ГЛАВА 17

— Аласдэр, потрудись объяснить, что сейчас произошло.

Повисший в воздухе вопрос Аласдэр услышал, уже закрывая глаза и падая на матрас. Его тело после того, как им так хорошо попользовались, было вялым. Из него выпили кровь и энергию, тем более лишили желания говорить.

Аласдэр перекатился на спину и закинул руки за голову. Василиос улёгся на другую сторону кровати: откинулся на массивное изголовье, вытянул ноги и скрестил лодыжки. Он внимательно смотрел на своего любовника.

— Аласдэр, — повторил Василиос, легонько толкнув обнажённое бедро пальцами ноги.

Аласдэр глянул на лежавшего без сознания Лео. Вампиру хотелось объяснить, что случилось в последние несколько секунд, когда Лео широко открыл глаза, и, казалось, покинул эту реальность. Но проблема была в том, что у Аласдэра не было ответов, которые смогли бы удовлетворить его господина.

«У меня даже нет ответов, которые устроили бы меня».

Аласдэра мучило странное чувство тревоги. Будто из-за полной неразберихи, устроенной в его голове Лео — человеком! — привычная уверенность каким-то образом улетучилась. Обычно Аласдэр без проблем обсуждал всё с Василиосом. Но в этот раз младший вампир слишком долго бездействовал; он был слишком горд и самонадеян, одержимый своей идеей найти ответы, он позволил ей перерасти в нечто большее и потерпел полное поражение.

По крайней мере, Аласдэр так себе говорил.

Потому что никакого другого логического объяснения одержимости этим человеком не было.

Вампир уставился на старшего вампира, который за ним наблюдал и одновременно лениво поглаживал пальцами ногу. Василиос прищурился и произнёс:

— В прошлом месяце ты пропустил очень важную встречу. Удивительно, что ты не удосужился спросить меня о ней. Или ты был так занят, что вообще о ней забыл?

Встреча. Чёрт, он действительно о ней забыл. После ночи наказания и дней, потраченных на исцеление, Аласдэра не отпускало желание вернуться к Лео. Любые мысли о встречах или делах клана ушли на второй план, а осознав последствия, которые повлекли за собой его действия, Аласдэр понял, что его поведение на самом деле изменилось.

Василиос снова заговорил, возвращая в реальность:

— Несколько недель назад мы со старейшинами получили кое-какую информацию…

— От кого? — перебил Аласдэр, а потом запнулся и замолчал.

— Ypomoní (прим. пер.: с греческого «терпение»). Сообщение оставили в зале, на подиуме, там, куда доступ имеют только самые сильные. Свиток с древними надписями, послание для нас. В нем сказано, что наше время на Земле заканчивается. Что конец уже близок. Угроза, подобная многим из полученных в прошлом. Полная ложного позёрства и желания уничтожить. Но мы поняли, что имеем дело с тем, с чем никогда раньше не встречались.

— Что значит «никогда раньше не встречались»? — уточнил Аласдэр, не сводя глаз с Василиоса.

— В сообщении прямо ссылались на наше истинное начало. Отправитель письма определённо знает гораздо больше тех, с кем мы сталкивались раньше. — Василиос сел и внимательно посмотрел на Аласдэра. Казалось, он обдумывал следующие слова. — Мы отправили Стратоса найти посланника. Разузнать, может, они услышали или узнали что-то неизвестное нам. По плану мы должны были получить информацию, а потом рассказать всё тебе и твоим кузенам. Но благодаря вам у нас образовалась проблема. Мне недавно сообщили, что прошлой ночью Стратос встретил свою смерть довольно ужасным образом. Так что информация, которую он получил, умерла вместе с ним.

«Вот чёрт. Чёрт!» — подумал Аласдэр, медленно скрестив ноги и потянувшись за простыней. Он не понимал, что скрывалось за острым пристальным взглядом Василиоса, но, учитывая обстоятельства, хотелось как можно больше прикрыться.

— Приношу свои извинения, — начал Аласдэр, но замолчал, не зная, что ещё сказать. Откуда было знать, что Стратос собирал для старейшин информацию?

«Почему проклятый вампир ничего не сказал?»

— Не считаешь, что немного поздно для извинений. Даже не представляю, что с тобой делать, Аласдэр. Сначала неповиновение, а теперь это? Ты себя всегда так жёстко контролировал. А теперь даёшь слабину и оставляешь после себя только разрушения, — вздохнул Василиос. — Мы хранили молчание, хотели узнать больше. У Стратоса были чёткие инструкции…

— Подчинение, — пробормотал Аласдэр, поняв, наконец, готовность мужчины умереть. — Стратоса контролировали.

— Да. Его вынудили молчать о задании.

— Даже если это стоило ему жизни?

Василиос, услышав в тоне Аласдэра осуждение, сверкнул глазами:

— Чему ты так удивляешься? Не он первый. Мужчины знают, на что подписываются, когда становятся стражами. Стратос добывал для нас информацию. И был счастлив услужить. Хотя, возможно, не настолько счастлив, чтобы умереть. Аласдэр, наша главная задача — защитить тебя и твоих кузенов. Но точно так же жизненно необходимо хранить покой в логове. Если бы мы только заикнулись об угрозе нашему существованию, представляешь, какой была бы реакция? Мы не самые... рациональные существа. Не хотелось поднимать тревогу только из-за подозрения. Нам нужны были факты.

