Как же оно пришло сюда и чего хотело от людей?

Регис осознал, что он так и не мог определить, было ли существо, пришедшее из леса, мужчиной или женщиной. В своей безопасности, силе и уверенности, с которой оно успокоило Данило, оно казалось мужчиной. Однако, нежность голоса, волнистые волосы и легкая одежда, робость и потребность в защите, которая, была заметна, когда оно проходило в дверь, и чуть было не вспыхнувшая паника, когда оно оказалось в руках у Региса, выдавали в нем женщину.

Имеют ли чирк какие-нибудь половые различия? Старая шутка о нелюдях кралмаках, стала на Дарковере поговоркой.

Пол кралмаков не интересует никого, кроме самих кралмаков. Такими же бесполыми должны быть и чири, подумал Регис.

Я не должен забывать, что Керал нечеловек. С того мгновения, когда он заговорил со мной, он, казалось, был человеком и даже был мне ближе, чем большинство людей, которых я знаю.

Ничего странного, что легенды рассказывают о людях, умерших от любви, после того как они увидели в лесу чири… в страстном желании голоса, красоты, какими не мог обладать ни один смертный… Регис испугался направлению, которое приняли его мысли. Он сказал Кералу:

— Мы скоро вылетим, — и пошел, чтобы попрощаться с дедом.

Больница была как больница на любом конце Галактики.

Дэвид проснулся рано и сразу не понял, где он находится, однако, прежде чем он открыл глаза, он почувствовал знакомое ощущение. Это была структура жизни, ставшая его вторым «я», душевная отстраненность практикующего врача, боль, от которой он должен был отделаться, наступающее излечение.

Потом он открыл глаза и вспомнил, что он находится на Дарковере, удаленном от его родины на бесчисленное количество световых лет, и если они поместили его в больницу, то это зависело не от доктора медицины, которого он всегда мог назвать по имени, а всецело от медицинской природы проекта.

Паранормальные и телепаты — и я являюсь одним из них! На какую это планету меня высадили?

Все, что он видел в этом мире вчера после посадки — космопорты везде были одинаковыми — была огромная, светящаяся пурпурная луна в полной фазе и маленький серп, низко нависший на странно окрашенном ночном небе.

Свет здесь, внутри, был нормальным земным желтым светом, но кoгдаa он подошел к окну, он увидел высокие, зубчатые местные горы и огромное, пылающее красное солнце, уже стоящее высоко в небе. Он, прибыл поздно и ему дали выспаться. Вероятно, рано или поздно кто-нибудь заглянет к нему. Дэвид приложил так много усилий — он не возлагал особенно много надежд на проект. Дьявол, он даже не хотел знать об этих паранормальных способностях, уничтожавших выбранный ими путь, он хотел отделаться от всего этого.

Он повернулся спиной к чужому солнцу и горам и направился в ванную. Ну да, думал он, может быть этот проект поможет, а может быть и нет. Если он не поможет ему, может быть, он поможет кому-нибудь другому. Лечение — это как исследовательская работа — шанс исследовать редкую и аномальную болезнь. Как мадам Уюри, которая изучала свои собственные лучевые ожоги или Ланах на Веге-девять, который описал космическую гниль, сам буквально заживо гния при этом.

Как бы там ни было, не имело никакого смысла разочаровываться. Если его товарищи заняты в проекте телепатов, это их не особенно обрадует, но и не разочарует, но это может поднять его собственный моральный дух. Приняв ванну и одевшись, он что-то вполголоса напевал про себя. Он был молод и против своей воли — любопытен.

Кафетерий при больнице, который ему показали еще вечером, в этот час был переполнен. Дэвид ненавидел толпу.

Он всегда терпеть этого не мог — это требовало от него слишком сильного напряжения, чтобы подавлять чувства, которые изливались на него, даже если он не хотел делить этого с присутствующими. Но, по крайней мере, это была знакомая толпа, хотя в ней были расовые и этнические типы, каких он никогда еще не видел. Врачи и медсестры, большинство из которых были одеты в халаты Медицинской Службы, украшенные палочкой эскулапа, несли на себе печать своей профессии. Многие были молоды и принадлежали к типу, который Дэвид счел дарковерским — темнокожие, с вьющимися волосами, наморщенными лбами, короткими, толстыми шестипалыми руками и серыми глазами.

