Когда же благость Господня с самых ранних лет проникает в души молодых девушек, то сколь благотворна деятельность их даже и в так называемой узкой сфере домашнего круга. Для этой деятельности ей нет надобности быть учёной; достаточно того, если она обладает природным даром обходительности и снисходительности — качествами, которые, в сущности, ничто иное как сочувствие к ближнему и желание придти ему на помощь; если девушка обладает такими качествами, то этого вполне достаточно, чтобы она стала настоящей благодетельницей для всего семейства. Часто мы замечаем, что в некоторых семействах у прислуг, например, бывают свои любимцы, к которым они питают особенную привязанность; они говорят: «нам приятно угодить тому-то или той-то, потому что они такие обходительные и ласковые». Любовь дочери к родителям можно сравнить с благодетельною росой, падающей на засохшую почву; младшие её сёстры делаются разумнее, добрее и счастливее под влиянием подаваемого ею примера; своим влиянием она точно также содействует образованию характера у своих братьев и общему благосостоянию их.

В истории, как и в области поэзии и беллетристики, мы постоянно встречаем указания на сестринскую привязанность и на благотворное влияние сестёр по отношению к своим братьям. В жизни часто случается, что братья поверяют сёстрам такие тайны, которые они не дерзнули бы открыть отцу или матери; часто сёстры своим влиянием спасали своих братьев от последствий роковых ошибок и предостерегали их от опасностей. Знаменитая романистка Джордж Элиот описывает нам свою безграничную привязанность к брату; эта любовь была поэзией её юношеских лет. Она описывает подобную же страстную сестринскую привязанности в своём романе: «Мельница на Флоссе», а также прославляет эту любовь в стихах: «Как часто мысль моя витает около того времени, когда мы росли как два, едва распустившихся, цветка на одной ветке. Брат был немного старше меня; он был юноша ростом не более четырёх футов, но уже мужчина! Я же, более слабое существо и подчинённая его воле, старалась не отставать от него в наших играх, применяясь к его широким шагам и подчиняясь его требованиям… Ах! если бы мне было дано пережить свою молодость, то я бы лучшего не желала, как опять стать под его власть и быть для него опять той маленькой сестрой, которую он иногда так жестоко тиранил!»

Эта же романистка рисует нам прелестную картину дочерней любви в романе «Ролла», где героиня самоотверженно ухаживает за своим слепым отцом и помогает ему в его трудах. Мы знаем, что поэтесса Елизавета Браунинг была подобной же преданной дочерью своего престарелого отца; таковой же была и поэтесса Аделаида Проктер. Эта последняя в своих стихах начертала трогательный и прелестный образ девушки, пожертвовавшей личным счастьем ради брата, который даже не хотел признать скольким он ей обязан и обрёк её на одинокую и безотрадную жизнь ради внезапно вспыхнувшей любви к случайно встреченной им девушке.

В истории научных исследований навечно сохранится память о Каролине Гершель, которая с неутомимой преданностью трудилась, в течение многих лет, вместе со своим знаменитым братом, сэром Вилльямом Гершелем. Она ухаживала за ним в то время как он полировал зеркальные стёкла для своих исследований, и, по её собственным словам, принуждена была «класть ему куски пищи прямо в рот, чтобы сколько-нибудь поддержать его силы». В декабре 1783 г. она всецело отдалась тяжёлой обязанности помогать ему при его научных исследованиях; её участие в его трудах стало необходимым условием их успешности. Она работала с ним по ночам непрерывно, вплоть до рассвета; она не только следила за его часовыми приборами и делала отметки о его исследованиях, но производила все необходимые весьма сложные вычисления, сопряжённые с его исследованиями. В период времени с 1785 и по 1797 г., она самостоятельно открыла восемь комет, из числа которых пять неоспоримо были впервые открыты именно ею. Она отличалась вообще самой бескорыстной преданностью брату; современница её — г-жа Д'Арбле описывает её следующим образом: «она была очень мала ростом, очень кроткого нрава, очень скромна и необычайно умна.»

Ничто так не поражает нас в летописях истории как свидетельства о неблагодарности и бессердечии дочерей к их родителям. К счастью, таких примеров немного; между этими немногими примерами, однако, мы, к сожалению, принуждены отметить отношения двух старших дочерей Мильтона — Марии и Анны к их знаменитому отцу; третья дочь его — Дебора, очевидно, была сердечнее своих сестёр и горько оплакивала смерть отца.

Весьма вероятно, впрочем, что наследственность играла не последнюю роль во всех плачевных обстоятельствах, выпавших на долю этого злополучного семейства. Известно, что Мильтон сочетался первым браком с мисс Пауэль, дочерью разорившегося служаки времён Карла I, отличавшегося жестоким, неукротимым характером. Было бы трудно выбрать более неподходящую хозяйку, которая должна была главенствовать над скромным строго пуританским семейством. Существуют данные, свидетельствующие о том, что она обходилась с Мильтоном самым жестокосердным образом и хотя он, при своём безграничном великодушии, простил ей её выходки и дурное поведение, разрешив ей вернуться в свой дом и даже приютив её разорившихся и опозоренных родственников, но едва ли союз с ней принёс ему хотя бы некоторую долю счастья. Дочери, по видимому, унаследовали крутой нрав матери. Правда, что сам Мильтон, со своей стороны, слишком мало заботился об умственном развитии этих легкомысленных девушек, несмотря на то, что именно только один он из двух родителей и мог заняться их образованием. Его понятие, однако, о том, чем должна быть идеальная женщина и об идеальном супружеском счастье известно нам по его описанию Евы: (Потерянный Рай).

Мильтон обожал свою вторую жену и в сонете, посвящённом «жене, слишком рано похищенной смертью», слышатся слёзы отчаяния. Когда он уже состарился и ослеп, он женился в третий раз, по выбору его друга д-ра Пэджета, на Елизавете Миншуль. Эта особа была гораздо моложе Мильтона; она отличалась тихим нравом и держала себя в достоинством; упоминая о ней при последнем свидании со своим братом, Мильтом хвалил её, выражал свою любовь к ней, но она была не в силах переносить сообщество его дочерей и сестры его первой жены. Она весьма разумно советовала Мильтону «отдать их всех в учение, чтобы они могли научиться какому-либо искусству или рукоделию, например, искусству вышивать золотом или серебром.»