– Да кто ты, собственно, такой? – невозмутимо поинтересовался Мегабат.

– Муций Марий Домитий.

Мегабат испуганно встрепенулся.

– Домитий? А ты случайно не родственник его светлости, досточтимого трибуна Домития?

– Это мой отец, – как можно скромнее признался Муций.

Мегабат вскочил со своего места, поспешно проглотил недожеванный кусок хлеба и отвесил низкий поклон.

– Прости меня, юный господин! Почему ты сразу не сказал? Тебя прислал отец?

Муций кивнул. Ложь в такой ситуации не осуждается. В конце концов, речь шла о жизни товарища.

– А мой отец – сенатор Виниций, – выпалил Кай.

Мегабат и ему поклонился.

– Конечно, конечно, – в замешательстве проговорил он. – Любые сведения, которыми я располагаю, – с готовностью произнес он. – Дайте подумать. Позапрошлой ночью… сообщение об осквернении храма… Ах, да… теперь вспоминаю. Курьер прибыл довольно поздно, около четвертого часа ночи…

Мальчики многозначительно переглянулись. Ксантипп правильно угадал.

– Он принес запечатанное письмо, – продолжал Мегабат, – с надписью «очень срочно». Я вскрыл письмо и нашел заметку об осквернении храма. Она была написана стенографически, но оказалась длинной, чрезмерно длинной, мы поэтому с ней долго провозились. Лично я предпочел бы предложить курьеру убраться восвояси…

– Почему же вы так не поступили? – поинтересовался Антоний.

– Ну как я мог это сделать? – воскликнул в тревоге Мегабат. – Курьера прислал его светлость – экс-консул Тэлл!

– Экс-консул Тэлл? – в изумлении повторили мальчики.

– Да, – подтвердил Мегабат. – Экс-консул Тэлл лично.

Ксантипп удивился не меньше ребят, когда услышал имя человека, приславшего курьера. Много лет тому назад экс-консул Тэлл был известным военачальником, победившим персов, армян и с полдесятка других восточных племен. После ряда военных кампаний он возвратился на родину героем, привез много награбленного добра и ушел на покой. С тех пор слава его несколько поблекла, но Тэлл кое-как поддерживал свою репутацию, устраивая роскошные пиры в своем огромном дворце, расположенном в садах Лукулла. Тем не менее он не был популярен; его боялись за злой язык и за громадное влияние в общественной жизни и политике. Тэлл был близким другом всех высочайших сановников, и говорили, что сам император испытывает к нему чрезвычайное доверие и делится с ним всеми своими планами.

Ксантипп сидел у себя в комнате в окружении книг, пергаментов, компасов, линеек и других геометрических инструментов.

– Тэлл? – повторил он, кладя больную ногу на подушечку. – Тэлл! Вот действительно сюрприз! Конечно, это блестяще подтверждает мою теорию о важной персоне, но, по правде говоря, я не рассчитывал, что она окажется настолько важной. Ну что ж, если так, значит, ничего не изменишь. Нас это не должно останавливать. Давайте, мои юные друзья, хладнокровно обсудим такой поворот событий.

Мальчики заулыбались, польщенные. Впервые за все время Ксантипп предложил что-то обсудить как равный с равными.

– Маловероятно, что Тэлл имеет отношение к преступлению, – решил Ксантипп. – Какая причина могла заставить экс-консула задумать злодеяние, чтобы подозрение пало на мальчика?

Тогда заговорил Антоний.

– А может, он завидует отцу Руфа потому, что тот одержал такую важную победу над галлами? Полководцы всегда завидуют друг другу. Помпей хотел убить Цезаря, Цезарь хотел убить Помпея, а после Брут убил Цезаря и Антоний убил Брута, а мой отец знал полководца, который даже убил себя, потому что рассердился, когда другой полководец выиграл битву…

