– Прошу вас следовать за мной,– продолжал Шуберт.

Хонор, согласно кивнув, нажала кнопку двигателей, а Шуберт грациозно отплыл от нее первым. Лафолле двинулся третьим, удерживаясь у плеча Хонор с такой точностью, будто полжизни провел в мантикорском скафандре. Хонор оглядывалась вокруг с живым интересом, оставив глаз в ночном режиме. Шуберт продолжал говорить с ней по связи через шлемофон.

– Как вы можете заметить, миледи,– сказал он,– первое, с чем пришлось иметь дело, это огромная кубатура. Когда разработчики составили планы для переделки, они думали, что могут извлечь из него выгоду. Основная причина, по которой мы не успеваем сделать все к намеченной дате,– это количество изменений, внесенное в первоначальный проект Бюро кораблестроения.

Три человека и древесный кот стрелой пронеслись через вакуум к одному из островков света, и Шуберт затормозил, описав в пустоте плавную дугу. Остальные последовали за ним. Хонор переключила глаз в режим нормального освещения, когда Шуберт показал на бригаду строителей.

– Это одна из главных направляющих, миледи,– сказал он. – Всего их шесть, они расположены по всей окружности отсека и соединены поперечными путями через каждые двести метров. Таким образом, залп состоит из шести кассет-подвесок, по десять ракет в каждой,– а если противник повредит любую из направляющих, то можно будет перенаправить кассеты по ближайшему поперечному соединению и все равно сбросить их за борт.

– Отлично, коммандер,– промурлыкала Хонор, глядя на рабочих. Они закончили сваривать последние швы и теперь проверяли силовой блок для обеспечения системы энергией.

Она почувствовала невольное восхищение замыслом. Поскольку адмирал Александер не принимал непосредственного участия в проекте «Троянский конь», он сумел дать ей только самое общее представление о планах Бюро кораблестроения, но у Хонор было время для самостоятельного изучения, и она невольно поразилась задумке.

У капитана Харрингтон были свои причины недолюбливать Красного адмирала леди Соню Хэмпхилл. «Кошмариха Хэмпхилл» (как ее называли в некоторых офицерских кругах) была ведущим представителем «jeune ecole» – группировки офицеров флота, которая отвергала «традиционалистские» взгляды офицеров вроде графа Белой Гавани – или, к примеру, леди Харрингтон. Хэмпхилл охотно допускала, что изучение классической стратегии и тактики может принести какую-то незначительную пользу, но она доказывала – и очень страстно, – что эта доктрина зашла в тупик. Вооружение современных кораблей велось на основе постоянного совершенствования старой, сформировавшейся несколько веков назад системы, и вследствие этого тактика использования известного оружия основательно изучена. С точки зрения Хэмпхилл, изученность равнялась деградации, и представители «jeune ecole» предлагали уничтожить «узкое место устаревших теорий» путем разработки принципиально нового оружия. Их идея заключалась в том, чтобы внедрить настолько радикальные технологии вооружения, что любой флот, которому не удастся перенять их, не сможет надеяться на выживание, противостоя тем, кто их освоит.

Хонор в немалой степени симпатизировала и самой идее, и амбициям «молодых» офицеров. Она не верила в волшебные снаряды, но как тактик ненавидела ставший нормой формализм, а как стратег страстно желала участвовать в решительных битвах, а не изнуряющих кампаниях, из которых более слабый противник мог свободно вывести войска и уйти от сражения.

Учитывая пространства, на которых ведутся звездные войны, предпринять молниеносную атаку на какой-нибудь жизненно важный вражеский центр (как система Хевена, например) означало оставить без прикрытия собственный стратегический центр. Тот, кто обладает превосходящими силами, может защищать свои важные территории, одновременно атакуя противника, но в серьезной войне подобное случается редко. Кабинетные стратеги забывают об этом, когда пытаются понять, почему Флот упорно ввязывается в бои за захваченные врагом периферийные системы. Ведь корабли свободно передвигаются по всем просторам космоса и, разумно разработав маршрут, легко могут избежать перехвата по дороге к своей цели, не так ли? В конце концов, Народная Республика за пятьдесят с лишним лет завоевательной войны десятки раз поступала именно так: захватывала центральные планеты, а потом уже прибирала к рукам все остальное.

