Все это произошло за четыре секунды.

Кикаха пинком закрыл дверь и нажал пластинку, заперев ее, затем пересек комнату и ткнул пластинку, отключавшую энергию поля в окне. Он выбросил коробку с ракетами, чтобы ею не воспользовались Колокольники и, привязав один конец веревки к ножке бюро, выполз из окна. Отсюда до поверхности монолита было примерно тридцать километров. Эта часть дворца выступала над краем монолита. Если бы он захотел, то мог бы повернув голову охватить взглядом половину его площади. Однако в данный момент он не желал думать о долгом-предолгом падении. Он не спускал глаз с небольшого карниза примерно двумя метрами ниже конца веревки. Он соскользнул по веревке, пока не дошел почти до конца, а затем чуть качнулся обратно. Он твердо встал обоими ногами на карниз, а руками уперся в край окна. Его колени, слегка согнутые, оказались в опасной близости от невидимого силового поля. Держась одной рукой за край окна, он снял рубашку, обмотал ею руку, а затем вынул нож и медленно двинул его вперед, предварительно взяв в руку, обернутую рубахой. Затем он отвернул голову и закрыл глаза — силовое поле, активированное ножом его сожжет, и энергия, вероятно, выплеснется наружу и прожжет ткань и руку под ней. Энергия даже может отшвырнуть нож с такой силой, что тот выдернет его руку из окна и по инерции, его самого.

Кикаха, однако, питал надежду, что поле не будет включено. Это казалось маловероятным, поскольку Вольф наверняка, прежде чем уйти, активизировал все системы охранения и ловушки, если у него нашлось время, а если не нашлось, то это обязательно сделали Колокольники.

Свет обжег его даже сквозь закрытые веки, пламя лизнуло его по лицу, голым плечам, ребрам и ногам. Нож в его руке дернулся, но он продолжал держать его в радиусе поля даже тогда, когда ткань затлела и вспыхнула пламенем, а в руке возникло такое ощущение, словно ее запихнули в печь.

Затем он нырнул через окно на пол.

Существовала двухсекундная пауза между перезарядкой поля после его активации, и Кикаха прыгнул, надеясь, что все будет нормально. То, что он все еще был жив, хотя и пострадал, доказывало, что он рассчитал время правильно. Нож сделался перекрученным, докрасна раскаленным металлом на полу. Рубашка обуглилась, а его рука почернела и начала покрываться волдырями. В другое время это вызвало бы у него озабоченность. Теперь же его не волновало ничего, кроме тяжелых, калечащих ранений или смерти.

В этот момент мимо окна упала веревка с дымящимся концом. Проектор насквозь прожег дверь и пережег веревку. Через минуту Колокольники кинуться за ним вниз по лестнице. Что же касается бедняги тевтона, то ему лучше позаботиться о себе и побыстрее. Большой проектор, несомненно, сперва используют против него, чтобы смести его с пути. Если бы только у него хватило здравого смысла дунуть вверх по лестнице и прочь, то он мог бы заставить Колокольников разделить силы.

Кикаха выглянул из дверей, не увидел никого и полетел по коридору вперед. При выходе к подножью лестницы он посмотрел наверх, прежде чем пересечь площадку перед ней. Покамест в поле зрения не появилось никаких Колокольников. Он побежал дальше по коридору, в потом вниз по необычно длинной лестнице и дальше через коридор, мимо зала ретропсихических зеркал. Он пробежал мимо нескольких лифтов, но не воспользовался ими, поскольку они могли быть заминированы или, по меньшей мере, иметь передающие устройства. Его целью была комната, содержавшая тайные врата, которыми он до этого не желал воспользоваться. Не воспользуется он ими и теперь, если его к этому не вынудят. Но он хотел быть рядом с ними в случае, если его загонят в угол.

В комнате он разобрал выглядевшее не сколоченным, а вырезанным кресло и вытащил из-под сиденья полумесяц.

Другой полумесяц вышел из толстого основания пьедестала для статуи. Оба полумесяца хотя и выглядели весившим полтонны, были не тяжелыми и легко переносимыми. Кикаха заткнул их за пояс на спине и затянул пояс так, чтобы их удержать. Полумесяцы причиняли неудобства, но являлись страховкой, стоившей этих затруднений.

