– Нет, почему же, я могу и по–умному. Значит так. Ты оказалась здесь, потому что феррооброазно–криминогенное ранение наложилось на маниакально–депресивную форму твоего желания обладать наибольшим зна…

 – Хорошо, – перебила я. – А теперь то же самое, но по–русски.

 – Можно и по–русски. Ты очень хотела узнать о своей роли в этом путешествии, а тут тебя еще и волк тебя тяпнул, вот ты и разговариваешь со мною у себя в воображении.

 – А то, что ты мне сейчас скажешь – правда?

 – Разумеется. Ведь это – твои мысли, я их всего лишь укомплектовала.

 – Ну, хорошо, говори, – кивнула я.

 – Все дело в этом предсказании Никалиноро. Насколько я понимаю… вернее, ты понимаешь, в этом предсказании, если Франсуа не врет о его существовании, действительно говорится о тебе. Ты действительно предназначена для спасения Торенты.

 – С чего ты,.. вернее, я это взяла? – я уже полностью запуталась.

 – Во–первых, мне так кажется…

 Угу. Когда кажется, креститься надо.

 – А во–вторых, именно ты нашла браслет этого Никалиноро.

 – Ну и что? – до меня не дошло.

 Да, да и еще раз да. Во всем виновата почта.

 – А то, – насмешливо сказало мое подсознание, – что он выбрал тебя. А значит, ты и сама можешь колдовать. Скорей всего… Я, вернее ты, так поняла из разговора с Франсуа и Луисом… Кстати, пока ты спала, я, то есть ты, поговорила с браслетом, и он – то есть, возможно, ты сама своей магией – излечил тебя.

 Потом «мое подсознание» говорило что–то ещё, но я уже не слышала этого из–за вспышек света и боли. 

 * * * 

 Я лежала на траве – это я могла сказать точно и определенно: какая–то наглая травинка щекотала мне нос, и я еле сдерживалась, чтобы не чихнуть. Ласковый лучик солнца лежал у меня на щеке, а невдалеке раздавался какой–то шепот. Понять, о чем там шепчутся, я не могла, а потому задумалась о своём видении.

 Все–таки, что же это было? В начале, это путешествие смахивало на плохо написанную книгу жанра «фэнтэзи». Теперь же, после этого «общения с подсознанием» это тянуло, как минимум, на «жития святых».

 Да? И кто же из нас троих святой?

 Я?! Ну уж нет. Потяну, максимум на блаженную.

 Франсуа? Где вы видели святого короля или принца? Гаутама не в счет.

 Луис? Не смешите мои тапочки! Ему, с его зубками, осталось только побыть святым. Больше в этой жизни уже ничего не надо.

 Я не хочу никого обидеть. Просто костантирую факты.

 Мои размышления прервали какие–то шаги. До этого времени я лежала неподвижно, строя из себя умирающего лебедя (мало ли кто тут ходит. Вдруг эти «благародные прынцы» бросили меня и смылись), а теперь, лишь слегка приоткрыла глаза (так, чтобы не было заметно).

 – Как Эжени? – кажется, это был Луис.

 – Она еще не пришла в себя. А её рана кровоточит точно также как и вчера, и позавчера, и позапозавчера, – а это, по–моему, Франсуа.

 – Ясно, – тяжелый вздох. – А ты давно менял повязку?

 Я почувствовала, что моя нога, до этого момента туго перетянутая какой–то тканью освобождается.

 – Вот, смотри… Что???

 Я ощутила осторожные прикосновения.

 – Нет даже шрама, не говоря уже о ране, – глубокомысленно заметил Луис. – Слушай, а может, ты перевязал не ту ногу?

 – Может быть, все может быть. Но ран–то и на другой нет.

 Рука, коснувшаяся моего лба, была такой приятно–прохладной. На меня начали накатывать волны сна.

 – По–моему, она уже очнулась, – голос вампира звучал откуда–то издали.

 Мягкая темнота без сновидений поглотила меня. 

 * * * 

 Я проснулась, когда уже стемнело. Проснулась, открыла глаза и несколько долгих минут не могла понять, где я нахожусь: шелестели травы, пели соловьи, а над головой раскинулись черные кроны деревьев.

 – Как ты? – кто–то – в темноте плохо видно – помог мне сесть.

 – Отвратительно. А где мы находимся?

 – А где бы ты хотела быть? Во дворце?

 По сарказму звучащему в голосе, я поняла, что разговариваю с Франсуа.

