Непосредственно после захвата власти в октябре 1917 г. большевики практически не имели сколько-нибудь достоверной информации о том, что в это время происходило в Китае и каков был там расклад политических сил. Соответственно, было не очень ясно, какую позицию по отношению к двум существовавшим тогда в этой стране правительствам — Пекинскому республиканскому правительству во главе с Дуань Цижуем и Военному правительству Южного Китая в Гуанчжоу во главе с Сунь Ятсеном — следовало занять. Было известно, что Пекинское правительство признано великими державами, но его политический курс был не вполне ясен. Как должна была вести себя по отношению к нему Советская Россия? Как к пособнику империалистов или как к правительству, по-прежнему находящемуся в неравноправном положении на международной арене и потому представлявшему собой потенциального союзника России? Необходимо было как можно скорее дать аргументированный ответ на данный вопрос, чтобы в дальнейшем правильно строить свою конкретную политику в отношении восточного соседа. В первую очередь ответы на этот вопрос должны были быть получены из Китая от дипломатических сотрудников и от разведки.

Первоначальные взгляды российского дипломатического ведомства на Восток в целом и на Китай в частности хорошо видны из заявлений советской стороны во время обмена визитами 19 и 20 января 1918 г. заведующего Восточным отделом НКИД А. Вознесенского с китайским секретарем Ли Шичжуаном, которые прошли в «дружеской обстановке». Так, участвовавший в обмене визитами ответственный сотрудник Наркоминдела Е. Поливанов заявил китайскому чиновнику: «В Китае и в России революция произошла почти одновременно. Если оставаться на почве исторических фактов, следует признать, что революционная ситуация в России созрела раньше, чем в Китае. Но путь ее был извилист, и никто не мог предположить, что Китай станет страной, опередившей в данном отношении Россию. Я уверен, что китайцы не могут не приветствовать установление власти народа в нашей стране. Ведь народы Китая и России — братья, которые должны рука об руку идти к общей цели».[245]

Далее речь зашла о перспективах революции в Китае и Японии. Ли Шичжуан упомянул о том, что не будь нынешней мировой войны, в России ни при каких условиях не могла бы быть установлена власть народа. Поливанов приветствовал это мнение своего коллеги: «Несмотря на то, что мировая война принесла людям неисчислимые бедствия, она в то же время способствовала освобождению народов. Я уверен, что противоречия между Англией, Японией и Америкой уже совершившийся факт. В недалеком будущем между этими странами вспыхнет война. Ее результатом станет революция в Японии. Мы должны воспользоваться этим и начать действовать. Сейчас мы способствуем тому, чтобы Индия вышла из-под гнета Англии. Мы помогаем ей обрести независимость. Одним словом, общая ситуация в 20 столетии определяется тем, что дни империалистических правительств сочтены!».[246]

Однако вскоре позиция советских руководителей резко изменилась. Этому способствовало два момента: первое — то, что китайский посланник принял участие в демарше дипломатического корпуса, явившись вместе со своими коллегами к Ленину и заставив его отдать приказ об освобождении арестованного румынского посла; вскоре он вслед за персоналом других посольств покинул Петроград и направился в Вологду, отказавшись переехать в Москву. Второе — то, что уже в декабре 1917 г. в результате сговора держав Антанты с Пекином китайские войска, нарушив действовавшие в то время международные соглашения, заняли зону КВЖД, силой оружия разогнали Харбинский Совет рабочих и солдатских депутатов и передали контроль над важнейшей железнодорожной магистралью белогвардейцам и представителям Антанты.

Уже 22 февраля 1918 г. Наркоминдел направил международным отделам краевых Совдепов инструкцию, в которой предписывал им:

«В отношении китайцев надлежит помнить, что нынешнее Пекинское правительство не является выразителем воли китайского народа и ведет борьбу с поднявшим восстание против реакционного севера народом Южного Китая, образовавшим Федеративную Республику».[247]

Однако в дальнейшем Наркоминдел не отказывался от общения с реакционным Пекинским правительством, но уже не считал необходимым обсуждать с ним проблемы мировой революции. Данная тема должна была стать центральным пунктом в общении Советского правительства с революционным Югом во главе с Сунь Ятсеном.