Аласдэр уставился на Василиоса, пытаясь осознать сказанное, но всё ещё не приблизился к пониманию.

— Но, похоже, что, раз уж ты оторвал Стратосу голову, факты мы не получим. Ты вспыльчив и действуешь импульсивно. Все эти годы ты учился сдерживаться. Хотелось бы, чтобы ты об этом помнил. — Василиос сделал паузу, и под его изучающим взглядом Аласдэру стало неспокойно. — Ты не только разочаровал меня, но и втянул кузину в крайне неприятную ситуацию. Пока мы тут ведём беседу, с ней разбирается Диомед. Прошлой ночью вы приняли неразумное решение. И тем самым лишили нас преимущества.

Аласдэр пытался огорчиться, но это удавалось с трудом: он знал, что действовал вслепую. Айседора позвала его в Судебный зал и предъявила предателя, с которым он поступил соответствующим образом. Насмехавшемуся над ним Стратосу просто не повезло.

«Как и с подчинением. Вот и всё».

Как только эта мысль пришла в голову, Василиос опрокинул Аласдэра на спину рядом с Лео и зажал его руки над головой.

— Видишь? Вот что я имею в виду. Ты отвлекаешься. Из-за человека ты ведёшь себя вызывающе и безрассудно, — резко проговорил Василиос на ухо, чётко проговаривая каждое слово. — Признаюсь, мне нравится такое твоё поведение, когда я внутри тебя. Но в другое время, Аласдэр, ты всё портишь.

Глаза Василиоса потемнели, и стало видно, что он в ярости. Он злился, а Аласдэр молчал — сейчас было не время говорить. Вампир, скорее, рефлекторно сглотнул и уставился на нависшее над ним взбешённое лицо. Второй раз за несколько недель он видел злость, разочарование и замешательство своего господина. Как бы ему хотелось забыть увиденное.

Василиос приоткрыл губы и, зарычав, показал клыки, и Аласдэр понял свою ошибку.

— Я не это имел в виду, — поспешно сказал он.

— Неужели? Потому что я никогда прежде не замечал у тебя подобные мысли.

Аласдэр приподнялся и подумал, сменит ли Василиос гнев на милость. Ответ на свой вопрос он получил, когда старший вампир перевернулся на спину и позволил Аласдэру оказаться сверху.

— Я только размышлял над своими проступками. Ты же знаешь. Не раздувай проблему из-за собственного плохого настроения.

— Настроения? Я что, раздражительная домохозяйка? Прости, agóri, но твои действия вряд ли убедят меня в том, во что ты пытаешься заставить меня поверить.

Аласдэр растянулся на Василиосе, а потом положил голову тому на плечо. Он не знал причину, но почему-то чувствовал себя виноватым... ещё одна эмоция, почти забытая с момента обретения бессмертия. Вот только сложно было понять, по отношению к кому именно была эта вина: тому, кто лежал сейчас под ним, или тому, кто находился на кровати рядом.

Вдруг Аласдэр понял, насколько важно было всё вернуть к изначальному состоянию. У него была обязанность, долг перед кланом, и само его существование крепко-накрепко связывало его с тем, к чьему телу он сейчас жарко прижимался. Аласдэр не мог позволить себе ещё одного провала. Пришло время избавиться от своей одержимости.

— Если бы я знал, то никогда не сделал бы то, что сделал вчера вечером, — тихо признался он. — Как всё исправить?

Василиос провёл рукой по спине Аласдэра, и тому стало интересно, скажет он или нет. Если Василиос сомневался в его преданности, то, возможно, заставит Аласдэра ждать, но в этот момент Василиос заговорил:

— Нельзя исправить то, что случилось, Аласдэр. Разве только ты научился воскрешать мёртвых.

— Конкретно эту способность я ещё не освоил.

— Хм. Как и я.

— Но ты же можешь послать меня или кого-нибудь другого поговорить с этим посланником…

— Нет, — резко и решительно произнёс Василиос. — Эта угроза... она другая. Она нас…

Аласдэр поднял голову и стал ждать. Он никогда не видел, чтобы Василиос колебался.

— Она вас что?

Глаза старейшины, снова обретя свой привычно зелёный цвет, встретились со взглядом Аласдэра, и тот с удивлением заметил в них отблеск страха.

— Она нас беспокоит. Ты с кузенами… Не смейте искать посланника. Я ясно выразился?

— Нет, не ясно. — Аласдэр сдвинулся в сторону и погладил щеку своего господина. — Ты же знаешь, что мне, Исе и Таносу можно доверять. Разреши нам помочь. Или есть что-то, чего я не знаю? Ты что-то недоговариваешь?

Василиос взял палец, который сейчас гладил его подбородок, и поднёс к губам. Трепетно поцеловав подушечку, он мрачно улыбнулся:

— Диомед, Итон и я... нас всех назвали в первом присланном сообщении.

— В этом нет ничего необычного. Старейшин всегда называют, когда посылают нашему виду угрозы.

— Да-а... Но впервые в попытке уничтожить нас угрожали вам. Значит, Аласдэр, они знают секрет наших кровных линий. Они знают, что, уничтожив вас троих, можно успешно вырезать сердце из тела.