– Хватит, – прервал его Ксантипп. – Ты расскажешь нам об этом на уроке истории. Действительно верно, что ревность и зависть приводят людей к самым нелогичным поступкам, но Тэлл сам был таким удачливым воином, что ему нет нужды завидовать победе его коллеги Претония. Кроме того, в то время, когда осквернили храм, никто в Риме еще не знал о выигранной битве, иначе эта новость появилась бы в утреннем бюллетене. Поэтому у преступника должны быть другие мотивы. И по этой причине мне с трудом верится, что это был Тэлл. Немного рассуждений помогут разобраться в этом вопросе. Тэлл живет только ради своих удовольствий. А какое уж тут удовольствие красться ночью в темноте по улицам Рима, нападать на безобидных учителей, грабить их и затем размалевывать священные здания? Тэлл может себе позволить развлечения другого рода. Кроме того, Тэлл – друг и поверенный императора. Он сто раз подумал бы, прежде чем рискнуть тем положением, которое сейчас занимает. Ведь ему, как никому другому, известно, что император не терпит таких шуток. И наконец, откуда Тэлл мог узнать о ссоре Кая и Руфа и о том, что табличка Руфа находится в школе? Неужели мне остается предположить, что один из вас сбегал к нему и обо всем рассказал?

– Нет, нет! – дружно запротестовали ребята.

Ксантипп подергал себя за бороду.

– Тогда вы видите – это не мог быть Тэлл.

– Гипотеза, – тихо проговорил Публий.

К счастью, Ксантипп не услышал его.

– Рассмотрим теперь ситуацию в другом свете, – продолжал он. – Тэлл послал курьера, в этом нет сомнения. Никто не осмелился бы воспользоваться имением могущественного экс-консула. Но Тэлл вполне мог действовать как помощник истинного виновника, сам того не подозревая. У людей, ведущих такой образ жизни, всегда много прихлебателей. Хорошо известно, что Тэлл большой поклонник актеров, плясунов, акробатов и прочих тому подобных. Я случайно знаю, что в ночь, когда осквернили храм, Тэлл устраивал один из своих отвратительных пиров. Отсюда возникает следующая версия: кто-то из его гостей пустил слух об осквернении храма и заставил Тэлла отослать курьера в канцелярию. Преступник знал, что Тэлл, являясь другом императора, обязательно поднимет шум. Мошенник врал, разумеется, так как храм к тому времени еще был не тронут. А позже он, скорее всего, потихоньку покинул пир, чтобы совершить преступление. Возможно, у него не было шанса сделать это раньше. Но он также с самого начала стремился взвалить вину на Руфа и убедил поэтому Тэлла послать сообщение в канцелярию цензора, пока та не успела закрыться. Наша следующая задача – узнать, кто был этим гостем?

Слово взял Публий.

– Пиры у Тэлла всегда такие грандиозные! Это все равно, что искать преступника на Форуме.

– Сарказм нас ни к чему не приведет, – отчитал его Ксантипп. – Ты просто стараешься недостаток сообразительности компенсировать дерзостью. Я знаю, что пиры у Тэлла огромны, но гость, которого мы ищем, будет обладать отличительными особенностями. Во-первых, дорога от его дома ко дворцу Тэлла должна проходить мимо храма Минервы; иначе он не смог бы заявить, что якобы обнаружил нечестивое деяние. Когда человек произносит такую ложь, он заранее делает ее правдоподобной.

– Но к тому времени уже стемнело. Как он мог заметить хоть что-то? – спросил Кай.

– Богача ночью всегда сопровождают многочисленные рабы с факелами и фонарями, – растолковал Ксантипп. – А все гости у Тэлла богаты. Само собой разумеется, на стене храма ничего не было написано, когда он проходил мимо, так как он сам позже все написал. Рабы тоже ничего не видели, хотя они, скорее всего, и не знали о лжи. – Ксантипп поднялся и заковылял к карте Рима, висевшей на стене. – Посмотрите сюда, – велел он. – Чтобы осознать, насколько это важно, вы должны внимательно за мной следить. Дворец Тэлла – вот здесь, в садах Лукулла. Гости Тэлла – важные сановники и почти все живут возле императорского дворца на Палатинском холме. Их путь, как вы видите, проходит прямо через Форум, мимо Капитолия и вдоль Главной улицы к садам Лукулла. Никто не пойдет окольной дорогой сначала вверх, потом вниз по Эсквилинскому холму, особенно ночью. Гости, живущие на Виминале и Квиринале, исключаются с самого начала, так как храм Минервы совершенно в противоположном направлении. Поиск поэтому ограничивается теми, кто живет на самом Эсквилинском холме. Но и в этом случае храм Минервы настолько в стороне, что только двоим или троим из них, возможно, понадобилось бы пройти мимо него. Поэтому мы можем сосредоточить наше внимание на очень ограниченном числе персон. – Ксантипп заковылял обратно к своему креслу и уселся.