Вдруг я увидел, как его маленькая фигурка выползает из-под фургона. Сделав замысловатый крюк, Сапожник подполз ко мне.

Чуть не влип! Когда я услышал Кафи, я спрятался, но сразу же вернулся, как только она ушла.

Ты что-нибудь слышал?

Все. Пошли скорее, я боюсь забыть…

Как я два дня назад, он сразу же схватился за бумагу, и мы, склонившись над ним, читали выходящие из-под карандаша странные слова: "Говорит ноль-шесть-три… Как слышите? С Жерменой все в порядке… Жермена пошла гулять в синем платье… повторяю: в синем платье… но она боится его намочить. Завтра она пойдет снова, если будет хорошая погода… повторяю: если будет хорошая погода… Говорит ноль-шесть-три… Конец связи".

— Вот, — сказал Сапожник, — я ничего не пропустил.

Гиль взял листок, прочел вслух все с начала до конца и объявил:

— Короче, не понятней, чем предыдущий…

Только зеленое платье стало синим. Мади права, эти цвета что-то значат.

Я заметил, что в сегодняшнем послании говорится о погоде, хотя в прошлом о ней не было ни слова.

Да, это что-то новое, — сказал Бифштекс. — Но я не понимаю, при чем тут погода. Правда, в первый день была гроза, но с тех пор мы не видели ни облачка.

Да, на земле хорошо, но море не очень спокойное. Сегодня Гиля чуть не стошнило на "Пескаду", и ветер все не утихает. Я это очень хорошо почувствовал, когда сторожил Сапожника. Я думаю, что имеется в виду именно погода на море; значит, свидание состоится там.

Мои друзья признали, что это ценная мысль.

— Верно, — согласились Сапожник и Стриженый. — Парижанки, наверно, стояли на берегу, высматривая кого-то в море.

Корже задумался.

— Тогда свидания в море и утренние прогулки этих женщин по набережной во время прихода лодок должны быть связаны между собой. У Мади зоркий взгляд, может быть, она что-нибудь заметила?

От любопытства мы не могли заснуть и с трудом дождались прихода Мади. Она прибежала часов в восемь и, едва переведя дух, спросила, удалось ли нам что-нибудь подслушать. Малыш показал ей текст послания и рассказал о моем предположении.

— В самом деле, — воскликнула она, — свидания этой таинственной Жермены могут быть и на море! Слишком уж наши парижанки интересуются тем, что происходит на набережной, когда приходят суда. Они ведут себя очень странно. Я даже подумала, не сошли ли они с ума, но если Тиду прав, я понимаю, в чем дело. Слушайте, что мне удалось узнать…

Она рассказала, что встала рано и тихо, чтобы не будить родителей, побежала на берег. Хотя дул холодный ветер, парижанки уже были там, с корзинами в руках, как будто ждали корабли с рыбой.

— Это было между шестью и семью часами, — уточнила Мади. — Сразу прибыло с полдюжины лодок, и рыбу перегрузили в грузовики из Нима и Монпелье. Но женщины все ждали. Наконец прибыла еще одна лодка, она называется "Морской еж". Парижанки подошли к ящикам с рыбой, долго копались в них… Мне показалось, что они знают рыбака; он был в лодке с юнгой примерно вашего возраста или чуть старше. Они торговались очень долго, я еще удивилась, как у этого рыбака хватает терпения… Наконец они купили рыбу, но еще постояли на набережной, пока не ушел последний грузовик, а потом ушли.

Получается, — перебил ее Гиль, — что у нас заложены носы? Мы никогда не чувствовали запаха жареной рыбы около их фургона, а они, оказывается, едят ее каждый день!

Подожди! — остановила его Мади. — Я еще не кончила! Слушайте внимательно! Я шла за ними по всей набережной, на некотором расстоянии… и знаете, что они сделали? Когда они шли по мосту через тот ручей, который течет к порту, они оглянулись, а потом незаметно выкинули всю рыбу в ручей!

Правда?! — воскликнул Стриженый. — Ты в этом уверена?

Абсолютно уверена. Сначала я подумала, что они сумасшедшие… Но теперь я понимаю, что у них могла быть причина… но какая?

Нет, они не сумасшедшие, — покачал головой Корже. — Они не просто так сначала купили, а потом выбросили эту рыбу. У них была на это причина, которую мы не можем понять.