Но хевениты могли себе это позволить потому, что силы их противников оказались слишком малы для серьезной защиты. Лишь у КФМ хватило сил остановить Народный флот. В войне двух серьезных противников обе стороны понимали, что атаковать сразу центральную систему врага нельзя – не хватит сил. Поэтому никто из них не хотел оставлять без прикрытия жизненно важные объекты. Более того, они содержали в полной боевой готовности те соединения флота и те укрепления, которые, по их расчетам, должны были защищать внутренние территории, и вели активные действия, используя только резервы. А это означало, что атакующие флоты редко бывали достаточно мощными, чтобы произвести решительный удар – чего жаждут дилетанты. Вот почему они ввязывались в войну за звездные системы, лежащие между своей территорией и неприятельской. Намеченные системы обычно выбирались из-за их собственной ценности, но истинная цель заключалась в том, чтобы вынудить врага сражаться за их удержание… и таким образом истрепать его силы до такой степени, чтобы он более не мог одновременно и защищать себя, и нападать на стратегические центры противника. Именно поэтому адмирал Белой Гавани и Шестой флот так настаивали на взятии звезды Тревора. Это не только уменьшило бы угрозу для системы Мантикоры и существенно облегчило проблему материально-технического обеспечения Альянса, но главное, сражения глубоко в пространстве Хевена заставили бы республиканцев перейти в состояние обороны. А это позволило бы Альянсу диктовать им свои условия в войне… и предотвратить дальнейшие попытки противника нанести «решительный удар». Таких попыток было уже две: первый раз в начале войны, а потом еще раз на Ельцине, всего лишь год назад. Дождаться третьей никому в Альянсе не хотелось.

Такой путь к победе был, мягко говоря, не самым коротким, и Хонор очень хотела бы провести именно молниеносную атаку, за которую ратовали кабинетные бойцы. К сожалению, не с каждым противником можно справиться кавалерийским наскоком – а что бы там ни говорили о хевах, они были противником опытным и довольно умелым, чтобы позволить осуществиться такой атаке. Это означало, что только уничтожение их флота (а следовательно, способности Хевена вести наступательные или оборонительные действия) было единственной стратегической целью. Чем быстрее и решительнее Мантикорский Альянс с ней справится, тем меньше своих людей он потеряет в ходе ее выполнения, и Хонор приветствовала все, что могло бы ускорить этот процесс, даже если идея исходила от Кошмарихи Хэмпхилл.

Некоторые традиционалисты, однако, просто боялись изменений. Они хорошо разбирались в существующих правилах и не желали сталкиваться с совершенно другими боевыми условиями, в которых их опыт оказывался ненужным. Хонор понимала это и не соглашалась с ними столь же решительно, как и с представителями «jeune ecole». Такую же позицию, по ее сведениям, занимал и Белая Гавань. Проблема заключалась в чрезмерном энтузиазме Хэмпхилл, заставлявшем ее с восторгом относиться к любой новой идее только потому, что она новая. Более того, при всей своей любви к новому вооружению она твердо придерживалась теории ресурсной войны… то есть просто называла другим термином войну на изнурение, от которого хотела избавиться Хонор. Идеал Хэмпхилл заключался в том, чтобы броситься прямо на врага, желательно будучи оснащенным превосходящим оружием, и крушить друг друга до тех пор, пока кто-то не уступит. Иногда это и вправду был единственный выход, но офицеры, такие как Александер и Хонор, не были готовы принять число жертв, на которое с легкостью соглашалась «jeune ecole».

Хонор часто думала о том, что на самом деле кому-то надо объединить принципы соперничающих школ. Кое-что удалось сделать адмиралу Белой Гавани: он настоял, чтобы новому оружию была открыта дорога – но при этом эффективность оружия должна оцениваться и измеряться исходя из классических концепций. Он и некоторые другие старшие офицеры – такие, как сэр Джеймс Вебстер, Марк Сарнов, Феодосия Кьюзак и Себастьян д'Орвиль, – начали работать в этом направлении, но всякий раз, когда они продвигались на сантиметр, Хэмпхилл со товарищи воображали, что противник выкинул белый флаг, и бросались в атаку, требуя немедленных и кардинальных перемен.