Следом приблизился мужчина постарше, с прилизанными светлыми волосами, маслянистыми каре-зелёными глазками и рассеянным видом.

— Клемент, медиум третьего уровня, — сказал Жерард. — Несмотря на слабый дар, он прекрасный математик и инженер, всё обсчитывает и проектирует.

Он с трудом сосредоточил на мне взгляд и после небольшого промедления пожал руку.

— Приятно, госпожа Лайси.

— Лайсве, — поправила я, но он уже не слушал, бормоча себе под нос и удаляясь вглубь к столу с бумагами.

Третий книжник обладал восточной внешностью с узким лбом, выдвинутой челюстью, смуглой кожей, тёмными глазами и жёсткими прямыми волосами. Невысокий, сухой и жилистый. Из-под мантии на шее заметны чёрные штрихи татуировки.

— Шандор, оборотень.

— Какой у вас тотем? — поинтересовалась я.

— Хануман, — скуластое лицо растянулась в лисью улыбку.

— Обезьяна, — пояснил Жерард. — Он из южной провинции Поднебесной. Отвечает за работу с телом — гимнастика, упражнения на силу и выносливость, ритуальные татуировки.

Его место занял импозантный мужчина чуть старше самого Жерарда.

— Сезар, целитель, как и я, знаток истории, обрядов и мифов.

— Мудрость веков ведёт нас, — сухо сказал он, вынужденно поцеловал мою ладонь и удалился.

— Он со всеми поначалу такой, а как разговорится — человека умнее и интересней во всём Мидгарде не сыскать, — извинился Жерард. — На диване Бержедон, мой помощник, один из. Рамиро придётся искать замену.

Жерард скрылся в своём кабинете, я подсела к старику. Он с трудом поднял на меня выцветшие глаза и без тени улыбки или приветствия сказал:

— Не подводите доктора Жерарда и не обманывайте. Он делает важное дело.

Слова оборвал сухой кашель.

— Я постараюсь. Я желаю ему успеха, как никто другой!

Шандор подал мне плед, и я укутала в него Бержедона.

— Отдыхайте. На сегодня достаточно волнений.

— Я ему говорил, — Жерард вернулся в гостиную и вручил старику чашку с пахучим отваром. — Выпей — немного отпустит. Пару дней дома отдохни. Я найду тебе хорошего целителя — живо на ноги поставит.

Бержедон принялся потягивать отвар. В прихожей хлопнула дверь. Вернулся Густаво с полными сумками еды. За ним в гостиной показались две девушки моего возраста.

— Это другие Норны, — объяснил Жерард. — Джурия, шепчущая мёртвым из Элама.

Высокая и плотная, она с достоинством носила охровое платье, перехваченное под грудью тонким кожаным поясом. Густые прямые волосы цвета тёмного мёда были заплетены в толстые косицы и обмотаны вокруг головы венцом. Плечи укрывал шерстяной плащ с откинутым капюшоном. Большие миндалевидные глаза были на тон светлее волос. Взгляд добродушный и смиренный.

— Её покровитель — мать-земля Калтащ. Она смотрит в прошлое.

Джурия присела в глубоком реверансе и тихим, как шелест опавшей листвы, голосом произнесла:

— Это честь — встретится с той, кому уготовано общаться с Безликим.

Я тоже поклонилась. Джурия поднялась, и её место заняла вторая девушка.

— Тормента из Ольстера, что в Западном море, — объявил Жерард.

Она была изящной и гибкой. С овальным личиком и мягкими чертами, вздёрнутым носиком, усыпанным золотыми каплями веснушек. Огненные волны волос спускались до талии. Платье насыщенно-зелёного цвета, по фасону такое же, как у Джурии. Выразительные малахитовые глаза смотрели прямо, дерзко, с вызовом. Уголки аккуратного рта выгибались кверху в ехидной улыбке.

— Торми, попрошу! — одёрнула она Жерарда.

Тот покосился неодобрительно.

— Как скажете. Её покровитель — Фаро, но мы сомневаемся, что с ним удастся связаться. Надеюсь, его супруга Седна окажется более разговорчивой, раз уж она до сих пор повелевает вёльвами, — продолжил Жерард. — Торми гадалка, знает секреты манушских карт. Она смотрит в будущее. Будет смотреть, если проявит хоть каплю усердия! — он повысил голос, когда Торми хихикнула.