Я думаю, — сказал Сапожник, — что они проводят эту операцию каждое утро… то есть каждое утро после сообщения о встрече. Как говорят полицейские, рыба — это алиби. Они не хотят приходить на набережную просто так, ничего не покупая, а то на них обратят внимание… а может, это способ незаметно переговорить с рыбаком. Говоришь, они его знают? — спросил он у Мади. — Как он выглядит?

Ничего особенного. С бородкой, не такой длинной, как у Простака. По выговору он местный, я слышала, как он звал юнгу.

Ты не расслышала, что ему говорили парижанки?

Они говорили очень тихо, наклонившись над контейнерами с рыбой. Я думала, они торгуются…

Юнга был с ними?

Пока они выбирали рыбу, он взял из лодки еще один контейнер и понес его в грузовик из какого-то рыбного магазина в Ниме. — Подумав, она добавила — Жаль, что я больше ничего не смогла узнать… Во всяком случае, рыба — это только предлог. После того, что Сапожник подслушал сегодня, я думаю, что они ждут кого-то… или хотят что-то проверить.

Значит, — сделал вывод Гиль, — свидания Жермены и утренние прогулки парижанок по набережной как-то связаны между собой… Но ни одна из них — не Жермена, ^ведь они не уезжали из Пор-ле-Руа.

Конечно, — сказал Стриженый. — Попробуем что-нибудь узнать про рыбака, у которого они покупают рыбу, которую не едят… и заодно про юнгу. Простак наверняка их знает. В маленьких портах все рыбаки знают друг друга. Корже задумался.

Не слишком ли это опасно? Может, Простак дружит с хозяином "Морского ежа"?

Это неважно, — отозвалась Мади. — Я сама этим займусь. Где живет Простак?

На другом берегу канала, в хижине. Он сам ее отделал и назвал не более не менее как "Эльдорадо".

Если у него такой интересный дом, мне тем более стоит на него посмотреть.

"Эльдорадо" действительно был прелюбопытным домом. На крыше у него было нечто вроде террасы, где Простак любил спать после обеда. Роль звонка выполняла лапка дикой утки. Когда Корже потянул за нее, Мади испугалась, что дом обвалится… Но это был просто звон трех кастрюль, висящих на веревке и играющих роль колокольчика.

Было десять часов утра. Простак мирно ел уху собственного приготовления, которая так вкусно пахла шафраном, что у нас потекли слюнки. Увидев всю нашу компанию, он очень удивился и спросил, почему мы не на пляже. Но нам не хотелось так, с ходу, задавать ему главный вопрос. Придумать предлог было легко: Мади хотела посмотреть на "Эльдорадо".

Но Простака нелегко было обмануть. Доев уху, он поставил на пол котелок и, пока Кафи старательно его вылизывал, с любопытством смотрел на нас.

— Вы ведь хотите что-то спросить? У вас это на лицах написано, малыши: вас что-то беспокоит.

Но мы молчали, и он продолжил:

— Это тайна?.. Вы можете мне доверять. Тайна, которая входит в "Эльдорадо", никогда не выходит отсюда… Впрочем, я не хочу навязываться. Поколебавшись, Мади решилась.

Мы хотели поговорить с вами об одном рыбаке из Пор-ле-Руа…

О каком же? Я всех тут знаю.

О хозяине "Морского ежа".

Простак нахмурился, как будто вопрос об этом человеке особенно его удивил.

Вы его знаете?.. Зачем он вам нужен?.. Его вы тоже попросили покатать вас на лодке? Не стоило бы вам этого делать. Он не очень приятный человек.

Мы хотели узнать, местный ли он.

Местный-то он местный… Но лет десять назад он куда-то исчез и появился этой весной. Кажется, он разбогател: он купил лучшую лодку в городе… Я не хочу злословить, — продолжил Простак, — но, между нами говоря, как такой ленивый человек смог разбогатеть? Может, ему повезло в лотерею или он выиграл пари?..

Нас поразила одна деталь: дата возвращения рыбака в Пор-ле-Руа.

Значит, он начал рыбачить только этой весной? — переспросил Сапожник.

Да, даже в июне. Он приехал вместе с первыми туристами.