Уверен: это не понравится и тебе, так что в первый и последний раз – выбор за тобой.

Нужно ли искать в себе мужество пережить подобное? Катце казалось, что – да, но этого не хватило даже на то, чтобы отпрянуть от стены и взглянуть Раулю в глаза.

"Мразь", – монгрел уже прижимался всем телом к холодной стене, пытаясь хоть как-то увеличить расстояние между ним и Раулем. Дыхание блонди обжигало висок – оно ранило и заставляло дрожать от страха, а кожаный кнут, снабженный иглой и капсулами с различными препаратами, был слишком хорошо знаком бывшему фурнитуру для того, чтобы он понял, что Второй Консул не шутит.

– Пожалуйста, – шепот на грани потери сознания. – Мне… мне нужно время…

Блонди казалось, что монгрел пытается безуспешно замаскироваться под стену, слиться с ней. Надо сказать, у него довольно скверно получалось – вплавиться в стену не получалось, сменить расцветку тоже. Рауль, в который раз за этот вечер восхищался своей терпимостью и толерантностью по отношению к этому неблагодарному существу. "Время ему? Как же! Сейчас!" – У тебя больше не осталось времени, я и так дал его слишком много.

Блонди резко схватил Катце за плечо и дёрнул на себя, разворачивая. Блонди соизмерял свои силы, но монгрел, видимо, всё же сильно ударился спиной о стену.

Консул сжал пальцы на шее Катце и прижал его к стене, холодные глаза не давали возможность отвести взгляд.

– Неужели было так сложно сделать то, что я хочу с самого начала? – тихим, нейтральным голосом.

Короткая боль пронзила спину монгрела, из груди вырвался громкий выдох. Катце на миг зажмурился, но тут сильные пальцы обхватили горло, сжались, удерживая бывшего фурнитура на грани между жизнью и смертью – повелительно, опасно, страшно.

– Нет… – Катце едва не прохрипел это, но губы в последний момент безмолвно шевельнулись, так и не издав ни звука. Карие глаза – и взгляд удивленный, испуганный устремился на Второго Консула. Пальцы без перчаток незримо выжигали из монгрела чувство стыда, заменяя чем-то отдаленно похожим на сексуальное возбуждение – сказывалось действие афродизиака. Катце попытался отвернуться, но не смог.

– Отпусти, – голос сипит и с трудом подчиняется. Дилер умоляюще уцепился руками в запястья Рауля, но не предпринимая ничего, чтобы освободится. Ему уже не хотелось ничего усложнять.

Рауль холодно смотрел на то безумное количество эмоций, которое причудливо переплеталось в зрачках монгрела: страх, ужас, удивление и безумная надежда – надежда на то, что это всё лишь сон, и он вот-вот кончится.

"Ну уж нет… – мысленно усмехнулся Советник, – он кончится не сейчас…" Монгрел хрипел, а блонди всё сжимал пальцы – так, чтобы кислорода хватало только на один вздох из десяти, так, чтобы на грани жизни и смерти – и не упасть. Можно было сказать, что Второй Консул был пьян – пьян эмоциями и тем, что на самом дне карих глаз было искусственно вызванное возбуждение. Рауль, наконец, взял себя в руки и чуть ослабил хватку – мертвенно бледное лицо монгрела довольно чётко давало знать о его состоянии.

– Всегда хотел изучить физиологию кастратов на практике, – блонди усмехнулся. – Похоже, у меня есть такая возможность…

Он провёл кончиками пальцев свободной руки по губам Катце:

– Ты же не будешь против?

– Нет, – хрипя, выдавил дилер, уже пытаясь разжать пальцы блонди на своем горле.

Он сдавался. – Только… от… отпусти…

Перед глазами все поплыло. Катце был сильным человеком и в любой другой ситуации выкрутился, но против силы детей Юпитер у него не было шансов. Он с ужасом осознал, что проиграл этот спор гораздо быстрее, чем думал пять минут тому назад.

Сопротивляться бесполезно, бесполезно просить и требовать.

– Наконец-то ты поумнел, – почти философски изрёк блонди, – лучше поздно чем – никогда.

Он отпустил Катце и сделал шаг назад.

