ПЕРВАЯ ЕЖЕГОДНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ ОБЩЕСТВА ПО РАЗОБЛАЧЕНИЮ СЕКРЕТНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ И ОБЪЯСНЕНИЮ НЕОБЪЯСНИМЫХ ЯВЛЕНИЙ

Программа на четверг:

12.00 — 20.00 — регистрация

12.00 — 20.00 — выставка-ярмарка

15.00 — 17.00 — специальный просмотр нового фильма независимого творческого объединения «Мы не одни»

17.00 — 17.30 — приветственное выступление проф. Сальваторе Ромы, основателя СИСУПа

17.30 — 19.00 — прием, коктейли, встреча с докладчиками

С 21.00 демонстрация фильмов «Бывшая великая планета Земля», «Семь дней в мае», «День, когда Земля остановилась»

Располагая временем, Джек шел в Мидтаун пешком. С приближением атмосферного фронта ночью пошел дождь, температура по сравнению со вчерашней упала на добрых десять — двенадцать градусов, больше того — поднялся резкий ветер. Вернулась теплая одежда, исчезли голые ноги. Весна превратилась в пустую мечту...

Сегодня он решил одеться мидтаунским туристом — кроссовки «Найк», черная с алым теплая куртка поверх футболки «Планета Голливуд». Неизменный рюкзачок дополняет картину. Нейлон ритмично-надоедливо шуршал на быстром ходу по Коламбус-авеню, которая как по волшебству превратилась в Пятую, когда Джек перешел через Пятьдесят девятую улицу. Притормозил у лотков букинистов на бетонированной площадке на юго-восточном углу Пятьдесят седьмой, пошел дальше. Отсюда авеню идет вниз к Адской Кухне.

Вот, наконец, и она. Присутствие Музея боевой славы и Конференц-центра Джейкоба Джевитса несколько оживляет район, тем не менее торговцы недвижимостью обнаружили, что дела в Адской Кухне идут туговато. Поэтому прозвали квартал Клинтоном — не в честь президента, а в честь бывшего губернатора, конюшня которого до сих пор стоит где-то, напоминая о давно минувших временах, когда сюда выезжали на лето самые состоятельные манхэттенцы.

Потом нагрянули ирландцы. Выросли многоквартирные дома, район получил название Адской Кухни. За ирландцами последовали итальянцы, греки, пуэрториканцы, через одни и те же дома поочередно прокатывались волны иммигрантов.

Дома в среднем пятиэтажные с кирпичными фасадами, некоторые с декоративной отделкой, чаще выложены из простого красного кирпича, скупо украшенного стальным кружевом встроенных в стены пожарных лестниц. Почти все улицы, уходившие вверх по левую руку от Джека и вниз к Гудзону по правую, обсажены привитыми деревьями. Он даже позабыл, как много в Адской Кухне деревьев. Напоминает собственный район до великой аристократизации в восьмидесятых.

Многие подъезды, мимо которых он шел, заняты либо спящими мужчинами, либо курившими женщинами. Впереди него парень заглядывал в окна каждого стоявшего на пути автомобиля. Старается не выдавать себя, но вопросов не возникает: через часок какая-нибудь машина исчезнет.

Джек помнил, что «Клинтон-Риджент» находится где-то в конце пятидесятых или в начале сороковых. Надо было адрес узнать, прежде чем выходить. Ну, не важно, найдется.

Подумал было свернуть к докам, выпить чашку кофе в столовой «Хайуотер». Работал когда-то на ее хозяина, Георгия Курополиса, высоко оценив чистоту заведения. Посмотрел на часы — нету времени. Попозже, может быть.

В квартале нет недостатка в столовках, представляющих каждую проходившую через него этническую группу — многочисленные бодеги, греческие кондитерские, итальянские деликатесные, ирландские пивные, африканские кебабы, карибские, тайские, китайские, сенегальские, даже эфиопские рестораны.

Чем кормят в эфиопском ресторане?

Надо бы выяснить. Если из всего этого бреда ничего не получится, можно будет хоть интересно поесть.

Плотно затянутое небо грозило дождем, однако не пугало туристов. В Вестсайде полно иностранцев. Джек остановился рядом с группой японок, знавших, видимо, лишь одно слово.

— "Гуччи"?[15]  «Гуччи»? — лопотали они.

Он ткнул пальцем в сторону Пятой авеню.

Потом щеголеватый пожилой джентльмен с британским акцентом остановил его на углу, спрашивая, как пройти к вокзалу Гранд-Сентрал. Отправил его по Сорок второй, посоветовав держаться левой стороны — мимо не пройдете.

— Разрешите и мне спросить у вас кое-что, — сказал Джек, когда мужчина поблагодарил и собрался идти.

Его обеспокоил тот факт, что, несмотря на все старания замаскироваться под иногороднего, второй иностранец спрашивает у него дорогу.

— Почему вы меня приняли за местного жителя?

— Во-первых, по нейлоновой куртке, — объяснил британец, поглаживая аккуратные седые усики. — Видя такую в Лондоне, мы точно знаем, что в ней американец. То же самое относится к миниатюрному рюкзачку.

— Хорошо, но, может, я приехал из Де-Мойна или еще откуда-нибудь?

— Я видел, как вы улицу переходили. Если замечали, урожденные ньюйоркцы полностью игнорируют знак «стойте» и редко останавливаются, переходя дорогу.

Надо запомнить.

Он двинулся дальше, останавливаясь на знак «стойте», нашел отель «Клинтон-Риджент» в начале сороковых, между Девятой и Десятой. Огромное восьмиэтажное здание выше всех прочих в округе.

Низкий козырек торчит над небольшой мощеной площадкой в тени тоненьких вязов в кадках. В широких окнах слева от вращающейся двери виднеется полупустое кафе, справа — полное народу фойе. Джек вошел и споткнулся, охваченный щупальцами глубокой тревоги.

Оглядел фойе с низким потолком, стараясь понять, что ему здесь так не нравится. Обыкновенные люди, стоят, сидят, прохаживаются. Никто ничего плохого не делает, не угрожает. Все настолько обычные, что даже возникает сомнение, туда ли он попал. В тот же миг заметил девушку с рюкзаком на спине, в футболке с изображением знакомого инопланетянина с черным глазом и понял, что попал куда надо.

Пока стоял, неприятное чувство развеялось, хоть и не до конца.

Увидел высокую худощавую фигуру Лью Элера, махнувшего ему из ниши и шагнувшего навстречу.

— Хорошо, — сказал Лью, обмениваясь рукопожатием. Он был в серых слаксах, зеленой рубашке из шотландки под синим свитером с треугольным вырезом на шее, держался без официального костюма свободней. — Как раз вовремя. — Присмотрелся к горлу. — Что это...