Такова была подготовка бойцов в те времена огульного хвастовства, когда "железный нарком" Ворошилов бахвалился перед всем миром о непобедимости Красной Армии...

Думаете, в Берлине не знали о том, что было на берегах озера Хасан? Все знали, и любая мелочь учитывалась на будущее, а подробности боев немцы тщательно анализировали. Гальдер в беседе с офицерами генерального штаба говорил:

- Россия при сталинском режиме - это даже не страна, а большущий мыльный пузырь, слегка бронированный снаружи. Ткни его пальцем - и он сразу лопнет, обнажив свою пустоту. Недаром же, чтобы прикрыть свое убожество, Москва так любит щеголять всяческими рекордами. Выше всех, дальше всех и... часто, пожалуй, глупее всех. Не хотел бы я быть русским в эту эпоху, столь гибельную для России. Наверное, наш фюрер прав, что следит за производством зубных щеток...

"В Москву, в Москву, в Москву...", тосковали сестры в пьесе Чехова. А Паулюса тогда больше всего привлекало кафе "Комик", где в роли конферансье подвизался отважный Вернер Финк; он выходил к рампе, вскидывая руку в нацистском приветствии.

- Хайль!

Но руки не опускал, объясняя:

- Вот на какую высоту умела прыгать моя любимая собака... Кстати, сегодня я что-то не вижу средь публики этого парня с челкой, который не признает мясной пищи. Ах, опять я забыл, как его зовут... Может, кто из вас и подскажет его имя?

Паулюс навещал кафе "Комик" совсем не потому, что состоял в оппозиции к Гитлеру, нет, ему просто иногда хотелось от души посмеяться и послушать от Финка свежие анекдоты, о видных членах нацистской партии, и, как беспартийный, он мог себе это позволить - без ущерба для своей карьеры.

Карьера же складывалась удачно! Паулюсу хорошо жилось и при нацистском режиме. Победные почести, денежные дотации, поклонение толпы, обезумевшей от восторга, грохот танковых гусениц и солдатских сапог на маршах, - все это невольно взбадривало, все это увлекало его вперед. (Много позже, оправдывая себя, Паулюс говорил Вальтеру Ульбрихту: "Прошу понять, что Гитлер дал нам, генералам, все, в чем мы нуждались. Он поставил политическую цель - "завоевание жизненного пространства, он дал нам отличное оружие и он сумел привлечь к себе весь народ ради осуществления этих целей...")

Может быть, именно поэтому Паулюс никогда не вызывал у Гитлера никаких подозрений в смысле его лояльности.

Сколько было фрондирующих против нацизма, сколько офицеров замышляло заговоры против фюрера, и никто из диссидентов - вплоть до 1942 года - даже не подумал привлечь Фридриха Паулюса в ряды оппозиции. Очевидно, сам Всевышний велел ему пройти через горнило Сталинградской битвы, чтобы он осознал: Германия - это не Гитлер, а Гитлер - это еще не Германия, и эти два понятия не следует совмещать.

Но сейчас для Паулюса осталось самое главное - "Танки - вперед!.."

Начинался 1939 год - поворотный, решающий... 1 января Фридрих-Вильгельм Паулюс, сын тюремного счетовода, получил чин генерал-майора генерального штаба.

По этому случаю он выпил... с Кейтелем!

Отцовский завет остался памятен: лучше пусть не будет друзей, только бы не было и врагов... Хайль!

5. Напряжение

Сыновья уже вышли в офицеры, изредка появлялись Дома в форме танкистов (короткие черные кителя, на головах черные пилотки). Но любимицей Паулюса всегда оставалась дочь Ольга, ставшая женой барона Альфреда Кутченбаха, [в разных источниках фамилия Кутченбах пишется по-разному. - В. П.] который носил мундир эсэсовца (тоже черный).

В звании зондерфюрера СС барон появился в доме Паулюсов, привлеченный не только матримониальными планами, но и русскими эмигрантами, с которыми был давно связан. Один из его предков еще при Николае I торговал сыром в Тифлисе, а сам барон делал карьеру военного переводчика с русского языка. Череп и кости в эмблеме его фуражки никого в семье Паулюсов не пугали, ибо звание зондерфюрера СС присваивалось тогда в Германии многим профессорам, врачам, кинорежиссерам (от этой чести не смел отказаться далее знаменитый писатель Ганс Фаллада).

