Герда посоветовала ему сделать антенну. Она должна была состоять из восьми колец медной проволоки диаметром, убывая, от пятидесяти до двух сантиметров. Это помогло бы общению с ними. Однако Н.Ф. Пахомов так и не собрался ее сделать, поскольку у него «не было желания». После визита он сам, его жена и сын два-три дня чувствовали недомогание.

Следует упомянуть еще об одном сообщении пришелицы. Николай Федорович в какой-то момент спросил, все ли из его родных будут живы в ближайшие годы. Ответ был обнадеживающим, только в отношении Юрия, приемного сына, было сказано, что он вскоре умрет. И мы оба были поражены, когда спустя четыре года, в свои 37 лет Юрий умер. У него было слабое сердце.

Разумеется, после бесед с Пахомовым были и раздумья, и сомнения.

Непонятно было, кто с ним контактирует и не является ли это вообще психическим расстройством. С какой стати считать, что, допустим, связь осуществляют представители внеземной цивилизации, а не, скажем, умельцы-телепаты из соседнего дома? Да и контакты ли это? Может, ему следует обратиться за помощью к медицине?

Все дальнейшие годы моего общения с Н.Ф. Пахомовым и его родными, вплоть до его смерти в 1994 году, не подтвердили каких-либо опасений о невменяемости нашего подопечного. Его контакты с неизвестной цивилизацией были реальны, и они дали довольно много интересной информации[114]. Да, порой она выглядит поверхностной, не совсем убедительной, и это снижает к ней доверие. Но может быть, в нежелании давать нам исключительно новые, исчерпывающие знания кроется один из важнейших принципов космического сообщества: не мешать самостоятельному развитию новообразованной цивилизации, давать ей возможность жить своим умом?.. А может, ОНИ опасаются, что новые знания мы применим для агрессивных целей? Тоже резонно.

Однако, думается, все, чего заслуживает эта необычная информация, переданная через контактеров, — это быть принятой к сведению. И не более! Вероятно, именно такую цель могут преследовать представители внеземных цивилизаций, как бы приучая нас, давая нам понять, что мы не одиноки во Вселенной, но одновременно и не настраивая человечество на губительное иждивенчество.

После второго визита, а также после последующих, редких — раз в год-полтора — мы оставляли Н.Ф. Пахомову множество вопросов, отпечатанных на листах, по самым разным проблемам. И неизменно получали вполне осмысленные, короткие ответы. Они обычно были записаны рукой Пахомова между строк на тех же листах, но как и когда он их записывал, — он не мог припомнить. Многие вопросы были явно не на уровне его знаний, поскольку Пахомов в школе окончил лишь 4 класса.

Анализируя ситуацию, мы пришли к выводу, что, скорее всего, Пахомов в тот промежуток времени, во время ночных визитов, действовал, как сомнамбула. Задавал вопросы по порядку — возможно, их извлекали из его памяти — записывал ответы, но затем факт его участия в фиксации информации у него из памяти стирали. Вероятно, все происходило под утро, на рассвете, поскольку торопливые строчки не лезли друг на друга, а вписывались на свободные места, словно при свете. Из других ощущений Пахомов отмечал какую-то разбитость, слабость, от которых он не мог избавиться несколько дней

Мы, однако, не ставим целью данной работы анализ полученной от пришельцев информации, поэтому опускаем эту часть исследований. Хотя она порой была небезынтересной.

Помимо получения прямой информации, мы задавались целью добывать из общения волжанина с пришельцами косвенные факты, которые можно было отнести к подтверждению самого факта контактов. Так, перед визитами у него в комнате включалась и выключалась люстра, загорался экран не включенного в сеть телевизора. Телевизоры выходили из строя особенно часто. Однажды случилось замыкание в регуляторе света: он оплавился. Исчезали, а затем появлялись на месте электронные часы. После встреч с пришельцами радиоприемник в руках Пахомова обычно немилосердно трещал дня три-четыре, а родных иногда «било током» от прикосновения, хотя никакой синтетики Пахомов не носит.

