Новичок сморщился:

- Дослушай хоть раз до конца! Мы ловушку сделаем. Яму. Завалим сверху всяким мусором или словохламом. Патрульные пойдут мимо, наступят, провалятся, и мы их сверху камнями... - Герт кровожадно оскалился.

Романтик лишь кисло улыбнулся:

- Камнями! Да для этих громил твой камень - что укус мухокомара! Да и если переоденешься ты, в тебе ж за сто шагов нищесвоя видно! Посмотри у них какие рожи и фигуры, и с нашими сравни...

н с отвращением оглядел своё тщедушное тело. Худобу и врождённую сутулость не скроет смотрильская форма. Герт тоже оглядел себя, помрачнел и засопел, но спустя мгновение опять оживился.

- Силу мы достанем!

- У кого? У Лепеста выпросим? - Фил, сам того не замечая, сбогохульничал. - Он добрый, у него же её много. Со всех нищесвоев...

- Перестань паясничать! У твоих собратьев возьмём. Накопник у нас есть. Вернёмся в обиталище, и помаленьку, потихоньку, с каждого...

Фил зло рассмеялся в ответ:

- "Помаленьку", "потихоньку"... На это, знаешь, сколько времени уйдёт! Всю ночь надо будет работать. А утром явятся смотрилы, увидят, что у паствы сил мало, начнут проверять, куда она подевалась. И все на нас сразу покажут. Ты что, нищесвоев не знаешь?

- Ну и что? Мы ведь уже сильными будем. Справимся с отцом Гведонием и его сподручными.

- Сомневаюсь. Не хватит собранной силы.

- Не хватит? - поднял брови Герт. - Силы всего посёлка не хватит, чтобы совладать с несколькими смотрилами?!

- Думаешь, у нищесвоев много силы за день нарастает? Ну, с двумя-тремя смотрилами каждый из нас, пожалуй, справится, если с каждого нищесвоя возьмём понемногу. Но с отцом Гведонием обычно восемь сподручных бывает. Да они ещё и тревогу поднимут, весь их посёлок примчится на помощь.

Но мысль у Герта били ключом несмотря на небольшое количество ума:

- Тогда абстры!

- Что "абстры"?

- Я говорю, абстры нам помогут! Какой ты непонятливый! - раздражённо выпалил новичок. - Ум что ли выронил, пока Лепесту молился?

- Абстры?! Причём тут абстры?

- Абстры нам подсобят с силой!

- Как?! - выпучил глаза Фил.

- Увидишь!

Герт в своём обыкновении не стал объяснять, а только вскочил и жестом пригласил следовать за собой в сторону Ржавого Озера. Подавленный сегодняшними событиями Фил не стал возражать и интересоваться. Друзья предварительно убрали ум и решительность в накопник на случай столкновения с патрулём. Накопник Фил спрятал в складках своего балахона.

Идти пришлось довольно долго. Непривычный к таким переходам обезрешительный Герт постоянно ударялся о твёрдые железные прутья и определённые хелехи, в изобилии торчащие на берегу озера. Каждый раз, ударившись, он расстраивался, садился на землю и начинал плакать навзрыд. Филу приходилось пинками поднимать его и заставлять идти дальше, хотя он и сам изрядно устал. Ладно хоть догадался спрятать мешок с обвещью, чтобы не тащить лишнюю тяжесть. Рыдания Герта настолько злили, что хотелось достать накопник и снова вкачать ему всю решительность, лишь бы не слышать эти стенания. Но лучше не нарываться: вдруг смотрилы встретятся по пути, замеряют, увидят решительность выше нормы и тогда конец. Накопник отберут, а несостоявшиеся грабители отправятся за Ржавое Озеро уже навсегда в качестве абстров.

Когда они обогнули ржавую лужу, романтик увидел впереди полуматериальные очертания ограды абстровой обители. Его пробила потусторонняя дрожь. Он пожалел, что пошёл за одержимым новичком; в эти проклятые места не суются ни нищесвои, ни смотрилы, ни сам отец Гведоний.

Неизвестно, почему нищесвои и другие обитатели Отстойника так боялись абстров. Самое интересное, что никто никогда не говорил, чем же они так страшны или опасны. С точки зрения Фила даже плевачка гораздо опаснее чем абстры. Одно время он даже думал, что абстров не существует, мало ли баек рассказывают старики вечерами. Однако какое-то подсознательное чувство заставило его сейчас дрожать и бояться непонятно чего. Страх был похож на детскую боязнь темноты, когда объяснить не можешь, почему ты её боишься, а ужас всё равно разбирает.

