– Пусть будет Чудовище, – согласился Фэндер, ничуть не обижаясь. Он продолжил: – А где твои родители?

Еще большее замешательство.

– У тебя должны быть родители. У каждого есть отец и мать, разве не так? Ты не помнишь своих?

Сделанная наспех, запутанная стенограмма видений. Смутные тени. Взрослые, оставляющие детей. Взрослые, избегающие детей, как будто они их боятся.

– Что ты помнишь?

– Большой человек идет со мной. Отводит меня. Потом уходит.

– Что с ним Лучилось?

– Ушел. Сказал, что он болен. Что может заразить меня.

– Давно?

Замешательство.

Фэндер попробовал подъехать с другой стороны.

– А что с другими детьми – у них тоже не было родителей?

– У всех то же самое.

– Но ведь ты теперь не один, не так ли, Спиди?

После некоторого колебания, неуверенное:

– Да.

Фэндер двинулся в наступление:

– А ты бы хотел остаться со мной? Или с теми другими детьми? – Он выждал момент и потом добавил: – Или и то и другое?

– И то и другое, – сказал Спиди уже без колебаний. Его пальчики наигрывали на арфе.

– А ты не поможешь мне увидеться с ними завтра и привести их сюда?

– Да.

– А если они испугаются меня, ты скажешь им, чтобы не боялись?

– Конечно! – Спиди облизнул губы и выпятил грудь колесом.

– Тогда, может быть, прогуляемся сегодня вместе? Ты слишком долго сидел в этой пещере. Не мешает немного размяться. Пойдешь со мной?

– Да.

Бок о бок они вышли: один быстро семенил, другой скользил и полз.

Настроение ребенка заметно поднялось после этой прогулки на свежем воздухе, словно один вид неба, ощущение ветра и запах трав убедил его окончательно, что он и вправду не пленник. Его постоянно настороженное лицо оживилось, он издавал восклицания, которых Фэндер не мог понять, раз даже рассмеялся ни с того ни с сего.

Пару раз он схватывал телепатический усик, чтобы поведать Фэндеру что-то, и делал это так естественно, словно общался таким способом всю свою жизнь.

На следующее утро они вытащили из пещеры сани. Фэндер занял переднее сиденье, склонившись над приборами управления; Спиди Быстроногий присел на корточки, вцепившись руками в упряжь на поясе рулевого. Невысоко паря над землей, они направились к той ложбине, откуда Фэндер похитил Спиди. Множество маленьких зверьков с белыми хвостиками спешно прятались в норки, когда они проплывали над ними.

– Там, – тронув его плечо, сказал Спиди. – Ам-ам. Хорошая пища. Очень вкусно.

Фандер почувствовал, что его мутит. Мясоеды! И тут же странная смесь стыда и смущения обрушилась на него, когда он понял, что Спиди понял его реакцию. Однако в их взаимоотношениях был сделан еще один, новый, шаг: Спиди хотел заслужить его уважение.

Через пятнадцать минут им улыбнулась удача. В полумиле к югу Спиди издал пронзительный вопль и указал вниз. Маленькая фигурка с золотыми волосами стояла на небольшом холме и завороженно следила за необычным небесным явлением. Вторая крошечная фигурка с рыжими и такими же длинными волосами застыла на полпути к вершине холма. Обе пришли в чувство и пустились наутек, лишь только аэросани развернулись, чтобы нырнуть за ними.

Не обращая внимания на вопли восторга за спиной и бешеные толчки в пояс, Фэндер обрушился вниз, как коршун, хватая сначала одного беглеца, потом другого. С парочкой, зажатой под мышками, не просто было управлять санями и быстро набрать высоту. Если бы его жертвы сопротивлялись, ему бы пришлось на время забыть о рычагах управления. Но они не сопротивлялись. Они только вскрикнули, когда он овладел ими, и тут же обмякли, закрыв глаза.

Сани скользили, набирая высоту, еще милю, достигнув пятисот футов. Внимание Фэндера было поделено между добычей, рычагами управления и горизонтом, когда внезапные громовые раскаты прозвучали совсем рядом. Сани содрогнулись, и сквозь дыру в корпусе засвистел ветер.

– Старый Грейпейт! – завопил Спиди, хватаясь за что попало, но стараясь держаться подальше от края. – Он в нас стреляет!

