— Микаш Остенский, прибыл нести службу, — отчитался он, протянув бумаги.

Старик медленно поднял голову, придирчивым взглядом прозрачных глаз оббежал коня и замер на знаке ордена на груди. Подёрнутое сеточкой морщин лицо нахмурилось, густые снежные брови взлетели вверх. Микаш даже пожалел, что не побрился перед выходом.

— А, «безземельный», — скривился старик. — Зови меня дядька Збидень, так меня все зовут. Ты опоздал.

От родного, зычного с лающими нотками говора защемило в груди. Микаш положил бумаги на землю рядом.

— Так ведь никого ещё нет.

— С тебя спрос особый. Ни одной промашки не потерплю. Так что собирай манатки сейчас.

— Но ведь вы даже меня в деле не видели!

— Зато слышал достаточно. Костёр разведи и за паем сходи. Дежурным будешь.

Микаш отсалютовал и убежал исполнять приказания: перепоручил коня оруженосцам, развёл костёр и на раздаче пая познакомился со словоохотливым целителем Харуном. Тот рассказывал про заведённый порядок, отмеряя в котелок лишнюю жменю овса:

— С кашеварами нынче плохо. Можно, конечно, подсуетить.

— Голодранцам и провинившимся кашевары не положены! — гаркнул проходивший мимо немолодой рыцарь в красном капитанском плаще, который быстро промокал под накрапывающим дождём. — И нечего тут зубоскалить! Вы бы так строем ходили, как лясы точить горазды. Ещё одно замечание — и схлопочете по выговору.

Микаш с целителем одновременно вытянулись и отсалютовали.

— Так точно, лорд Мнишек! — затараторил Харун так, что Микаш едва успел повторить.

Капитан смерил их презрительным шагом и ушёл восвояси.

— Старый хрыч! — плюнул ему вслед Харун. — Хоть бы на него подагра напала!

— Вы же целитель!

— Посмотрим, что ты запоёшь после пары недель с этим…

— Бывало и хуже, — неожиданно для себя Микаш улыбнулся во весь рот. — Лучше, чем сейчас, и быть не может!

Харун удивлённо рассмеялся, а Микаш побежал обратно, запахиваясь в плащ.

Темнело. Остальные новобранцы уже собрались у костра и задорно болтали, то и дело взрываясь хохотом. Стоило Микашу приблизиться, как они уставились на него и замолчали. Он подкладывал дрова в огонь, они вдыхали горький дым и тянули ладони поближе к скрипучему жару, борющемуся с дождём. В котле хлюпала пузырями каша, прикипая к стенкам. Микаш раскладывал её по плошкам деревянной поварёшкой и выдавал каждому Зяблику по куску солонины, улыбаясь как можно любезней, но они тушевались ещё больше, замирая в непонятной тревоге.

Микаш уже устраивался рядом со своей плошкой, как за спиной раздалось громкое чавканье. Збидень приближался со стороны лагеря, разбрызгивая сапогами грязь из луж.

— Ты, — он указал на Микаша. — Ко мне, живо!

Тот с досадой глянул на Зябликов и нехотя подчинился приказу.

В палатке было непривычно сухо и тепло. Тлели угли в закопчённой жаровне, Збидень усаживался на взбитые тюфяки в углу рядом с приземистым столиком. На нём дымились две тарелки с жареной телятиной. Командиров явно кормили лучше, чем рядовых.

— Отпразднуем знакомство! — Збидень распечатал кувшин, разлил по кружкам брагу и указал на место рядом с собой. — Только не надо мне этого волчьего взгляда. Садись, говорю!

Сел. Збидень подтолкнул к нему кружку, расплескав пену. Они чокнулись, командир опрокинул залпом, Микаш едва пригубил.

— Маршал всё про тебя рассказал.

Он поперхнулся. Чего теперь ждать? Угроз?

Збидень подлил себе ещё, но пить не спешил, разглядывая ободок на глиняной кружке:

— Как Заречье поживает? Я на родине с самого вступления в орден не был, тридцать лет уже поди.

— Как всегда. Земля родит богато, золотые табуны несметны, погода ласкова, только демоны лютуют.

— Слышал. Сочувствую.

Микаш выпил остатки браги и стукнул кружкой по столу. В голову ударил хмель. Микаш принялся за кашу с мясом. Сладко, пресно, пряно — смешались вкусы на языке.

Збидень подлил ещё.

— Я из славного города Кадлуба на востоке, а ты?

— Село Остенки на западе, на правом берегу Плавны. Было там. А после нашествия служил оруженосцем у наследника лорда Тедеску. Там всему и научился.

— Тёпленькое местечко. Чего ушёл?

