперь мы выберемся отсюда!

— Да пропадите вы оба! — крикнула Элейн. — Я вообще не желаю с вами разговаривать. И если вы решили, что я собираюсь помочь вам выбраться, то вы ошиблись. Я-то останусь тут навсегда.

— Некогда препираться, — сказал Эндрю. — Хочешь оставаться оставайся. Дай сюда пистолет.

Элейн никак не отреагировала на его слова.

— Давай сейчас же! — крикнул Эндрю и схватился за пистолет.

Как только он до него дотронулся, точно такой же пистолет, как был у Элейн, оказался у него в руке. Он был такой же гладкий и твердый, как и тот, что сжимала Элейн.

— Быстро, — крикнул он Бену. — Возьми у нее пистолет. Мы все получим по пистолету. Игра выдает дубликаты.

Глаза его светились.

— Все! Теперь — в атаку!

Бен взял пистолет из рук Элейн — копию того, что она продолжала держать. И он тоже был такой же твердый и гладкий. Свободной рукой он взял Элейн за руку. Он недоумевал, что с ней такое случилось, что заставило ее возненавидеть Эндрю, а затем и самое себя, чтобы активизировать игру. Ему было ее ужасно жалко, но он не знал, что сказать. Да и времени на разговоры не было. Одно было ясно, что он не оставит ее здесь в темноте.

Сначала демоны появлялись медленно, один за другим, и было нетрудно сострелить их с поверхности скалы. Затем их атаки участились, и они стали появляться с разных сторон. Обоим мальчикам приходилось стрелять одновременно, чтобы избежать столкновения с ними. Демонов становилось все больше. Орды и орды появлялись на поверхности скалы.

Элейн казалось, что она попала в кошмарный сон. Если бы Бен не продолжал крепко держать ее за руку, она бы убежала и спряталась в одном из темных туннелей навсегда. В какой-то момент ему пришлось отпустить ее руку и, быстро повернувшись, выстрелить в демона, угрожавшего Эндрю. Элейн с тоской поглядела в глубину темного туннеля. Темный вход выглядел как темный экран. И пока она глядела, на этой темноте вдруг начали печататься буквы: ЧТОБЫ ЗАКОНЧИТЬ ИГРУ, ПОЛОЖИТЕ ПИСТОЛЕТЫ СЮДА. ПОВТОРЯЮ: ЧТОБЫ ЗАКОНЧИТЬ ИГРУ, ПОЛОЖИТЕ ПИСТОЛЕТЫ СЮДА.