 – Где угодно, только подальше от тебя.

 Он тихо хмыкнул, но промолчал.

 – Кстати, а где Луис?

 Неподалеку горел костер.

 – Ушел.

 – Куда?!

 У меня мелькнула мысль, что они передрались, пока я была без сознания.

 – Не бойся. Скоро придет твоя черноглазая любовь. Он просто пошел за дровами для костра.

 – Ты на что это намекаешь???

 – Да ни на что, просто шучу. Успокойся.

 – Не буду!!! Ты говоришь про меня всякие гадости, а потом еще хочешь, чтобы я успокоилась?! Не выйдет! Да я тебе морду набью, если ты еще раз скажешь такое.

 – Еще неизвестно, кто кому набьет, – похоже, Франсуа тоже начинал заводиться.

 – Ах, неизвестно?! А может, ты хочешь проверить?!

 – А может, вы перестанете визжать, как две кошки? – Луис легкой тенью выступил из темноты.

 – А я и не визжу! – вспылил король Торенты. – Просто эта сумасшедшая девчонка ни с того, ни с сего взбеленилась.

 – А этот чокнутый утверждает, что я…

 – Господи! – страдальчески закатил глаза вампир. – Это я скоро сойду с ума с вами двоими. Что вы опять не поделили?

 – Ничего, – я выпалила это одновременно с Франсуа.

 – Тогда, может, вы помолчите пару минут, а? 

 * * * 

 Нога меня совершенно не беспокоила. Ужин прошел быстро и в гробовом молчании. Я заснула после него мгновенно, а проснулась уже поздним утром, когда костер был уже полностью засыпан, а мужчины готовы в путь.

 Ладно, ладно, я соврала. Я проснулась не сама, меня разбудили. Вот, что происходит, когда одну худенькую, хрупкую, страстно желающую выспаться девушку будят два парня, настроенных на поход за добро и справедливость и против зла и несправедливости? Правильно, Большой Взрыв (вроде того, из–за которого произошла Земля).

 Полностью проснувшись, я решила, что хватит держать меня в неведении, и что пора бы узнать, какими же резервами – кроме предсказания – обладает Франсуа. И, вообще, как оно (предсказание, то есть) звучит. Да и существует ли оно на самом деле. Итак, я начала допрос – мягко говоря – с пристрастием. Звучал он примерно так:

 – Да вы двое с ума сошли. Тащить меня неизвестно куда, – это так называемое давление на оппонента. – За те несколько дней, пока я вас знаю, меня чуть не растерзали горожане, которым стало интересно, что у Луиса внутри, меня чуть не сжег дракон, меня чуть не съели волки, а вы…

 – Но ведь чуть же, – вякнул кто–то из этих двоих.

 – А вам бы хотелось, чтобы по–настоящему!

 – Желательно, да.

 Тогда я села на землю и разревелась. Как они могли так сказать?! Я иду с ними. Можно сказать, головой рискую. А они!

 Весь следующий час меня утешали в два голоса. Они утверждали, что все будет хорошо, что они больше никогда не будут так говорить и тэ дэ, и тэ пэ. А я… Я плакала навзрыд, не забывая, правда, в перерывах между всхлипами рассказывать Франсуа и Луису, какие они гады, бяки, и просто не воспитанные люди.

 В общем, как я говорила ранее, успокоить меня удалось только через час. После этого, я, изредка хлюпая носом, продолжила свой допрос. 

 * * * 

 –Франсуа, ты можешь объяснить доступным языком, куда мы идем?

 – Не понял?

 – Ну, что ты не понял? – возмутилась я.

 – Все. Объясни, что ты хочешь?

 – Давай так, – я попыталась говорить спокойно, – Я задаю вопросы, ты на них отвечаешь. И никаких проблем. Хорошо?

 – Хорошо.

 – Итак, куда мы идем?

 – В столицу, – покорно вздохнул Франсуа.

 – Уже лучше! Далее. Как она называется?

 – Кто? – в голосе Франциска V звучало искреннее недоумение, а Луис, похоже, едва сдерживал смех.

 – Не кто, а что, – простонала я, – столица.

 – А, столица! – обрадовался Франсуа (он так старательно строил из себя идиота, что у меня уже в который раз возникло желание придушить его). – Столица называется Фрейстер.

 – Хорошее название, – одобрила я. – Продолжим. За те… – я быстренько подсчитала, – восемь дней, как я с тобой знакома…