Он лишь заметил, что она очень тоненькая, а в светлых волосах поблескивает рыжина. Кроме того, она была дорого и модно одета, но так низко наклонила голову, что он не мог разглядеть ее лица.

— Это Харита, милорд, — объяснил мистер Мур очевидное и повернулся к дочери. — А это, Харита, твой будущий муж!

Лорд Вернем поклонился, а Харита, стоя у самых дверей гостиной, опустилась в глубоком реверансе. Он ожидал, что девушка поднимет голову и посмотрит на него, но она по-прежнему держала ее опущенной так низко, что он видел лишь очень белую кожу и овальный лоб.

— Это все, можешь идти, — жестко произнес мистер Мур, и лорд Вернем удивленно посмотрел на него, полагая, что ослышался. Но за Харитой уже тихо закрылась дверь.

Глаза мужчин встретились.

— Я бы хотел поговорить с вашей дочерью.

— В этом нет необходимости, — ответил мистер Мур. — Вы же знакомы с Востоком, милорд, и наверняка привыкли к тому, что браки устраиваются родителями жениха и невесты, а иногда и астрологами.

— Мы же в Англии.

— Я уже сказал, что считаю любые встречи Хариты с ее будущим мужем совершенно излишними.

— А если я скажу, что они необходимы?

— Харита находится под моим контролем до того момента, как станет вашей женой, милорд.

Снова в любезных словах зазвенела сталь.

Лорд Вернем хотел было возразить, но потом решил, что разумнее капитулировать.

Если он все равно вынужден жениться на этой девушке, какая разница, знает он ее или нет? Нравится она ему или нет? Как сказал епископ, аббатство стоит женитьбы. Нет смысла спорить с будущим тестем, который так или иначе не изменит своего решения, и им придется пожениться с совершенно ненужной поспешностью.

Если уж это необходимо сделать, подумал лорд Вернем, так чем раньше, тем лучше.

— Какой день вы предлагаете для совершения брачной церемонии? — резко спросил он.

— Дайте подумать… — сказал мистер Мур, — сегодня суббота. Пожалуй, документы будут подписаны, и свадьбу можно назначить на вторник.

Лорд Вернем был поражен, но твердо решил не показывать своих чувств.

— Я уверен; что для этого вам потребуется приложить немало усилий, — заметил он с нотой сарказма.

— Наоборот, — возразил мистер Мур, — все уже готово, осталось только назначить день. Так что буду рад видеть вас, милорд, в два часа у нашей приходской церкви. Конечно, если вы и мои поверенные одобрите те документы, которые вы сейчас заберете с собой.

Лорд Вернем с трудом сдерживался. Он снова подумал, что еще никогда в жизни ни к кому не испытывал такой неприязни, как к своему будущему тестю.

Наверху, в прекрасно обставленной классной комнате, которая прежде была детской, стояла Харита. Ее сотрясала дрожь. Она бросилась прочь из гостиной, словно за ней гнались дикие звери. Харита с такой силой захлопнула за собой дверь, что шившая возле камина гувернантка удивленно подняла голову.

— Что случилось, моя дорогая? — ласково спросила она. — И зачем ты понадобилась отцу?

Несколько секунд Харита была не в состоянии даже ответить. Потом странным голосом, так, словно у нее стучали зубы, ответила:

— Л-лорд… В-вернем был т-тут… тот ч-человек, за которого я должна выйти з-замуж!

Мисс Доусон, гувернантка, глубоко вздохнула.

— Значит, он наконец вернулся домой. Я так и подумала, когда вчера сюда приехал епископ.

— Он очень высокий и б-боль-шой, — сказала Харита, — н-насто-ящее ч-чудовище.

— Ну-ну, Харита, не надо себя пугать. Я уверена, что он очень приятный человек. Я слышала, о нем очень хорошо отзываются.

Харита не ответила, она просто подошла к окну и скорчилась на диванчике, невидящими глазами глядя в сад– Она думала о том, каким пугающе большим выглядит лорд Вернем, и знала, что боится его так же, как боялась Жервеза Верна, за которого отец велел ей выйти замуж.

— Я не могу этого сделать, не могу! — прошептала она.

— Что ты сказала, дитя мое? — спросила мисс Доусон.

