— Некого? — спросили из зала. — Значит, вы считаете, что все мы имеем этот ген… самоубийства?

— Я же просил! — неожиданно закричал Юз. — Прошу председателя следить за порядком… Позволите продолжать? — ядовито поинтересовался он после веской паузы. — Продолжаю. — Он на секунду задумался и наконец заговорил с прежним воодушевлением:

— Пока мы не можем ликвидировать причину, мы будем бороться со следствием. Возможно, это столь же бесперспективно, как, не трогая опухоль, уничтожать метастазы. Но все же некоторая надежда есть. Я считаю, то есть я хотел сказать, в нашей организации считают, что все средства хороши, и чем более необычным будет средство, тем лучше. Организм привыкает постепенно к лекарству, если пользоваться им постоянно и начинает требовать все больших доз, а потом и вовсе перестает реагировать. Но даже небольшая доза нового, правильно подобранного лекарства окажет нужное действие. Так и здесь.

Юз с торжеством оглядел присмиревших ученых.

— «Телефон доверия» изжил себя. Будущее за «Телефоном безмолвия»! Представьте себе ситуацию: человек, попавший в жизненный тупик, набирает известный номер, слышит щелчок соединения и принимается говорить, он говорит ровно столько, сколько ему нужно, и никто не прервет его вопросом, который может оказаться бестактным. Наш сотрудник, сидящий на том конце провода, выслушает, не проронив ни слова и ничем не выдав своего присутствия. Но наш абстрактный абонент почувствует вдруг облегчение, и чувство это станет нарастать с каждой минутой до тех пор, пока не достигнет своей кульминации, и клиент сам повесит трубку и выйдет из кабинки, хе-хе, умиротворенный. Слишком просто? Не тут-то было. Дело в том, что в стену кабинки рядом с телефонным аппаратом будет вмонтировано небольшое устройство, конфигурацией своей напоминающее обыкновенный динамик, и оттуда в процессе исповеди будут поступать невидимые волны, измеряемые в единицах сочувствия. Излучать такие волны могут только люди, которые искренне сопереживают вам и хотят помочь. Наличие этого излучения зарегистрировано специальной сверхчувствительной аппаратурой, которой располагает пока только наша организация. Изобразим связь, — Юз подошел к доске и взял кусочек мела, — возникающую благодаря «Телефону безмолвия», как «донор-реципиент». Реципиент — потенциальный самоубийца, донор — его молчаливый собеседник. Чем больше сочувствует донор реципиенту, тем сильней эффект воздействия. Специальный счетчик зарегистрирует количество единиц сочувствия, выдаваемых донором. Теперь прошу вопросы, — неожиданно закончил докладчик.

Аудитория, только разохотившаяся слушать, несколько растерялась.

— Я не только не понимаю, — заговорил наконец председательствующий, — я не понимаю… то есть… почему донор не должен хотя бы дать понять реципиенту, что он его слышит? А вдруг кто-то подумает, что говорит с пустотой?

— А щелчок соединения? Это уже есть знак того, что вас слышат. Кроме того, любое внешнее проявление чувств, как бы это выразиться для наглядности, ну… замусоривает, что ли, канал, по которому идут волны, и тем самым снижает уровень сочувствия. Попробуйте проделать дырочку в сильно надутой камере: воздух, равномерно давящий на ее внутреннюю поверхность, ринется в образовавшийся ход, общее давление ослабнет, и куда будет годиться такая камера? Нет, замкни уста, сожми зубы, сцепи пальцы, впусти в себя чужую боль и «ни стона, о друг мой, ни вздоха», и вот ты уже весь живое сочувствие и боль, а бесстрастный прибор регистрирует силу твоего чувства.

— В каких цифрах это… чувство может выражаться?

— От 60 до 100 единиц сочувствия. Все зависит от профессиональных навыков донора.

— И кто может стать таким донором?

Тишина, наступившая после этого вопроса, показала, как велик интерес собравшихся.

— Вопрос вопросов, — усмехнулся Юз. — Донором может стать не каждый, далеко не каждый. — И после небольшой заминки. — Требования такие: женщины от 35 до 65 лет, с неустроенной личной жизнью, со склонностью к жертвенности в характере. Но это только самая верхушечка айсберга; это необходимое условие для того, чтобы заявление о приеме на работу было принято к рассмотрению.

— А что еще? — спросил женский голос из кресел первого ряда.