Однажды Николай Федорович рассказал о странной находке на своем теле. Причесываясь, он ощутил, как зубцы расчески задевают о какой-то посторонний предмет, торчащий из кожи головы посредине черепа. Легко нащупал его пальцем: торчало что-то вроде тонкой жесткой проволочки. Когда она появилась — неизвестно, но теперь он часто трогал ее, пока не попросил одну из дочерей выдернуть «занозу». Та пинцетом, с третьей-четвертой попытки сделала это. Извлеченный предмет представлял собой кусочек жесткой проволочки серого цвета, длиной 4–5 миллиметров, толщиной менее 0,1 мм. Проволочка была очень жесткой, так, что прокалывала кожу пальцев, но не гнулась.

Самое удивительное — кусочек металла имел зазубрину на одном конце, какие бывают у рыболовных крючков. Этим объясняется, что она никак не извлекалась из кожи головы, а потом на месте вживления долго торчала болезненная шишечка.

Находку рассматривали, передавая из рук в руки, пока кто-то из домашних не уронил ее на палас. Тщательные поиски ни к чему не привели, магнит тоже не помог — проволочка потерялась. Я принял этот эпизод к сведению и решил, что это какая-то заноза, полученная дедом при работе в гараже или еще где-то. Впрочем, он такую возможность оспаривал. Многое прояснилось, после того, как на Международном уфологическом семинаре в 1992 года в Санкт-Петербурге, а затем и в публикациях появились сообщения о случаях имплантации миниатюрных элементов в организм живых людей. Имплантанты представляли собой элементы из металла или органических структур. По виду это были просто проволочки или отрезки с кольцом на одном конце. Вживлялись неизвестными существами, как правило, в кожу головы, в слизистую оболочку носа, глазной впадины, в ушную раковину. Предположительно предназначались для контроля за живым объектом или для считывания какой-либо информации.

Стало ясно, что в Волжском был случай имплантации, и Николай Федорович, как всегда, был правдив и обстоятелен, когда рассказывал об этом случае.

После изъятия проволочки больше на связь с ним ни Герда, ни кто-либо иной не выходили. В июне 1994 года Пахомова не стало.

Свидетельство № 3.

Имея немалый опыт исследования аномальных явлений, не могу не отметить, что о многих из них мы, исследователи, узнаем из добровольных обращений к нам сограждан и из писем в наш адрес. Порой почта приносит поразительные свидетельства событий, которые иногда происходят с нашими соотечественниками. К таким сообщениям можно отнести историю, происшедшую с жителем Волгограда, пятидесятидвухлетним В.В. Красновым летом 1990 года.

«Четыре года я хранил молчание не из-за того, что боялся насмешек окружающих, — нет, — написал он мне осенью 1994 года. — Просто происшедшее со мной заставило переоценить свою жизнь, посмотреть на нее иными глазами…»

Что же так сильно подействовало на вполне зрелого человека, чтобы произошла переоценка прежних взглядов на мир и место человечества в этом мире?

Валерий Васильевич оставил о себе после нескольких наших встреч очень хорошее впечатление. Он — бывший офицер ракетных войск, подполковник в отставке, интеллигентный, подтянутый мужчина, с умными пытливыми глазами. Рассказывал, что пытается написать нечто вроде книги, в которой он хотел бы осмыслить некоторые, вроде бы разрозненные факты житейского опыта, неожиданно выстроившиеся в некую цепочку иного понимания окружающего мира. Книга должна затрагивать, прежде всего, психологические аспекты осознания иных реалий ближнего и дальнего космоса. Рукопись пока еще в работе. Но главной побудительной причиной для книги стала его встреча с пришельцами из иной цивилизации.

Он рассказал о том, что в июле 1990 года возвращался на машине в Волгоград из дальней поездки в Саратовскую область. Находился за рулем около девяти часов, устал, поэтому решил отдохнуть. Не доезжая десяти-пятнадцати километров до Ерзовки, уже неподалеку от Волгограда, в три часа дня остановился близ трассы в лесополосе с рядами смородиновых кустарников. Разложил на полотенце еду, сполоснул руки, приготовился есть. Но вдруг у него по спине пошли какие-то мурашки, затем охватило чувство страха. Будто он находится в безвыходно-смертельной ситуации — дальше только гибель. Затем оно сменилось облегчением и приятным расслаблением мышц. Потом вновь возникло чувство страха и вновь ушло. Так повторилось несколько раз. Подумал: что-то с сердцем. Но тут в его голове появилась мысль: «Нет, это не сердце. Не бойся, сейчас все пройдет, и ты поймешь, что с тобой происходит. Мы не причиним тебе вреда, только зададим несколько вопросов и ответим на твои, если они будут».