На правах зятя Кутченбах был откровенен с Паулюсом, однажды признавшись, что боится, как бы его не послали в Россию:

- Легко догадаться, с какими целями! Вы, наверное, слышали, что русские недавно провели аресты наших агентов в Кузбассе, Баку и Челябинске, а сейчас, по слухам, фюрер сильно заинтригован танковым производством в Сталинграде. Меня тоже готовили не для того, чтобы я читал Достоевского в подлиннике...

Очевидно, Альфред Кутченбах обладал какой-то информацией по ведомству Риббентропа, и весною он намекнул, что сейчас возникает дипломатическое напряжение между Москвою и Хельсинки. Сталин как будто решил покорить Финляндию, а Шапошников, будучи начальником Генштаба, возражает Сталину.

- Смелый человек! - заметил Паулюс.

- Да. Сталин к нему прислушивается, единственного Шапошникова называя по имени-отчеству, а не "товарищем". Мало того, он простер свое внимание к Шапошникову вплоть до того, что позволяет ему курить в своем кабинете, когда вздумается...

Сталин давно подумывал приобщить финнов к миру социализма, а Гитлер решил покорить Литву: вермахт получил приказ о захвате Мемеля (Клайпеды), чтобы затем присоединить к Германии всю Прибалтику. Литве был предъявлен ультиматум, чтобы отвела свои войска и полицию от побережья, а Гитлер, страдая морской болезнью и вволю наблевавшись, прибыл в Мемель на крейсере "Дойчланд" уже как хозяин, и Литва с этого времени вошла в сферу германских интересов.

Альфред Кутченбах известил Паулюса:

- Сейчас следует ожидать известий с Дальнего Востока...

Верно! Отброшенные от озера Хасан японцы вдруг открыли фронт в Монголии - на реке Халхин-Гол. И здесь получили столь мощный удар, что их 6-я армия была окружена и разгромлена полностью. Действия на Халхин-Голе никак не были схожими с топтанием на месте у озера Хасан, а советскими войсками командовал неизвестный еще тогда Жуков... Это имя ничего не говорило обитателям германского генштаба:

- На всякий случай, кажется, пора заводить на него особое досье, как на командира способного...

Между тем Франц Гальдер пребывал в миноре, чем-то озабоченный, и человек резкий - однажды при встрече с Паулюсом как бы вскользь обмолвился:

- Кажется, наш фюрер начинает зарываться...

Паулюс, верный своим принципам не вмешиваться в политику, только пожал плечами. В дневнике Франца Гальдера появилась красноречивая запись, свидетельствующая о том, что он умел многое предвидеть:

"Трудно поверить в пакт между англичанами и русскими, но это сейчас единственное, что может остановить Гитлера..."

Гальдер не пророк, но он удачно напророчил.

* * *

Между тем Гитлер от начала 1939 года повел себя несколько странно. 12 января во время приема в рейхсканцелярии дипломатического корпуса, аккредитованного в Берлине, он, обходя шеренгу послов, посланников и доверенных, вдруг задержался подле московского полпреда и начал с ним беседовать, чего ранее никогда не делал. Это была сенсация, газеты всего мира задавались вопросом: что бы это могло значить? Наконец, 30 января, выступая по радио, Гитлер в своей речи ни разу не лягнул Сталина, ни разу не облаял Москву, он уже не метал в сторону России привычные громы и молнии... Политики были встревожены!

Остановить Гитлера взялись англичане с французами - миссия союзников по волнам Балтики тихо подплывала к бывшему "парадизу Российской империи". Английскую делегацию возглавлял адмирал Драке, Французскую - генерал Думенк, их окружала свита офицеров и чиновников от дипломатии, чтобы вовремя подсказать Драксу и Думенку, что говорить в Москве, чем большевиков спрашивать, что отвечать, споря...

И если бы, как предрекал Гальдер, возникла новая ось Лондон - Париж Москва, в этом случае Гитлер не рискнул бы развязать войну. Но Сталину агрессивное поведение Гитлера импонировало больше, нежели неуверенная политика этих английских и французских гуманистов и демократов...