- Проклятье! - зарычал Ибн Яд. - Бедуины не знают страха. Нам показалось, что крик шел из твоей палатки, и мы прибежали сюда, опасаясь, что в лагерь проникли звери и напали на тебя.

- Какая забота! - фыркнул Тарзан.

- Мы посовещались и решили отпустить тебя. Но только завтра.

- Почему не сейчас, не ночью?

- Для твоей же безопасности. Я хотел бы, чтобы ты сразу ушел, как только мы тебя отпустим.

- Само собой. У меня нет ни малейшего желания находиться в вашем грязном лагере, где донимают вши.

- Ночью мы тебя не отпустим. В джунглях охотятся дикие звери.

Человек-обезьяна улыбнулся, что бывало с ним не часто.

- Тарзану в джунглях куда безопасней, чем бедуинам в их пустыне, ответил он. - Ночные джунгли Тарзана не пугают.

- Завтра, - отрубил шейх и, подав знак своей свите, удалился.

Тарзан проводил взглядом удаляющиеся в темноте фонари, после чего растянулся и приложил ухо к земле. На его лице появилось удовлетворенное выражение - верный слон Тантор отозвался на его призыв, о чем свидетельствовало еле уловимое подрагивание земли.

Лагерь шейха Ибн Яда погружался в тишину. Бедуины и рабы, готовясь ко сну, раскладывали циновки. И лишь шейх и его брат не тронулись с места, продолжая курить и вести беседу.

- Нельзя, чтобы рабы видели, как ты будешь убивать христианина, предостерег Ибн Яд. - Сначала сделай все втихую, затем разбуди двоих рабов. Непременно возьми с собой Фекхуана. Он не подведет, мы же вырастили его.

- Аббас тоже надежен, - заметил Толлог.

- Пусть будет вторым, - одобрил Ибн Яд. - Но они не должны ни о чем догадываться. Скажешь им, что услышал шум в палатке, и, когда пошел выяснить причину, обнаружил, что пленник мертв. Остальным же утром скажем, что ночью Тарзан бежал. Ты останешься в его палатке со связанными руками в качестве вещественного доказательства. Ясно? А теперь ступай. Все уже спят.

Толлог крадучись двинулся к палатке Тарзана, который был уже готов к встрече, ибо не отрывал уха от земли, а потому слышал осторожные шаги человека. Бедуин тенью скользнул в темноту палатки, как вдруг снова раздался жуткий крик, переполошивший лагерь накануне, но на сей раз крик раздался в самой палатке.

- О, аллах! - в ужасе вскричал Толлог, пятясь к выходу. - В палатке зверь! Христианин, ты жив?

Пробужденные криком Тарзана люди в лагере забеспокоились, но не осмеливались выйти наружу.

- Христианин! - снова позвал Толлог, однако не получил ответа.

Тарзан улыбнулся в темноте.

Сжимая в кулаке нож, бедуин осторожно выбрался из палатки и прислушался. Внутри все было тихо. Бедуин бросился к себе, зажег фонарь, схватил карабин и побежал назад. Осветив палатку фонарем, Толлог увидел сидевшего на полу человека-обезьяну. Больше в палатке никого не было, И тут бедуина осенило.

- О, аллах! Так это кричал ты, христианин?

- Пришел убить меня, верно? - спросил Тарзан.

Из джунглей донесся львиный рык, которому вторил трубный клич слона. Толлог не обратил внимания на привычные ночные звуки, ибо полагался на высокую крепкую изгородь, а также бдительность часовых. Вместо ответа Толлог потряс карабином, говорившем красноречивее всяких слов, и, хищно оскалившись, медленно двинулся на Тарзана с ножом в руке.

До слуха человека-обезьяны долетел неясный шум с другого конца лагеря, за которым последовало арабское ругательство. В тот же миг Толлог занес нож, метясь в грудь Тарзана. Пленник отразил удар, выбив связанными руками нож из руки бедуина, и изловчился при этом встать на колени.

Извергая проклятия, Толлог снова ринулся на Тарзана, но был сбит с ног ударом рук по голове. Бедуин вскочил на ноги и вновь бросился на Тарзана с яростью обезумевшего быка, на сей раз атакуя противника со спины. Тарзан попытался развернуться на коленях, чтобы встретить неприятеля лицом к лицу, но из-за связанных ног потерял равновесие и упал прямо перед Толлогом. Злорадная ухмылка обнажила желтоватые зубы бедуина.