— Ладно вам, не будьте таким букой! Еда остывает. — Она кивнула на Густаво, который уже сервировал стол. — Нелюбезно в первый же день показывать новенькой скудное гостеприимство.

Присутствующие накладывали понравившиеся блюда в широкие глиняные плошки. Густаво разливал по чашкам согретое вино. Оно отдавало пряностями и бодрило. Вкусная еда заходила гораздо легче. Я и забыла, что она может быть такой.

Книжник разбились по группкам и вполголоса обсуждали общие интересы. Джурия беседовала с рассеянным Клементом и суровым Сезаром. Торми щебетала под хохот Шандора и Люцио. Я наблюдала со стороны, не готовая примкнуть к ним. Набрала в тарелку лёгкой еды, налила в чашку родниковой воды из кувшина и отнесла дремавшему на диване Бержедону. Он недоуменно глянул на меня. Я опустилась рядом и вложила в его руку тарелку.

— Угоститесь. Все празднуют, — он устало кивнул и принялся есть, отщипывая по маленькому кусочку от варёных овощей и белого куриного мяса.

— Обвыкаешься? — подошёл к нам Жерард с кружкой вина. — Мы должны быть командой, чтобы всё получилось. Ты с Джурией и Торментой — сёстрами. В единстве наша сила — остальное нужно оставить за порогом.

Старая мудрость Кодекса. Я улыбнулась и кивнула:

— Это займёт некоторое время, но всё будет в порядке.

Я направилась к компании Джурии.

— Нет, дорогой мой друг, ты слишком увлечён своими цифрами и чертежами, — горячо спорил Сезар. — Мир плоский, и он покоится на плечах четырёх стихий, что питают его жизненные силы. Конец света случится оттого, что стихии утратят могущество, помогая нам в борьбе с демонами, и мир засохнет, как цветок без воды, солнца и плодородной почвы. Так говорится во всех откровениях.

— Это костные предрассудки необразованных простолюдинов! — Клемент спорил необычайно жарко. — Мир — это несколько вложенных друг в друга сфер, которые вращаются вокруг одной оси. Конец света наступит оттого, что наш внутренний мир опрокинется, то есть Хельхейм и Нифельхейм поменяются местами. Об этом говорят не только мои расчёты и опыты. Изменения в погоде, увеличение активности демонов и даже война с людьми подтверждают мою теорию. Этот процесс цикличен, наш мир уже несколько раз умирал таким образом, в последний раз из-за этого Муспельсхейм стал непригодным для жизни.

— Ты связываешь разнородные факты, не имея на то прямого логического обоснования. Так можно до чего угодно договориться, — посмеялся Сезар. Клемент уже был готов кинуться на него с кулаками, как между ними встала Джурия.

— Досточтимые мэтры, пожалуйста, не ссорьтесь. Мастер Клемент, ваши расчёты движения небесных тел поистине впечатляют, как и ваши познания в истории и мифологии, мастер Сезар. Я считаю, что вы оба правы по-своему. Мир может поменять свою ось из-за того, что стихии перестанут его удерживать и подпитывать, а демоны, чуя, что наши силы скудеют, пойдут в наступление.

— Вы все правы, но не понимаете сути, — я встала рядом с Джурией. — Мироздание — это ОНА. Она живая, она есть в каждой крупице нашего мира. Музыку её дыхания можно услышать, если приложить к уху морскую раковину. Стихии, пришедшие с далёких звёзд, усмиряют её и облекают в плоть своими танцами. Наша вера наполняет их могуществом, в то время как мы получаем от них силу и защиту. Но как только нашей веры станет недостаточно, они уйдут за грань, растворятся в сиянии звёзд, откуда и пришли. И мы, их главные создания, погибнем, а ОНА будет всегда, свободная от войн, раздоров и нашего настырного шебуршения в её чреве.

— Шаманская концепция племён юга? — из всех слушателей не смутился один Сезар. — Откуда вам о ней известно?

— От северного шамана.

— Но их там больше нет!

— Один есть, — я улыбнулась и покачала головой.

— Признайся, Сезар, уела тебя наша маленькая странница? — Жерард подкрался настолько неслышно, что я вздрогнула от неожиданности, когда он положил руку мне на плечи. — Некоторые вещи лучше увидеть своими глазами, а не только читать о них. Серьёзные вопросы обсудим завтра, сегодня лучше выпьем за то, чтобы светопреставление никогда не случилось!