Он начал было отворачиваться от врат, но ему пришлось защищаться от двух огромных птиц. Он сумел сильно поранить их, чтобы охладить их пыл сблизиться с ними, но они не отставали и постепенно теснили его к большим вратам в углу помещения. Одна из птиц выдвинулась и ударила его клювом. Он рубанул, заставив клюв быстро убраться. Но тут немного вперед выступила другая орлица и сделала аналогичный финт в его сторону. Кикаха не мог позвать на помощь, поскольку остальные были заняты своим делом.

Внезапно он понял, что его вынудят-таки воспользоваться вратами. Если он не воспользуется ими, то будет поражен одним из этих острых, огромных, кривых клювов.

Две птицы теперь разделились: одна заходила кружным путем ему в тыл или обе атаковали его с флангов, так что даже если он прикончит одну — другая убьет его.

Он отчаянно оглядел помещение, увидел, что Анана и краснобородые по-прежнему заняты, и поэтому сделал то, что должен был сделать. Он резко повернулся, прыгнул на диск, опять обернулся, чтобы защищаться нужные несколько секунд, прежде чем активируются врата, а затем что-то, наверное крыло, ударило его по голове и ввергло в полубессознательное состояние.

Он открыл глаза, глядя на странный и фантастический ландшафт.

Он находился в широкой и неглубокой долине. Землю, на которой он сидел, и окружающие холмы, покрывала желтая, похожая на мох растительность.

Небо отливало зеленью только что покинутого им мира. Оно было настолько темно-синим, что колебалось на грани черноты. Он бы подумал, что сейчас поздние сумерки, если бы солнце только что не миновало зенит. Налево от него в небе висела колоссальная фигура, похожая на башню. Она была цвета зеленого с синими и голубыми пятнами здесь и там и нечетко белыми массами на больших пространствах. Он очутился на луне, круглом спутнике ступенчатой планеты этой вселенной.

Забыв испытанное им раньше, он вскочил на ноги и, воспарив в воздухе, растянулся, приземлился на нос, а потом на локти и колени Удар смягчила растительность, но его все же здорово грохнуло.

Кикаха осторожно встал на четвереньки и помотал головой. Вот тогда-то он и увидел бежавших фон Турбата, фон Свиндебарна и Коцхамла и гнавшихся за ними четырех орлиц во главе с Подаргой. Но слово «бежавших», однако, определяло намерение, а не исполнение.

Трое людей мчались невероятно длинными прыжками, часто кончавшимися тем, что они подскальзывались, когда их ноги приземлялись на растительность или потерей равновесия при прохождении пика дуги.

Отчаяние усиливало их неуклюжесть, и при других обстоятельствах ситуация показалась бы комичной.

Она и показалась комичной Кикахе, не подвергнувшемуся никакой непосредственной опасности. Несколько секунд он смеялся, а потом отрезвел, так как сообразил, что его собственное положение окажется, вероятно, ничуть не менее опасным, наверное, даже более, потому что троица стремилась, казалось, к цели, которая могла убрать их куда подальше от преследователей.

Он еле-еле мог разглядеть край установленного во мху тонкого круглого камня. Он понял, что это должны быть какие-то врата. Троица знала, что пройдет из врат в помещение храма в эти врата на луне. Они, вероятно, преднамеренно установил их для этой цели, чтобы суметь заставить остановиться любых преследователей, застрявшими на луне, в то время как они вернутся через врата в Таланак или, что более вероятно, во дворец Господа.

Врата, в которые они мчались, несомненно, были одноразовыми. Они примут и передадут первых шагнувших в них. После этого они закроются до тех пор, пока их не активируют вновь, а средства для активирования, находились, конечно же, не здесь.

Ловушка относилась к типу, высоко ценимому Кикахой, поскольку он и сам любил устанавливать такие капканы и довольно часто делал это. Но ловца могли словить самого. Подарга и ее орлицы были преследователи не того типа, на который рассчитывали Колокольники, хотя им тоже мешало незнакомство со слабой гравитацией и шок, вызванный попаданием сюда, они помогали себе крыльями для удержания равновесия и приземления. Более того, они проходили дистанцию намного быстрее, чем люди, потому что они планировали.

