Сей род, — сказал Господь Своим Апостолам о духах злобы, — ничимже может изыти из одержимых ими, токмо молитвою и постом [255]. Вот новая черта поста! Пост приемлется Богом, когда предшествует ему великая добродетель — милость; посту приготовляется награда на небе, когда он чужд лицемерства и тщеславия; пост действует, когда сопряжена ему другая великая добродетель — молитва. И как действует? не только укрощает страсти в человеческом теле, — вступает в борьбу с духами злобы, побеждает их.

Отчего пост, который сам по себе — телесный подвиг, может действовать или содействовать молитве в брани против духов? И отчего, наоборот, бесплотные духи могут подчиняться влиянию на них поста?

Причина действия поста на духов злобы заключается в его сильном действии на наш собственный дух. Укрощенное постом тело доставляет человеческому духу свободу, силу, трезвенность, чистоту, тонкость. Только в таком настроении дух наш может противостать невидимым врагам своим. Аз же, внегда они, демоны, стужаху ми, — говорит боговдохновенный Давид, — облачахся во вретище, и смирях постом душу мою, и молитва моя в недро мое возвратится [256]. Пост доставляет уму трезвенность, а молитва есть оружие ума, которым он отгоняет от себя невидимых супостатов. Пост смиряет душу, освобождая ее от ожесточения и напыщения, являющихся от пресыщения, а молитва постящегося делается особенно сильною, произносится не поверхностно, произносится из самой души, из глубины сердца, направляет, возносит его к Богу.

Мрачные духи злобы совершили два тяжких преступления [257]: первое было причиною их извержения из сонма святых Ангелов; второе преступление было причиною их невозвратного {стр. 95} отвержения. На небе они возмутились против Бога; предводитель их, ослепленный самомнением, захотел сделаться равным Богу. За преступную попытку свергнутые с неба в поднебесную, они позавидовали блаженству новосозданного человека и совершили новое преступление: обольстив человека, увлекли его в свое падение. Последнее злодеяние падших ангелов окончательно решило их участь: им они запечатлели себя во зле; по причине его вполне отступила от них благодать Божия; они преданы самим себе, своей злобе, своему греху, который зачали и родили в себе, которым попустили проникнуться естеству своему. Уже никогда никакой мысли доброй, уже никогда никакого ощущения доброго не приходит ангелу отверженному. Он весь, всецело, погружен во зло, желает зла, изобретает зло. Палимый ненасытною жаждою зла, он ищет насытиться злом, и не может. Все совершенное и совершаемое им зло представляется ему недостаточным пред тем злом, которое воображается ему, которого ищет его нестерпимая жажда зла. Будучи сотворен светоносным Ангелом, он низвержен за свои преступления ниже всех скотов земных. Яко сотворил еси сие убийство человеку, — сказал разгневанный Бог сатане, застав его на месте преступления, в раю, близ человеков, только что низверженных им в падение, — проклят ты от всех скотов и от всех зверей земных: на персех твоих и чреве ходити будеши, и землю снеси вся дни живота твоего [258]. Дух бесплотный обрекается на помышления и ощущения единственно земные, страстные! в них его жизнь, в них его сокровище. Дух лишается способности к занятию духовному! плотские занятия объемлют его вполне. Дух для мысленного жительства низводится из лика духов в состояние плотское, и в этом разряде встает ниже всех скотов и всех зверей земных. Скоты и звери действуют по законам естества своего, а падший дух, вращаясь в естестве скотов и зверей, вращается в естестве ему несродном, унизительном. Он не хочет и не может правильно действовать в этом естестве: он непрестанно злоупотребляет этим естеством. Такая греховная вещественность падшего ангела подчиняет его влиянию поста, освобождающего наш дух из-под владычества плоти. Падший ангел, приступая к постящемуся человеку, уже не видит того {стр. 96} вещественного преобладания, которое ему вожделенно и нужно; уже он не может возмутить крови, благодетельно прохлажденной постом; уже он не может возбудить плоти, не склонной к игранию, обузданной постом; уже не повинуются ему ум и сердце, ощутившие по причине поста особенную духовную бодрость. Увидев сопротивление, гордый падший дух отступает, потому что он не терпит сопротивления и противоречия. Он любит немедленное согласие, немедленную покорность. Несмотря на то, что он на персях и чреве ходит, несмотря на то, что он питается единственно землею, — мысль быть подобным Богу не оставила его: он ищет поклонения и поклонников. Дерзнул он Сыну Божию показать вся царствия вселенныя в часе времене, и обещал дать Ему всю власть над ними и славу их, требуя за то поклонения себе [259]: и ныне он не престает представлять последователям Сына Божия прелести мира, живописуя их в мечтании соблазнительнейшими чертами и красками с тем, чтоб исторгнуть каким бы то ни было обманом поклонение себе. Противитеся диаволу, и бежит от вас, сказал святой апостол Иаков [260]; а другой Апостол сказал: восприимше щит веры, в немже возможете вся стрелы лукаваго разжженныя угасити [261]. Возведем силою веры око ума к вечности, к неизреченному блаженству, ожидающему праведников в вечности, и к столь же неизреченным мукам, ожидающим там нераскаянных и упорных последователей змея. Такое созерцание возможно нам только тогда, когда тело будет приведено в порядок и будет содержаться в порядке постом, когда чистою молитвою, возможною только при посте, мы прилепимся к Господу, соделаемся един дух с Господом [262]. «Змей пресмыкается постоянно по земле соответственно Свыше произнесенному на него приговору, — сказал святой Иоанн Златоуст, — если хочешь быть в безопасности от его ядовитого угрызения — будь умом и сердцем постоянно превыше земли» [263]. Тогда ты возможешь воспротивиться ему, и он, гордый, не терпя противления, убежит от тебя.