Он почти уже покончил с завтраком, когда к нему подошел молодой рыжеволосый мужчина, одетый не в халат Медицинской Службы, а в зеленую куртку и высокие мягкие кожаные сапоги.

— Доктор Гамильтон? Я вас узнал. Не хотите ли вы пойти со мной и присоединиться к нам? Меня зовут Данило. Вам понравилась еда? Это относится к тем вещам, которые мы не можем предугадать. Я знаю, здесь, в здании штаб-квартиры землян, можно создать освещение и силу тяжести вашего родного мира, но привычки и вкусы определенных продуктов питания… — он пожал плечами. — Я думаю, кухня здесь не может предоставить ничего, кроме небогатого выбора блюд, которые, к счастью, ни у кого не вызовут настоящего отвращения.

Дэвид рассмеялся про себя.

— В больнице это обычное дело. Фактически я привык есть то, что мне дают. Вы спросили меня, что я только что съел, но, клянусь, я не могу этого сказать, — он с любопытством смотрел на Данило. — Вы принадлежите к штабу Медиков? — юноша выглядел слишком молодым для врача, но возраст некоторых типов молодых людей на некоторых планетах было трудно определить.

Однако Данило никак не объяснил своего положения и только отрицательно махнул рукой.

— Пойдемте, познакомитесь с остальными, работающими над этим проектом.

— Они… э… уже здесь?

— Большинство. Дарковерцы разместились в городе. Но думается, по крайней мере сначала, мы будем помогать, здесь Джейсон… — голос Данило поднялся, и юный врач, шедший по прихожей, направился к ним. Он был коренастым и темноволосым и тотчас же направился к Дэвиду.

— Доктор Гамильтон? — спросил подошедший врач. Как прошло путешествие? Сам я никогда не покидал Дарковера — я родился здесь. Меня зовут Джейсон Элисон, — он протянул Дэвиду руку. Дэвид пожал ее и теперь понял, что он не заметил приветствия Данило. Дарковерский обычай?

— Как я вижу, Данило уже представился вам. Я связной между дарковерскими медиками и обучающимися с одной стороны, и людьми Медицинской Службы Империи — с другой. При этом нужно заметить, что я тоже врач, хотя я практикую не очень много.

Он прошел вместе с ними вперед, и Данило легко соразмерял свои шаги с их. Теперь, когда ему предстояла встреча с другими участниками проекта, беспокойство Дэвида снова овладело им. Команда, составленная из отверженных — и он был одним из них.

— Доктор Элисон…

Доктор Элисон улыбнулся.

— Джейсона достаточно. И я тебя буду называть просто Дэвид, если ты не против. Дарковерцы не пользуются титулами, если они не находятся на самом верху иерархии. Кроме Лордед не существует больше ничего. Ни мистера, ни мадам (и господина доктора в том числе). Во всяком случае, это упрощает дело.

Все это обязательно изменится, обязательно.

— Дэвид — окей, — безрадостно ответил он. — Я… я еще никогда не был знаком с телепатами…

Данило рассмеялся.

— А теперь познакомишься. Мы не кусаемся. Мы не читаем постоянно мыслей других людей. И, насколько я вижу, ты тоже не телепат. Ты эмпат, и вероятно обладаешь парой других пси-способностей.

Дэвид уставился на юношу и слегка покачал головой. Он должен ревизовать и поставить на место пару предрассудков. Данило сказал:

— Извини. Я вырос среди дарковерцев с ларан-способностями и автоматически обнаруживаю это. Ты тоже должен обладать этим, потому что я чувствую себя возле тебя уютно, это все. Поэтому ты один из нас.

Голова у Дэвида закружилась. Джейсон попросил:

— Потише, Дани. Дэвид, веришь ты мне или нет, я знаю, как ты себя чувствуешь. Мне вспоминилось, что как-то однажды я рассказал тебе о столкновении — это действительно было столкновение — с одним из Хастуров. Но вот мы уже пришли.

Это была длинная комната, ярко освещенная и с прозрачными драпировками, висящими и переливающимися, словно радуга. Дэвид окинул их взглядом. Его способности были такими само собой разумеющимися для него, что он верил, что каждый обладает ими и они не стоят упоминания.