– Приведи себя в порядок, быстро. И не заставляй меня ждать, – уже почти злая ухмылка, – на этот раз будь умным с самого начала и – к "станку", лицом ко мне, – блонди глазами указал на стену в комнате, из-за висящих на ней крючьев и петель напоминавшую орудие пыток. Впрочем, так оно и было.

Катце закашлялся и немного согнулся, держась одной рукой за живот, второй – за горло. Тяжело дыша и не смотря на Рауля, он кое-как дошел до стены. Происходящее напоминало страшный сон, который становился все кошмарнее и кошмарнее. Лицо горело от стыда, а сердце в груди заходилось от желания как следует врезать по блондинистой физиономии.

"Все! Бросать надо эту чертову работу! – мысленно сделал выводы дилер. – Ненавижу их! Даже добрых и безразличных, а уж таких…" Катце не закончил мысль.

Проклиная себя за то, что должен сделать, он выполнил приказ Рауля и, встав к стене, обреченно прикрыл глаза.

Блонди проводил монгрела взглядом, дабы удостовериться, что тот верно понял и усвоил предоставленный только что урок. Убедившись, что всё исполнено, он отошёл к дальней стене и вернулся с наполненной каким-то кремом стеклянной баночкой.

– Запястья в наручники, – он взглядом указал на крепления над головой монгрела, – и не дёргайся.

Он поставил баночку на стол, что стоял у стены и, натянув резиновые перчатки, открыл её. По комнате тут же потёк странно знакомый и приятный запах.

– Не волнуйся, – можно было бы принять за заботу, если б не резкий холодный тон, – это поможет тебе расслабиться.

– Да уж скорее – сдохнуть, – прошептал Катце совсем тихо. Он сжал зубы – злость возвращалась, перекрывая даже страх перед Блонди и тем, что случится через несколько минут. Монгрел поднял голову и невольно задержав взгляд на склянке в руках Второго Консула, сглотнул. Действия Рауля больше напоминали процедуру медосмотра, чем что-то иное. Впрочем, у Катце сейчас было больше ассоциаций с пыточной.

"Чтоб тебе сдохнуть, – подумал дилер, без всякого энтузиазма закрепляя наручники на своих запястьях. – Поверить не могу, что я это делаю! Все Блонди сволочи, я это не вчера понял…" Советник не расслышал, или просто сделал вид, что не расслышал шёпот монгрела – в конце концов, ему было наплевать на отношение к нему, пока выполнялись все его приказы. "Пусть думают что хотят, главное чтобы делали то, что хочу, и так, как хочу".

Он опустил два пальца в баночку с кремом и запах стал сильнее – казалось, что только от него дыхание становится на глубже, а тело наливается непонятной истомой.

Рауль усмехнулся:

– Будешь сопротивляться – будет хуже… Тебе, естественно.

Он шагнул к буквально висящему на креплениях монгрелу так близко, что при вдохах Катце его грудь поневоле касалась сьюта блонди.

Эм внимательно смотрел на свою жертву – а иначе сейчас дилера назвать было нельзя – думая о чём-то своём, а затем, медленно протянув руку в перчатке, провёл пальцами в креме по бьющейся на шее жилке. Под пальцами блонди кожа тут же начинала гореть.

Катце напрягся и зажмурился, при этом изо всех сил вцепившись пальцами в цепь наручников. Неужели Раулю та доза афродизиака, которую дилер принял с вином, показалась недостаточной? Он что, решил убить меня подобным образом?

– Ммм! – Катце протестуя, застонал. Мысль о том, что действия афродизиака через кожу на шее будет медленным и долгим, убила последнюю надежду на то, что все это закончится быстро. Нет, не закончится. Сколько монгрел промучается? Час? Два?

Возможно, что и четыре.

– Зачем? – Катце чувствовал, что теряет контроль над телом. Ему хотелось выть от обиды и унижения – он знал, что уже через полчаса он будет вести себя совсем по-другому.

Он сам видел это. Он сам делал подобное с пэтами Ясона.

Блонди с какой-то страшной для незнающего человека улыбкой наблюдал за реакцией монгрела на препарат – вот Катце бросило в жар, сейчас в холод, а затем тело сотрясла крупная дрожь и кожа покрылась ярким румянцем. Стон Катце – упорно сдерживаемый и от того более ценный для блонди – заставил Рауля удовлетворённо улыбнуться: "Всё-таки это будет интересно… Это уже интересно".