— По-настоящему захотелось с демонами воевать, а не на потеху высокородным рубаху на себе рвать.

— А-а-а, честолюбец. Сюда многие ради славы приходят, только при виде орды бегут первыми.

— Я не из тех.

Микаш продолжал сосредоточенно жевать, не желая говорить больше, чем просят. Збидень всё подливал и подливал, чтобы развязать ему язык. Нелепая битва. Микаш хоть и не пил раньше много, а пьянел, лишь когда сам желал этого.

— Расскажи хоть, какой у тебя опыт, — сдался Збидень, оставив кувшин.

Микаш перечислил виды оружия, которые доводилось использовать, опробованные телепатические техники, убитых тварей. Збидень присвистнул.

— В команде когда-нибудь работал?

— С наследником лорда Тедеску и его компаньонами, правда, больше за них, а не вместе. А потом… ещё с двумя высокородными. С ними вместе. Получалось вроде, когда не шло из рук вон плохо.

Микаш по привычке сунул руку за пазуху в поисках серебряного медальона с портретом Лайсве, но вспомнил, что отдал его ей в Урсалии, когда хотел уехать, а уехал в результате её брат.

— Командовал кем-нибудь?

— Нет. Да и не нужно мне этого, — Микаш обвёл вокруг себя руками. По правде, он бы лучше давился под дождём пресной кашей, чем пил вместе со старым лисом, отвечая на каверзные вопросы. — Я доволен тем, что у меня есть. Я смотрел смерти в лицо столько раз, что пальцев на обеих руках не хватит сосчитать. Она меня не страшит, и слава тоже не прельщает. Я просто хочу быть Сумеречником и сражаться с демонами.

— Наивный мальчик, здесь не спрашивают, чего ты хочешь. Ты делаешь то, что нужно, либо уходишь, — горько усмехнулся Збидень. — Ладно, ложись спать. Завтра на рассвете построение. Куда? Здесь спать будешь. И никаких возражений!

Пришлось засыпать под раскатистый стариковский храп.

На диво ясным утром Збидень выстроил Зябликов в шеренгу по росту и прошёл вдоль неё, осматривая всех. Микаш дожидался в хвосте, как самый высокий, и косился на соседей по строю.

— Что за вид? — ругался командир. — Ремень затяни, дурень! А ты чего зубы скалишь? Почему воротник расстегнут? Ах, на горло давит?! Так возвращайся к мамочке, там тебе точно давить нигде не будет.

Микаш с беспокойством вспоминал, всё ли у него в порядке. Пятнышко на носке сапога. Ну вот. А ведь чистил! Целых пять минут. Эх, нет здесь Лайсве, она никогда такие вещи не пропускала.

— Это что такое, засохшие сопли? Прости Безликий, ты хоть лицо иногда моешь?! — муштровал Збидень парня, который стоял по соседству.

Микаш распрямил плечи, втянул живот. Збидень отвернулся и принялся расхаживать вдоль строя, заложив руки за спину.

— Чтобы к началу марша себя в порядок привели. Кто не успеет — десять плетей.

Сосед шмыгнул носом. Микаш скосил взгляд. Парень был высокий и тощий, как жердь. Толстогубый, курчавящиеся барашком волосы непослушно выбивались из пука на затылке, несоразмерно длинные руки свисали неуклюжими плетями. Никаких мускулов. Как они испытания проходят?

— Эй, куда смотришь?! — прикрикнул на Микаша Збидень. — Покажи-ка своё мастерство. Или только хвастать горазд?

Микаш вышел из строя, вынул меч и принялся крутить петли, то и дело прерываясь для резких выпадов. Зяблики восхищённо охали, лишь Збидень наблюдал с хитрым прищуром. Надо держать ухо востро. Старик только с первого взгляда немощный, а по походке видно, что ежели драка, налетит как коршун — не отобьёшься. Сильный и жилистый, очень крепкий старый вояка.

Збидень вскинул руку и обратился к соседу Микаша:

— Имя?

Тот выровняла осанку, выпятил грудь и ответил сбивающимся голосом:

— Келман Уввар, к вашим услугам!

Збидень махнул Микашу и подтолкнул к нему Келмана. С желторотиком биться? Неправильно это! Но спорить бесполезно. Противник поднял оружие и замахнулся. Самым простым финтом Микаш сбил его с ног и выдернул из руки клинок. Только бы ничего повредить, это же не по-настоящему! Келман кряхтел и не мог отскрести себя от сырой земли. Микаш схватил его за руку, поставил на ноги, отряхнул и всунул его меч обратно в ножны. Ой, это же не Йорден! Збидень сверлил Микаша пристальным взглядом, Келман удивлённо моргал и откашливался.