Где же люди, одержимые духом нечистым? где те люди, которых бы он терзал и мучил, как терзал и мучил юношу, упоминаемого ныне в Евангелии? По-видимому, их нет, или {стр. 97} они очень редки: так рассуждает тот, кто на все смотрит поверхностно и земную жизнь свою приносит в жертву рассеянности и греховным наслаждениям. Святые Отцы рассуждают иначе. «Свободу, — говорят они, — обрете диавол со бесы, отнележе преслушанием содела человека изгнанным из рая и отлученным от Бога, колебати умне, и в нощи и во дни, словесность всякого человека» [264]. Подобные тем мучениям и терзаниям, которым, по повествованию Евангелия, подвергалось тело юноши от злобного духа, страждет от него и душа, особливо подчинившаяся произвольно влиянию его и признавшая за истину ту убийственную ложь, которую он непрестанно представляет нам для нашей погибели, прикрывая ее личиною истины для более удобного обмана и более удачного злодеяния. Трезвитеся, бодрствуйте, предостерегает нас святой апостол Петр, зане супостат ваш диавол, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити: ему же противитеся тверди верою [265]. Какими орудиями действует на нас падший ангел? Преимущественно помыслом греховным и греховным мечтанием. От противящихся ему он бежит, а не познающих его, беседующих с ним и вверяющихся ему он колеблет, мучит и погубляет. Как сам он на чреве ходит и не способен к помыслам духовным, так и перед нашим воображением он живописно рисует сей преходящий мир с прелестями и наслаждениями, и вместе входит в беседу с душою об осуществлении несбыточных мечтаний. Он предлагает нам земную славу, он предлагает нам богатство, он предлагает нам пресыщения, он предлагает наслаждения плотскими нечистотами, к которым, по выражению святого Василия Великого, не только получил сочувствие, но которых он, будучи сотворен духом бесплотным, соделался родителем [266]. Он предлагает все это в мечтании и вместе указывает на способы противозаконные к осуществлению мечтаний противозаконных. Он ввергает нас в печаль, в уныние, в отчаяние — словом сказать, он неусыпно печется о погибели нашей средствами и благовидными и неблаговидными: и явным грехом, и грехом, прикрытым личиною добра, умащенным приманкою наслаждения. Сия есть победа, победившая мир — вера наша [267], говорит святой {стр. 98} Иоанн Богослов. Вера — орудие победы над миром — есть вместе и орудие победы над падшими ангелами. Кто, презирающий оком веры в возвещаемую словом Божиим вечность, не соделается хладным к кратковременным преимуществам мира? Кто, будучи истинным учеником Господа нашего Иисуса Христа, захочет попрать Его всесвятые заповедания для наслаждения греховного, представляющегося приманчивым до вкушения, являющегося гнусным и убийственным по вкушении? Какую силу может иметь над учеником Христовым обворожительная картина земных преимуществ и наслаждений, даже ужасная картина земных бедствий, рисуемая лукавыми духами для приведения зрителя в уныние и отчаяние, когда силою Слова Божия напечатлелась в душе его величественная картина вечности, пред которой всякая земная живопись бледна, ничтожна? Святой Иоанн Богослов, возвестивший, что победа, победившая мир, есть вера наша, приветствует истинных чад Христовых, победивших мир, с победою над падшим ангелом и сонмищем подручных ему духов: пишу вам, юноши, говорит он, яко победисте лукавого. Юношами названы здесь христиане, обновленные Божественною благодатию. Когда служитель Христов окажет должное мужество и постоянство в борьбе с духами злобы, тогда нисходит в душу его Божественная благодать и дарует победу: тогда обновляется яко орля юность [268] его, та нестареющаяся юность, которою он украшен был Создателем при создании, которую заменил неисцельною ветхостию при произвольном падении. Не любите, мира, ни яже в мире: аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем: яко все, еже в мире, похоть плотская, и похоть очес, и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть. И мир преходит, и похоть его: а творяй волю Божию, пребывает во веки [269].