Эти слова ничего не значили для марсианина, он не мог освободить занятую делом конечность, чтобы установить с собеседником телепатический контакт. Решительно выровняв сани, он вывел их на полную мощь. Каким бы ни было повреждение, оно не повлияло на летательные способности; сани устремились вперед на такой скорости, что рыжие и золотые волосы похищенных развевались на ветру. Заход на посадку перед пещерой был несколько неудачен. Аэросани шлепнулись и протащились еще сорок ярдов по траве.

Сначала дело. Отнеся потерявшую сознание парочку в пещеру, он расположил их со всеми удобствами на постели, затем вышел и осмотрел сани. Он обнаружил с десяток глубоких отметин в металлическом основании и две отчетливые царапины вдоль боковины корпуса. Он проконтактировал со Спиди.

– Что ты пытался сказать мне?

– Старик Грейпейт стрелял по нам.

Картинка вспыхнула перед ним живо и с эффектом электрического разряда. Образ высокого седовласого человека с суровым лицом и оружием, напоминающим длинную трубу, упертую в плечо и изрыгающую огонь. Седовласый старик. Грейпейт Седая Маковка. Взрослый!

Он крепко схватил пальцы Спиди.

– И кем этот старик тебе приходится?

– Да, в общем-то, никем. Живет рядом с нами в убежищах.

Изображение высокой пыльной каменной норы, местами обрушенной, со ржавыми бороздами от старой электропроводки на потолке. Старик жил отшельником в одном конце, дети в другом. Старик был сердитый, неразговорчивый, всегда сохранял дистанцию, никогда не приближался к детям, редко с ними заговаривал, но быстро спешил на помощь в случае опасности. У него были ружья. Как-то раз он перестрелял целую стаю диких собак, загрызших двоих детей.

– Нас оставили возле убежищ, потому что там живет старый Грейпейт со своими ружьями, – пояснил Спиди.

– Почему же он не общается с вами? Он не любит детей?

– Не знаю. – На мгновение мальчик задумался. – Однажды он сказал нам, что старики могут очень тяжело заболеть и заразить молодых – а тогда всем полный капут. Может, он просто боялся, чтобы мы не умерли. – Уверенности в словах Спиди не было.

Значит, здесь свирепствовала какая-то роковая, гибельная болезнь, которой особенно были подвержены взрослые. Без колебаний они оставляли своих детей при первых признаках заболевания, надеясь, что, по крайней мере, те смогут выжить. Жертва за жертвой сохраняла расу живой. Горе за горем, когда взрослые выбирали смерть в одиночку, предпочитая ее смерти среди близких.

И все же сам Грейпейт представлялся в голове ребенка, как очень старый человек. Или это была гипербола детского восприятия?

– Я должен встретиться с Грейпейтом.

– Он будет стрелять, – с уверенностью сказал Спиди. – Потому что ты похитил меня. И еще он видел, как ты забирал эту сладкую парочку. Он будет ждать тебя и застрелит при первой возможности.

– Мы должны найти способ, как этого избежать.

– Как?

– Когда сладкая парочка тоже подружится со мной, как ты когда-то стал моим другом, я отвезу вас троих обратно к убежищам. Там вы найдете Грейпейта и расскажете ему, что я не такой страшный, как ему представляется.

– Ты не страшный, – помотал головой Спиди.

Картинка, которую Фэндер получил при этом, согрела ему душу. В ней было представлено неопределенное, расплывчатое и страшно искаженное тело с явно человеческим лицом.

Новые пленники оказались лицами женского пола. Фэндеру этого не нужно было объяснять – они были сложены более тонко, чем Спиди, и издавали теплый, сладкий аромат самок. Это предвещало сложности. Конечно, они были еще детьми и жили бок о бок в одном убежище, но он не мог допустить такого, пока они находились у него на попечении. Что-что, а некоторая чопорность была свойственна марсианину. Он тут же выкопал еще одну пещерку, меньше размером, – для них со Спиди.

Четыре дня он не попадался девочкам на глаза. Держась от них подальше, он передавал им еду через Спиди, который разговаривал с ними, успокаивал, словом, всячески готовил к тому, что им предстояло увидеть. На пятый день он дал возможность осмотреть себя на расстоянии. Несмотря на принятые меры безопасности, они сбились в кучку, плотно прижавшись одна к другой, но при этом не издавая никаких звуков тревоги. Он поиграл им немного на арфе, перестал, потом вернулся и поиграл снова.