До ворот обители оставалось ещё около сотни шагов. Герт, не спрашиваясь, сунул руку в широкую складку балахона романтика и выудил накопник. Одним махом он закачал в себя весь ум и всю решительность, не тронув, разумеется, бесполезную романтику.

- Эй, эй! А мне? - возмутился Фил, опешив от такой наглости и даже забыв о потустороннем страхе.

- Да верну я тебе твой ум, не трясись! - отмахнулся от него Герт, как от надоедливого мухокомара.

- А что ты собираешься делать, - поинтересовался Фил, который так до сих пор и не понял замысла новенького, - с такой кучей ума?

- Ты без ума всё равно не уяснишь, - отмахнулся Герт. - Потом расскажу, как вернусь. Мне ещё твой накопник понадобится.

И он бодро со всей приобретённой решимостью, размахивая накопником, направился к воротам. Романтик испугался, что он видит свой накопник последний раз. Хорошо бы догнать новичка и вернуть его назад, но подходить к воротам опасной абстрактной обители не хотелось.

- Я не пойду туда! - задрожал Фил, увидев манёвры новичка. - Уж лучше к смотрилам, чем к абстрам!

- Ладно, сиди здесь и наблюдай, - снисходительно разрешил Герт. - Свистнешь, если что.

Фил обрадовано скрылся за сухим кустом и стал наблюдать, готовый в любую минуту дать стрекача. Лепест с ним, с накопником, пропадёт так пропадёт. Лишь бы самому живым остаться. Романтику из кустов хорошо видно, как его напарник, стараясь не делать резких движений, подошёл к абстрактным воротам. Возле последних немедленно замаячили призраки: какие-то мутные фантомы неприятного вида. Вернее, не неприятного, а никакого вида. Просто никакого. Они были настолько никакими, что даже описать словами их затруднительно. Как любого глупого человека, Фила затрясло от столкновения с неизвестным и непонятным. Но, невероятными усилиями минимума воли, которая у него в норме, он заставил себя сидеть и наблюдать.

К Герту приблизился один из призраков с туманным никаким лицом без единой характерной черты. Остаток ума подсказал Филу, что это и есть один из страшных и загадочных абстров. В абстрактных чертах призрака почему-то угадывалась бдительность. Нищесвой услышал, как фантом спросил бесцветным голосом у Герта:

- Ты зачем пришёл сюда, конкрет?

Новичок стоял спиной к Филу, поэтому романтик не услышал ни слова из долгого объяснения Герта. Абстрактное лицо призрака не выражало никаких эмоций, поэтому понять, что ему говорят, было трудно. Терпеливо дослушав Герта до конца, абстр отреагировал:

- Я - Бдительный Человек. Тебе же нужно поговорить с Сильным Человеком.

Новичок, показывая на накопник, начал снова что-то доказывать Бдительному Человеку. Тот, кивнув, ушёл. Вернулся он довольно быстро, ведя за собой другого абстра с таким же никаким полуматериальным лицом. Пришедший был заметно выше Бдительного Человека и шире в плечах. От него даже на расстоянии веяло силой. Герт развернулся вполоборота, и Филу стал слышен их разговор.

- Мне нужна твоя сила, Сильный Человек, - витиевато обратился новичок к подошедшему.

- Я не могу отдать тебе всю силу, конкрет, - ответил Сильный Человек, выдержав паузу. - Иначе я стану просто Человеком, а не Сильным Человеком. Я не хочу ещё больше абстрагироваться.

- Мне нужна половина твоей силы, Сильный Человек, - мягко ответил Герт. - Я хочу с тобой меняться. Я дам тебе пятьсот своев романтики. Ты будешь Не Очень Сильным Романтичным Человеком и немного приблизишься к нам, конкретам.

- Сколько тебе нужно силы, конкрет? - совершенно без эмоций спросил Сильный Человек.

- Пять килосвоев. По текущему курсу, - опять ввернул непонятные термины Герт. - Десять своев силы за один свой романтики.

- Сдаётся мне, что этот конкрет хочет тебя обмануть, Сильный Человек, потому что десять больше чем один, - вмешался в разговор Бдительный человек. - Конкретам нельзя верить, у них есть хитрость и коварство. Надо быть бдительным и позвать сюда Сообразительного Человека. А пока пусть Существа поохраняют конкрета.