Советская Россия желала, чтобы Китай ее признал и установил с ней официальные дипломатические отношения. Однако переговоры по этому вопросу затягивались на неопределенное время. Здесь сказывалась враждебная позиция империалистических государств, которые, начиная с Вашингтонской конференции,[248] оказывали сильный нажим на Пекин, стремясь не допустить заключения российско-китайского соглашения об установлении дипломатических отношений. Попытки установить дипломатические отношения между Китаем и созданной в апреле 1920 г. Дальневосточной республикой (направившей в конце августа в Пекин своих дипломатических представителей во главе с А. Ф. Агаревым, а затем с И. Л. Юриным[249]) также ни к чему не привели. Хотя они и создали условия для направления в Китай первой официальной дипломатической миссии РСФСР во главе с А. К. Прайкесом (конец 1921 — первая половина 1922 г.), а затем с А. А. Иоффе (август 1922 — январь 1923 г.). Она стала возможной только после того, как в сентябре 1920 г. Пекинское правительство наконец отказалось признавать бывшего царского посла и консулов и объявило аннулированным право экстерриториальности русских на китайской территории.[250]

Как известно, Советское правительство еще в 1917 г. лишило все царские дипломатические представительства за границей их полномочий. Однако они продолжали именовать себя по-прежнему и, более того, пользовались признанием как правительств, при которых они в свое время были аккредитованы и которые надеялись как на реставрацию в России старых порядков, так и дипломатического корпуса. Такое же положение было и в Китае.

Русским посланником в Китае все еще считался князь Н. А. Кудашев. После Октябрьского переворота 1 декабря 1917 г. Кудашев получил от первого народного комиссара по иностранным делам в первом правительстве Советской России Л. Д. Троцкого телеграмму, посланную 30 ноября, где миссии в Пекине было предложено сотрудничать с Советским правительством. Здесь же излагалась суть внешней политики.[251] Через неделю 7 декабря Кудашевым была получена вторая телеграмма от 5 декабря следующего содержания: «Совет Народных Комиссаров предлагает всем служащим Посольства немедленно ответить, согласны ли они проводить ту международную политику, которая предуказана Съездом Советов Солдатских и Рабочих Депутатов и Съездом Крестьянских Депутатов и которая нашла себе выражение в мероприятиях, направленных к скорейшему заключению мира. Все не желающие проводить эту политику должны немедленно устраниться от работы, сдав дела низшим служащим, независимо от занимавшегося им (так в тексте — В. У.) ранее поста, раз они не согласны подчиняться советской власти. Попытки чиновников, враждебных советской власти, продолжать свою политику в прежнем направлении будут приравнены к тягчайшему государственному преступлению. Содержание настоящей телеграммы сообщите всем консулам. Требую немедленного и категоричного ответа».[252] Однако ответа не последовало. Дело в том, что Н. А. Кудашев 19 ноября 1917 г. получил телеграмму от российского поверенного в делах в Лондоне К. Д. Набокова, в которой сообщалось, что весь личный состав МИД России отказался сотрудничать с правительством Ленина.[253] Это сообщение Кудашев передал 21 ноября циркулярной телеграммой всем российским консулам в Китае. На следующий день он также циркулярной телеграммой приказал консулам не подчиняться Троцкому и оставлять его телеграммы без ответа. Почти все российские консулы в Китае единодушно последовали этому приказу Кудашева и выразили готовность руководствоваться в своей деятельности только указаниями миссии в Пекине. 5 декабря миссия сделала заявление китайскому правительству о том, что она отказалась подчиняться правительству большевиков и будет по-прежнему «продолжать свои обязанности до сформирования законного Правительства в России».[254]