Фон Турбат и фон Свиндебарн, прыгнув одновременно и держась за руки, приземлились точно на камень и исчезли. Коцхамл отстал от них на пять секунд, и когда он опустился на камень, то остался на месте. В спокойном и безжизненном воздухе прозвучал его отчаянный крик.

Подарга, развернув крылья для остановки, упала ему на спину, и он свалился под ее тяжестью. Подарга испустила долгий и громкий пронзительный крик, вырывая клочья мяса из спины павшего. Затем приземлившиеся орлицы подошли и окружили Подаргу и извивавшуюся жертву и, нагнувшись, драли тело клювами, как только получали шанс.

Шкатулка, которую носил на спине Коцхамл, была оторвана и лежала теперь в стороне, неподалеку от камня.

Двадцать три Колокольника долой.

Кикаха медленно поднялся на ноги. Как только Подарга и ее пташки закончат свою работу, они поглядят вокруг и увидят его, если он быстренько не скроется из виду. Перспективы на это были не блестящие. Развалины города Корада находились в миле отсюда. Огромные белые здания сверкали на солнце, словно отдаленная надежда. Но даже если он вовремя доберется туда, то найдет там не надежду, а тюрьму. Единственные ближайшие врата, какими он мог воспользоваться, находились не в городе, а были спрятаны в пещере среди холмов, а между ним и пещерой находились Подарга и орлицы.

Кикаха воспользовался их сосредоточенностью на своей забаве для того, чтобы вновь научиться бегать. Он оказывался здесь много раз на довольно продолжительные периоды, поэтому адаптация шла, как плавание после многих лет жизни в пустыне.

Однажды усвоенная, эта способность уже не пропадает. Однако аналогия эта была только аналогией. Кикахе же потребовалось несколько минут, чтобы вновь научиться надлежащей координации.

За это время он покрыл расстояние в четверть мили. Затем он услышал пронзительные вопли, содержащие иные чувства, чем чувство кровопускания и удовлетворенной мести. Он оглянулся. Подарга и ее птицы увидели его и мчались за ним. Они высоко подпрыгивали и покрывали большие отрезки, планируя, словно летучие рыбы. Они еще явно боялись попробовать лететь.

Словно прочтя его мысли, они перестали прыгать и полностью поднялись в воздух. Они взлетели намного быстрее, чем взмыли бы на планете, и издали пронзительный крик, на этот раз крик разочарования. Полет в действительности принес им резкую потерю скорости.

Кикаха узнал это только потому, что рисковал часто оглядываться, когда воспарял в воздух. Затем он потерял скорость, когда поскользнулся при приземлении и пулей полетел вперед и снова вверх и дважды перекувырнулся. Он попытался приземлиться на ноги или на четвереньки, но с силой врезался в землю. Из него вышибло дух. Он со свистом втянул воздух в легкие и заставил себя подняться, прежде чем полностью оправился.

Во время следующего прыжка он вытащил из ножен меч. Теперь дело выглядело так, что он может ему понадобиться раньше, чем он доберется до города.

Подарга и еще одна орлица оказались впереди него, хотя все еще высоко.

Они сделали вираж, а затем стали заходить на него длинным ровным планированием. Другие орлицы находились над ним и теперь пикировали на него, почти полностью сложив крылья.

Падавшие птицы и гарпия, несомненно, рассчитали конец своего спуска так, чтобы они совпали с его прыжками вперед.

Кикаха продолжал продвижение. Один взгляд вверх показал ему набухавшие тела орлиц, когда те падали на него. Они растопырили желтые когти, напрягли ноги, словно огромные амортизаторы, рассчитанные на столкновение с его телом. Подарга и ее орлица заходили теперь почти параллельно земле. Они несколько раз похлопали крыльями для выпрямления пика.

Они находились примерно в шести футах от земли и ожидали, что вцепляться в Кикаху, когда он поднимется в первой дуге прыжка.