По всему дворцу имелись тысячи таких спрятанных половинок врат и тысячи других, неотмеченных, — в открытых местах. Последними мог пользоваться всякий, но воспользовавшийся не будет знать, что его ждет на другом конце перехода. Даже Вольф не помнил, где находятся все спрятанные, да куда ведут все те, что открыты. Вольф занес их все в кодозаписыватель, но и сам кодозаписыватель был замаскирован и находился в центре управления.

Кикаха бежал прытко и умчался далеко, но недостаточно быстро. Когда он шагнул из комнаты, в дальнем конце коридора появился Колокольник. Другой выглянул из-за угла и противоположном конце коридора. Они, должно быть, заметили его, когда он бежал, и отправились этим путем, надеясь поймать его. По крайней мере, у одного хватило ума пробежать мимо места, где он был, и спуститься по лестнице чтобы перехватить его.

Кикаха отступил, дезактивировал силовое поле и выглянул из окна. Примерно шестнадцатью метрами ниже шел карниз, но ему не на чем было спуститься, и он не хотел испытывать еще одно поле, если в этом не возникнет абсолютной необходимости. Он вернулся к двери, выдвинул лучемет, не высовывая сперва голову, и выстрелил в обоих направлениях. Послышались крики, но они были такими отдаленными, что он был уверен, что ни в кого не попал.

Дверь комнаты напротив была заперта. Он мог метнутся через коридор в нее в том случае, если окажется лучший путь для бегства. Но если дверь заперта, а это вполне могло оказаться именно так, то Кикаха будет открыт для огня с обоих сторон, и у Колокольников будет прекрасный шанс поразить его, когда он бросится обратно.

Сожалеть об этом теперь было слишком поздно.

Если бы он не остановился достать полумесяцы, то мог бы все еще опережать их.

Он снова оказался загнанным в угол, и хотя у него имелся выход, он не хотел им воспользоваться. Во второй раз вернуться во дворец будет намного труднее, и тевтон будет представлен самому себе. Кикаха чувствовал себя так, словно бросает его на произвол судьбы, но ничего не мог с этим поделать.

Он сложил два полумесяца, образуя круг. Он выпрямился как раз тогда, когда в дверной проем влетела граната и срикошетировала внутрь комнаты.

Она прокатилась около полутора метров и остановилась, вращаясь вокруг оси. Она находилась примерно в десяти метрах от него, и это означало, что он был за пределами досягаемости нейтронов.

Но сюда швырнут другие две, оставленные им и, наверное, у Колокольников есть еще. В любом случае они привезут сюда большой проектор. Бесполезно откладывать неизбежное, пока не станет слишком поздно даже для этого.

Он шагнул во врата и очутился в камере храма Таланака. Там были Анана, краснобородые и множество тишкетмоаков. Они стояли по одну сторону и разговаривали.

При виде его они подпрыгнули, или закричали, или просто выглядели пораженными. Он шагнул было вперед, и тут они пропали. Небо осталось беззвездным, но с запада на восток по нему несся небольшой пылающий объект, а объект помедленнее тащился на запад. Наклоненная пизанская башня планетной массы висела, ярко пылая в небесах.

Вдали отливали белым при планетном свете мраморные здания Корадо. В сотне ярдов от него взвод дракландских солдат начал осознавать, что во вратах кто-то появился. Из-за холмов поднимался твердый предмет. Это был аэролет Колокольников.

Затем все пропало. Он очутился в пещере примерно трех метров в поперечнике и двух с половиной метров в высоту. Во входе ярко сияло солнце.

В отдалении стояло гигантское дерево с огромными лазурными листьями семиугольной формы. За ним виднелось несколько алых кустов и зеленых лоз, поднимавшихся, казалось, без всякой опоры, как поднимается в воздух веревка под музыку факира-индуса. За ним проглядывала тонкая голубая линия, белая нить и тонкая черная линия-море, прибой и черный песок пляжа.

Он бывал здесь прежде несколько раз.