– Я так понимаю, вы нас изучаете?

– Довольно давно, – объяснила Лалелеланг. – Это моя специальность.

Умеки засмеялась.

– Я кое-что знаю об обществе Вейса. Ваши друзья, должно быть, считают вас немного чокнутой.

– Немного – не то слово. А ваша непопулярность среди нас вас не тревожит?

– Не-а. Мы к этому вполне привыкли. Нас это по большей части веселит.

– Насколько я составила себе представление о вашем виде, – сказала Лалелеланг, – у нас с вами трудностей возникнуть не должно. Она уже успела выдать заготовленные формальные приветствия и перешла теперь к разговорной человеческой речи, в которой более всего ценится непосредственная прямолинейность и грубая фамильярность. Но даже при таком неотесанном взаимодействии друг с другом, у людей оставались драгоценные пробелы в общении, куда можно было ввернуть небольшие обороты, выражающие признательность, и другие вежливости.

Видимо, поэтому человек теперь стремилась расслабить ее и придать ей уверенности. Лалелеланг вежливо слушала, поддерживала пустой разговор, но при этом пыталась отделить от плевел зерна информации, которая позже может оказаться полезной.

– А ваш человеческий лучше моего, – попыталась отвесить неуклюжий комплимент Умеки. – Хотя, конечно, ведь ваш народ специализируется на лингвистике. Очень мило, что нам не придется пользоваться транслятором. Прошлый раз я сопровождала одного с Гивистама, так ему требовалось две минуты, чтобы понять, и пять, чтобы ответить.

– Мне тоже не нравится, когда двоим приходится общаться через посредничество искусственного прибора, – вежливо ответила Лалелеланг. Человеческая самка старалась идти помедленнее, чтобы самка с Вейса за ней поспевала. Но ведь, напомнила себе Лалелеланг, эта женщина – опытный гид. А среднестатистический человек, бесспорно, не был бы столь обходителен. Она выключила запись. Умеки – явно неподходящий объект для пристального изучения.

Кроме того, я знакома по большей части с современными оборотами устной речи человеческого языка.

– Да что вы говорите? – Умеки свернула за угол. – Это тоже важно для вашей работы?

– Все может случиться. Я ведь социоисторик. И изучаю Человечество не только во взаимодействии с представителями других миров, но и их контакты между собой.

– В точности тем же занимаются и наши собственные социологи. Все хотят побольше узнать друг о друге, не так ли? Окончательно освоившись с человеческой разговорной речью, Лалелеланг уловила теперь в тоне женщины легкую, невольную обиду.

– Грубо говоря, да.

– Мы позаботимся о вашем багаже. Насколько я понимаю, на Вейсе принято путешествовать с уймой багажа.

– Со мной вам будет трудно. Я приготовилась, как следует, не только к работе, но и предстоящим мне условиям.

– Тем лучше. – Она восторженно смотрела на Лалелеланг, пока не поняла, что та уже начала смущенно переминаться с нот на ногу. – Знаете ли, ваш народ – такие маленькие прелести. Ваши украшения, естественные расцветки… Так и хочется поставить вас на солнышко и просто любоваться. Сознавая, что фраза эта была задумана как комплимент, а не как непростительное нарушение этикета, Лалелеланг заставила себя принять ее как таковую. Чем дольше она проводила в обществе человека, тем спокойнее себя чувствовала. Годы напряженного изучения предмета давали себя знать. Сочетание небрежных оскорблений, физической и словесной прямолинейности, угрожающих жестов и неотесанной повадки – не говоря уже о тошнотворном запахе тела – к этому моменту давно превратили бы любого неподготовленного вейса в трепещущее от страха и омерзения жалкое зрелище. Вероятно, ее визит может оказаться и не такой уж удручающей затеей.

Она почувствовала прилив социально приемлемого аналога гордости. Они притягивали к себе множество взглядов по мере того, как все дальше углублялись в комплекс. Других вейсов она не видела, да и не ожидала увидеть. Внимание не нее обращали в основном представители – все более многочисленные – Человечества, а также Массуда, Гивистама и даже тусклого вида жители Лепара, и все диву давались присутствию хрупкого представителя Вейса в такой компании.

«Вот ведь, наверное, думают, зачем я здесь, – и понять не могут», – радостно подумала Лалелеланг. В этом отношении их реакция ничем не отличалась от реакции ее друзей у себя дома.

– Я покажу вам комплекс, только сначала нужно вас устроить, – говорила Умеки. – Времени это много не отнимет. Тут все рядом. Устроитесь, отдохнете, а потом мне дано указание показать вам все, что вы ни попросите. Здесь очень большие хранилища, и цеха по усовершенствованию и ремонту военной техники вас также, бесспорно, заинтересуют. Там работает много представителей О'о'йана и Гивистама. Есть также и научно-исследовательское оборудование.

– Я хочу посетить линию фронта.

Женщина остановилась так резко, что Лалелеланг едва не споткнулась об ее ноги. И хотя она была близко знакома с такими грубыми жестами людей по своим исследованиям, но испытать это на себе все равно многого стоило.

– Чего это вы хотите? – тупо уставилась на нее Умеки.

Внезапная перемена тона, ошеломляющий налет обвинительности, намек на возможное нападение, явственно ощущаемый как в тембре голоса, так и в движениях, окончательно поверг Лалелеланг в крупную дрожь. К ее чести, Умеки тут же осознала свою ошибку и поспешила ее исправить.

– Извините, не волнуйтесь. Я не хотела вас так пугать. Я же знаю, как вы легко ранимы. Упражнения оказали волшебное воздействие.

– Да. Это определенно… имеет место, – ответила Лалелеланг.

– Просто ваш запрос лично меня поразил. Не могу же я взять вас на передовую. Лалелеланг собралась с силами.

– Но вы только что заявили, что вам дан приказ показывать мне все, что я ни попрошу.

– Это правда, точно. Но вейс в боевой обстановке… Вы не шутите?

– Совершенно. Именно в этом суть моих исследований. – Она сама поразилась, что говорит с человеком с позиции силы. Неподготовленный вейс рта не был бы способен раскрыть. – Это именно то, зачем я здесь, именно этого я хочу.

В голосе человека снова послышались обвиняющие нотки.