— Очень, очень много, милая дама, — галантно отозвался Юз. — В частности, самым тщательным образом изучается гороскоп поступающих. Предпочтение отдается «Змеям». Но и это далеко не все: изучается генеалогическое древо, медицинские показатели, круг знакомств, наклонности, привычки, и, как заключительный этап, проводится собеседование.

— Нельзя ли подробней обо всем этом? — заинтересовалась женщина.

— Увы. Я и так сказал слишком много. Разболтался. Процесс проверки и приема, так же как и личность принятых, строго засекречены. Могу сказать только, что «Телефон безмолвия» — дело не такою уж далекого будущего. Начато строительство здания, где расположится наша служба, идет набор доноров. Наши агенты, психологи со стажем, работают уже в самых разных уголках страны. Но не думайте, что донорство сулит какие-то необыкновенные льготы. Должен сказать, что донор, чей профессиональный уровень снижается, донор, допустивший ошибку, как бы это сказать помягче… не возвращается к обычной жизни. Ну, да не это главное.

— Но как вам удается сохранить такую секретность? Ведь если кандидатура окажется неподходящей для ваших целей… не убиваете же вы ее? — настаивал тот же голос.

Юз присмотрелся и зафиксировал в первом ряду довольно молодую особу с пышной прической странного василькового цвета. «Васильковая особа», — сразу же подумал он. Дело было даже не в ее волосах голубоватого тона, просто чудилось что-то в ее худеньком теле, тонких руках, бледном личике, что невольно вызывало ассоциацию со слабым полевым цветком, растущим среди ядреных злаков.

— Чувствуется, что уважаемая собеседница увлекается детективным жанром или даже литературой ужасов. Мы никого не убиваем. Нет. Просто мы не говорим претенденткам лишнего. До определенного этапа конкурса они даже не догадываются ни о чем. Сейчас же я говорю вам об этом столь откровенно потому, что набор почти закончен.

После неполных трех часов общения с Ученым советом Юз получил записку: «Мне необходимо с вами поговорить. Жду в двадцать третьей аудитории», — и не удивился.

На подоконнике двадцать третьей аудитории, как Юз и предполагая, сидела, васильковая особа. Она резво спрыгнула на пол в после краткого замешательства протянула руку:

— Васса.

Юз принял ее руку и с легким неудовольствием отметил, что кисть ее слаба и мягка, такую руку хочется стиснуть нарочно, чтобы услышать легкое «ой». Женщина посмотрела удивленно, слегка встряхнула пальцами.

— Насчет работы, что ли? — грубо спросил Юз и посмотрел нехорошим раздевающим взглядом.

Васса просительно улыбнулась. Юз уселся на подоконник, где только что сидела она, вытянул вперед толстенькие ножки и внимательно посмотрел на свои видавшие виды ботинки.

— Тридцать седьмой размер, — проговорил он сокрушенно. — Проблема с обувью. Приходится в «Детском мире» покупать. А на мальчиков плохо шьют, никакого вида.

После этих слов Юз достал из кармана брюк большой клетчатый платок, отвратительно громко высморкался, внимательно рассмотрел содержимое платка, снова положил его в карман и только после этого взглянул на васильковую женщину. Похоже, он остался доволен произведенным впечатлением.

— Итак, голубушка, не согласитесь ли вы вступить со мной в половую связь?

— Связь? — слабо переспросила Васса.

— Я вам противен?

И пока женщина пыталась сориентироваться в ситуации, натыкаясь на густо расставленные психологические ловушки, Юз продолжал, но уже совсем другим тоном:

— Конечно, конечно. Другого я и не ожидал. Если бы вы знали, моя хорошая, как я бываю в такие минуты себе мерзок! Все это ширма, только ширма для уязвленного, ущербного человека. Вот знаете, чего мне захотелось больше всего, когда я только вошел сюда? А мне захотелось опуститься на колено и поцеловать край вашей одежды. Но разве смею я ожидать от вас чего-нибудь кроме насмешки или неприкрытого отвращения? Вот так. Природа сколотила меня из отходов производства и теперь сама стыдится своей работы. А мне-то каково? Одна жизнь и одна внешность, это не снимешь с себя, словно костюм. Знаете, ни одна женщина не смотрела на меня с любовью. Нет, я не девственник, но каждая новая моя подруга движима своими обстоятельствами. Каждая спит со мной, сдерживая смех или же превозмогая гадливость.