- Умри, христианин! - выкрикнул Толлог и тут же завопил: - О, аллах! Что это?

В тот же миг палатка взмыла ввысь и исчезла во мраке ночи. Повернувшись, бедуин испустил вопль ужаса. Перед ним высилась гигантская туша слона. Маленькие налитые кровью глазки животного злобно буравили араба. Гибкий хобот обвился вокруг обидчика, поднял с земли и швырнул в темноту словно пушинку.

Тантор несколько секунд с вызовом оглядывался по сторонам, затем водрузил Тарзана к себе на спину, повернулся и быстрым шагом пересек лагерь, направляясь в джунгли. Мгновение спустя Тарзана и Тантора поглотила тьма.

Лагерь шейха Ибн Яда охватила паника. Вооруженные люди рыскали меж палаток в поисках нападавшего на них врага, пока не обнаружили, что как палатка, так и находившийся в ней пленник исчезли. Соседняя же палатка оказалась повалена, из-под нее доносились женские крики и мужская ругань, а на брезенте барахтался Толлог, брат шейха, нещадно сквернословя, хотя на самом деле должен был бы благодарить аллаха за везение, ибо Тантору ничего не стоило бы довести начатый акт возмездия до конца.

x x x

Тантор доставил Тарзана на небольшую поросшую травой поляну, бережно опустил свою ношу на землю и остался охранять его.

- Когда рассветет, - сказал Тарзан, - займусь ремнями. А сейчас, Тантор, спать.

На рассвете в лагере Ибн Яда наблюдалось сильное оживление. Сразу после скудного завтрака женщины принялись складывать шатер шейха, что послужило сигналом для остальных, и, как только палатки из верблюжьих шкур были сложены, отряд выступил в путь, держа дорогу на север, к Эль-Хабату.

Рядом с Атейей ехал верхом Зейд, взгляд которого устремлялся на профиль девушки гораздо чаще, чем на шедшую впереди тропу. Толлог заметил, что Фахд то и дело бросает в сторону парочки неприязненные взгляды, и усмехнулся.

- Зейд более напористый ухажер, чем ты, Фахд, - шепнул он юноше.

- Он задурил ей голову, - пожаловался Фахд, - и она не желает меня знать...

- Но ведь сам шейх позволил тебе ухаживать за Атейей, - прервал его Толлог.

- А что толку? - вскинулся Фахд. - Вот если бы ты замолвил за меня словечко! Ты же обещал!

- Ради аллаха! Ну разумеется! Но мой брат слишком потакает своей дочери, - проговорил Толлог. - Он не жалует тебя, Фахд, а поскольку желает Атейе счастья, то оставил за ней право выбирать спутника жизни самой.

- Что же мне делать? - спросил Фахд.

- Будь я шейхом, то первым делом бы... - намекнул Толлог. - Но увы, я не шейх.

- А что бы ты сделал как шейх?

- Выдал бы племянницу замуж по своему усмотрению.

- Жаль, что ты не шейх.

Толлог наклонился и зашептал на ухо Фахду:

- Смелый поклонник, вроде Зейда, нашел бы способ сделать меня шейхом.

Фахд промолчал. Опустив голову, он нахмурился, сосредоточенно размышляя.

III. ГОРИЛЛА БОЛГАНИ

Три долгих дня отряд арабов медленно пробирался по направлению к Эль-Хабату по сырым от обильных испарений джунглям. Три долгих дня Тарзан из племени обезьян провел на маленькой поляне, связанный и беззащитный, в то время как Тантор-слон охранял его и приносил ему пищу и воду.

Ремни из верблюжьей кожи никак не поддавались усилиям человека-обезьяны, и никакой помощи извне не поступало. Положение Тарзана становилось все более критическим. Повелитель джунглей, увидев вдруг ману, попросил обезьянку перегрызть путы зубами, но легкомысленная ману, пообещав помочь, тут же забыла про него и куда-то умчалась.

Итак, человек-обезьяна лежал на земле, терпеливо ожидая своего вызволения, как это свойственно животным, которые безропотно ждут своего спасителя пусть даже в облике смерти.

Наутро четвертого дня Тантор забеспокоился, так как с пропитанием становилось все труднее, особенно с пищей для человека. Слон намеревался перенести Тарзана в другое место, но человек-обезьяна опасался лишиться шансов на помощь, ибо сознавал, что единственное животное, способное выручить его - мангани, великая обезьяна, а водятся ли мангани в тех краях, куда собрался слон, еще неизвестно.