Харита не ответила. Она лихорадочно обдумывала план, который зрел в ее мозгу с того момента, как она узнала, что Жервез мертв, а за его кузеном послали в какие-то странные земли на другом краю света.

Нет, обо всем этом она узнала не от отца. Он никогда ей ничего не рассказывал, только отдавал приказы, которые она немедленно исполняла, потому что хорошо знала, чем грозит непослушание.

Но слуги говорили между собой, и так как большинство знали ее с детства, то часто бывали откровенны в ее присутствии. Она многое узнала о Жервезе Берне, не только из разговора экономки с мисс Доусон или постоянных перешептываний горничных, но и от Эммы. Это была ее молоденькая камеристка, румяная, круглощекая девушка из деревушки Литл Кингсклер. По предложению мисс Доусон Эмма из горничных была назначена ухаживать за Харитой.

Харита знала, это случилось потому, что ее гувернантка, которая искренне любила свою воспитанницу и заботилась о ее благополучии, считала ненормальным, что она полностью лишена общества сверстниц.

— Я предлагала твоему отцу, чтобы ты училась вместе с соседскими девочками, — нередко говорила она Харите. — Вы могли бы ходить друг к другу в гости, зимой устраивать танцы, а летом играть на лужайке.

— Папа ничего мне не позволяет, кроме как готовиться к тому положению, которое я должна буду занять, когда стану титулованной особой, — ответила Харита.

— Я знаю, дитя мое, — вздохнула мисс Доусон, — и хотя я умоляла его быть помягче, он и слушать не хочет.

Харита часто думала, что если бы не мисс Доусон, она не выдержала бы такой жизни после смерти матери. Она любила свою нежную, чуткую мать с обожанием ребенка, которому больше не на кого излить свои чувства.

Миссис Мур никогда не отличалась крепким здоровьем. Как позже узнал лорд Вернем, она принадлежала к аристократическому семейству с севера и была одной из пяти дочерей. Хотя ее отец не был в восторге от Теобальда Мура, он дал свое согласие на брак из-за его богатства.

Еще совсем маленькой, Харита поняла, что мать боится ее отца, хотя он всегда был любезен и внимателен к ней. Но будучи подолгу предоставлена самой себе, Харита научилась чувствовать глубже, чем обычно девочки ее возраста, и она понимала, что ее родители не испытывали особой привязанности друг к другу.

Отец часто подолгу отсутствовал, уезжал на юг по делам или посещал города, где у него были предприятия, и ей всегда казалось, что с его отъездом в доме светлее и веселее. Мама начинала смеяться и становилась совсем другим человеком, чем при отце.

Вдруг, совершенно неожиданно, мама умерла, и Харите показалось, что свет вокруг нее померк.

После этого отец с какой-то фанатичностью занялся ее образованием, собственноручно планируя каждую секунду. Ее обучала не только мисс Доусон, которая вскоре отошла на задний план; со всех концов графства экипажи, запряженные быстрыми лошадьми, доставляли учителей по самым разным предметам. Харите казалось, что дисциплины, в которых она должна преуспеть, никогда не кончатся. Она начала понимать, что точно так же, как ее отец требует совершенства вокруг себя, он требует его и от своего единственного ребенка.

— Если бы ты была мальчиком, — сказал он как-то раз Харите, — я бы взял тебя в свое дело и научил тому, в чем преуспел сам. Но ты девочка и должна сверкать в другой области.

— В какой же, папа? — невинно спросила она.

— Ты станешь светской дамой, — твердо заявил отец. — Выйдешь замуж за представителя одного из самых старинных и знатных родов в нашей стране. У тебя будет титул, который все будут уважать.

— Но как это может быть? — недоумевала Харита.

Отец улыбнулся и произнес, словно про себя:

— У тебя будет такое состояние, моя дорогая, от которого очень немногие мужчины смогут отказаться.

Только хорошенько обдумав его слова, Харита поняла их смысл. Она будет продана, как товар, мужчине, которому понадобятся ее деньги, точно так же, как ее отцу титул. Ей было нетрудно сообразить, что жених, которого выбрал отец, живет рядом с ними. С самого детства она слышала рассказы отца о великолепном Аббатстве Вернем, о древности его происхождения, о самих Вернах, упоминавшихся в книгах по истории, которые она читала с одним из своих учителей.